[polkovnik]

продолжение:

Я предлагаю читателю сообща бросить взгляд из сегодняшнего дня на то, как Сталин и люди, к идеям которых он в той или иной степени был причастен, изображали известный им отрезок исторического прошлого своей страны и других народов и сочетали его со своим настоящим и будущим.

Несколько соображений о миграции общечеловеческих идей и о роли таланта в социальной инженерии. Сталин (как и Гитлер) не только всю жизнь с явным удовольствием штудировал исторические сочинения, но и сам выступил в качестве генератора историософских «патриотических» доктрин, открыв для себя колоссальную агрессивно мобилизующую роль исторической науки, этой эмоциональной сердцевины любого тоталитарного механизма.

Конечно, не Сталин первым взял на вооружение и подчинил своим политическим интересам историческую науку, но он был первым в новейшей истории, кто попытался полностью ее монополизировать, переписать (и не раз!) в сознании многочисленных и с очень разной исторической судьбой народов СССР и народов «социалистического» лагеря.

Отвечать на вопрос — был ли Сталин гениальным политическим и государственным деятелем или посредственной авторитарной личностью, силою обстоятельств дорвавшейся до абсолютной власти в гигантской стране, как будто не наша задача. Но, по возможности, ответить все же придется, так как интеллектуальная деятельность Сталина, частью которой была его историософия, имела откровенно прагматический и прикладной характер. Сталинская историософия это не только некоторая система исторических взглядов и изменчивых мнений вождя, т. е. идеология, но и их воплощение в реальной политике и государственном строительстве. В чем в чем, а здесь сила воздействия идеологии и практики сталинизма на российское общество до сих пор явственно ощутима.

Портрет героя. Опорные точки портрета. Историческое портретирование Сталина дело, с одной стороны, не такое уж ремесленно сложное, а с другой, почти непосильное. В течение всей своей длинной (и биологически и политически) жизни он, оглядываясь на будущие поколения, целенаправленно упаковывал свое прошлое и настоящее в тысячи вполне благопристойных, отретушированных, отлакированных и словесно стерилизованных оболочек: фотографии, кинохроники, биографии, сочинения… Даже инициированные им беспрецедентные в мировой истории репрессии он облекал в оболочки «документированных» и «доказательных» судебных процессов, смешивал в одну кучу реальных УГОЛОВНИКОВ с миллионами невиновных. Вскрыть такого рода оболочки не так уж трудно. Рецепт известен. Так и хочется заявить, снимая их, мы без сомнения доберемся до подлинного Сталина. Достаточно только «вышелушить» его образ из этих заскорузлых оболочек и пелен. Но не будем наивны, «подлинного» Сталина, как и Цезаря Борджио, Ивана IV, Чингисхана и других личностей прошлого, в историческом пространстве нет. А есть нечто иное.

Источников, непосредственно отражающих скрытую интеллектуальную и духовную жизнь человека, почти нет. Лишь прерывающимся пунктиром обозначают некоторые внутренние процессы черновые и подготовительные материалы людей, привыкших излагать свои мысли на письме. Сюда же примыкают зафиксированные спонтанные комментарии и высказывания, как бы проговорки. Здесь же — пристрастия и предпочтения, выбор людей, авторов книг, выбор идей, художественных и исторических образов. Многое, конечно, зависит от темперамента и способности понимания. Но именно здесь историк может надеяться заглянуть за кулису души.

Сталин читал чрезвычайно много и очень много комментировал прочитанное. Читал не только как высший государственный и партийный чиновник читает документы. Он читал еще и как главный редактор, и как главный политический и духовный цензор огромной державы. Он читал и как обычный заинтересованный, но к тому же еще и как страстный человек, тут же комментируя для себя или других книгу, статью, рукопись учебника, романа или киносценария. Это небольшие, но все же лазейки, которые могут помочь проникнуть за непроницаемую завесу сталинской души.

Первая опорная точка — Сталин и Бог. Как-то он зачитался фрагментами неоконченной книги Анатоля Франса «Последние страницы. Диалоги под розой», которая была издана в СССР до войны. Диалоги были посвящены различным темам. На текстах трех диалогов: «О Боге», «Из диалога о стыдливости» и «Диалог о старости» Сталин сделал отметки, а также оставил много развернутых замечаний. Подчеркнул их названия и в оглавлении книги. Все три диалога имеют особе значение для нашего обозрения.

«Как вы это понимаете? Есть люди, которые больше боятся небытия, чем ада» (выделено мной. — Б. И.). Последнюю фразу Сталин отчеркнул на полях. И его можно понять — ад это все же существование, и не самое безнадежное. Небытие — абсолютное, безвозвратное Ничто, и оно — «ужасно».

Я думаю, я убежден, что здесь, как на дне сказочного океана, спрятана разгадка самой глубокой тайны сталинской души. Это тайна безграничной внутренней свободы, которой он почти достиг, став беспрецедентно неограниченным властителем. Точнее, он стал неограниченным властителем, когда понял, что чувства, благодаря которым спонтанно рождается в душе человека Бог (совесть, сострадание и т.д.), рационально уничтожаются критическим разумом, но и он, в свою очередь, уничтожается чувствами (Богом). Не будем упрощать — перед нами не знакомый материализм, и тем более не гуманизм в его крайних проявлениях, когда человек не просто приравнивается к Богу, а, порождая его, возвышается над ним. Пока выскажу только в качестве догадки, что как в молодости, так и в зрелые годы, всю жизнь Сталина грызли сомнения, а не является ли Бог такой же реальностью, как и человек? Он всячески избегал открытых высказываний на этот счет, но категорически запрещал выписывать в свою личную библиотеку атеистическую литературу, брезгливо называя ее «антирелигиозной макулатурой». По правде сказать, она почти вся была низкопробной. Но и к церкви как организации он, став властителем, относился с холодным прагматизмом. Со времен семинарского детства он знал истинную цену многим земным пастырям.

Сталин, страшась своей же собственной мысли, демонстрирует рисунком свое понимание полной свободы. Это свобода от любых последствий своих поступков, кем бы они ни порождались — его разумом (человеческим) или его чувствами (божественным). Сталкиваясь в реальности, они взаимно уничтожаются, как электрические заряды. Поэтому незачем и не на кого оглядываться: ни на Бога, ни на человечество. Абсолютно свободен! От добра и зла, от чувства вины за то и другое. Все, что он делал, вся его жизнь была посвящена достижению, а затем, удержанию абсолютной личной свободы.

Конечно, не все так прямолинейно и просто. Полностью освободиться от чувства вины и раскаяний, как и любому человеку, ему не удастся никогда. Так же как освободиться от Бога. И тому мы найдем немало отчетливых свидетельств.

Вторая точка — «Учитель из Тифлиса». Работая с архивом и библиотекой Сталина, я наткнулся на редкое издание пьесы Алексея Толстого «Иван Грозный». На одной из страниц сталинской рукой написано: «Учитель». Невольно мелькнула мысль — Сталин называет деспота Грозного своим учителем… Однако вскоре стало ясно — поторопился. За этой сталинской пометой стоит нечто большее, чем прямое указание на средневекового кровавого царя, как на учителя. Да и помета выглядит не совсем обычно. В свое время так же поторопился драматург Эдвард Радзинский, заявивший в телевизионном выступлении о том, что Сталин называл Грозного учителем. Вскоре об этом, как о достоверном факте, стали рассказывать школьникам учителя истории. На самом же деле к Ивану Грозному это помета Сталина не имеет никакого отношения.

В истории человечества «Учителями» народов называли не очень многих, главным образом пророков, и в особенности первенствующего из них — Иисуса из Назарета. Согласно евангельской традиции, Иисуса, как только он приступил в 33 года к своей проповеднической деятельности, стали именовать «Учителем» («реббе» на древнееврейском языке) простых людей. Затем он прошел обряд посвящения у Иоанна Предтечи, как Сталин у Ленина. Надеюсь, мне проститься столь кощунственное сравнение, но оно лежит на поверхности. Так же как «Учитель из Назарета», будучи во времени вторым после Иоанна Крестителя, стал в силу своей божественной благодати первенствующим, так и «Учитель из Тифлиса» возвысил себя над всеми, в том числе и над своим великим предшественником. Та самая таинственная аббревиатура, о которой говорилось раньше: «Т», «Тиф…», в ряде сталинских помет вполне отчетливо расшифровывается как «Тифлис». Ныне всем нам известен только один «Учитель из Тифлиса».

Третья точка — «Увы, увы! И что же видим мы?» Оказывается, Сталин задавался классически житейским вопросом: «Что значит быть хорошим человеком?» Оказывается, он между шестьдесят первым и шестьдесят третьим годами жизни задавался классически богословским вопросом: «А кто он, добродетельный человек?» И отвечал сам себе по-юношески задорно: слабость, лень, глупость — это признаки порока, а добродетельный, хороший человек — духовно сильный, деятельный, умный. Как думал он о себе сам и как об этом твердили окружающие, именно последние три качества были представлены в характере вождя с избытком. Поэтому здесь «вождь и учитель» для себя и под собственный образ разработал удобненькую формулу «добродетельного», «хорошего» человека. Оказывается, если ты: «1) слабый» и «3) глупый», значит — «2) ленивый». Если же ты: «1) сильный» и «3) умный», значит — «2) деятельный». Первая триада — это формула «порока», вторая — «добродетели». Перед нами простенькое, как бы математическое решение тысячелетних задачек, стоящих перед человечеством. А как же: жестокость, коварство, предательство, ложь, растление, убийство?.. Все эти качества без сомнения требуют высокой активности от человека, т. е. — деятельности и конечно же недюжинного ума и наличия силы. И всегда ли слабый человек порочен и глуп?

Две последние, «романсные» строчки: «Увы, увы! И что же видим мы?…» — скорее всего обращены к себе же. Подтрунивал сильный духом, умный и деятельный вождь над рудиментами своих слабостей, , небольшой ленью и в чем-то малозначительно и глупостью. «Увы, увы…» — все же не Бог и не дьявол, а человек.

Пятая точка — рисунки Сталина на полях «Истории» Дмитрия Иловайского. Сталин воспринимал историю «по-школьному», через образ, будь то литературный образ или рисунок, киноизображение. Новые школьные учебники истории, выпущенные перед войной, содержали обезличенный и выхолощенный текст, но в то же время — большое количество иллюстраций и фотографий, что было редкостью в массовых учебниках дореволюционной поры. Сталин лично следил за идейным содержанием и техническим качеством этих иллюстраций. О том, что история была для него как нечто вроде серии «комиксов» на советский лад, говорят обильные иллюстрации в сталинских школьных учебниках, потоки безвкусных живописных полотен на батальные и исторические сюжеты в выставочных залах и музеях и особое пристрастие вождя к фильмам той же тематики. Даже самые талантливые произведения кинематографистов, даже гениальные фильмы Сергея Эйзенштейна об Иване Грозном и Александре Невском — это с научной точки зрения всего лишь иллюстрации наивного видения вождя образов князей и царей, вождей и врагов, народа и героев, и т.д. Но без этих псевдоисторических, идеализированных, как и сталинские рисунки, образов невозможно нарисовать исторический портрет самого Сталина.

Пятая точка портрета — «Подвесить Брюханова за яйца. — И. Ст. » Конечно, ко всему этому сюжету можно отнестись как к грубой мужиковатой шутке одуревшего от напряженной работы Генерального секретаря партии и его товарищей, но есть в ней несколько невнятных намеков и скрытых смысловых пластов.

Лицо подвешенного довольно точно передает характерный «удивленный» взгляд Брюханова. Это говорит не только о цепкой и точной зрительной памяти Сталина, но и о его умении ухватить и передать в рисунке главную портретную черту образа, уловить его «гештальты». Но противоестественная поза подвешенного и блок с противовесом, используемый в качестве виселицы, — откуда они?

Известно, что Сталин в юности наблюдал публичную казнь через повешение, читал о таких казнях художественные отчеты любимых им грузинских писателей Ильи Чавчавадзе и Александра Казбеги. На национальных окраинах Российской империи показательные казни при большом скоплении туземцев практиковались вплоть до революции. Во время революции и Гражданской войны публичные изуверские казни и расправы устраивали и белые и красные, и зеленые, и националисты всех мастей. Есть свидетельства о том, что в 1918 году в Царицыне по личному распоряжению Сталина затопили в Волге баржу, трюмы которой были набиты пленными. Во время Отечественной войны Сталин вслед за Гитлером возобновил публичные казни. Если немцы устраивали публичные повешения партизан, то наши на отбитых у врага территориях творили расправу над изменниками. Говорят, после войны Сталин хотел начать процедуру «окончательного решения еврейского вопроса» публичными расстрелами осужденных по «делу врачей» на Красной площади. Так что между шуткой, слухами и реальностью дистанция могла быть минимальной.

Но я думаю, что этот рисунок воскрешает отголосок далекого сталинского детства. Хорошо известно, что, подрастая, мальчишки проявляют особую, сладострастную, а потому садистскую жестокость. Пробуждающиеся охотничьи и бойцовские инстинкты, первые волны сексуальности находят выходы в самых причудливых и даже диких формах. Чаще всего в виде мучения растений, животных, а иногда и себе подобных. Вздыбленная поза подвешенного Брюханова, конечности, напоминающие когтистые лапы, по-звериному напряженная спина не оставляют сомнений, что образцом послужила сцена повешения кота в далеком Гори, где родился и провел детство Сосело (Осечка) Сталин. Сцену подобной казни кота Сосело мог наблюдать или сам участвовать в ней, определяя эффект «на второй день испытания». Но не будем восклицать: «Наконец-то! Вот он, психоаналитический исток жестокости тирана»! Пусть каждый покопается в своем детстве и отыщет там образы убиенных птичек, котят, лягушек, бабочек, муравьев, червяков, мух… Таким косвенным способом ребенок неизбежно и необходимо учится понимать, что есть смерть, мучительство и убийство жизни. Другого способа обучения природа не дала. И в подавляющем большинстве своем взрослый человек, поняв это в детстве, уже никогда не переходит некую допустимую черту в уничтожении живого. Но при благоприятных обстоятельствах, особенно на войне и во время разрух, маленький садист вновь воскресает в душе многих, испытывая счастье и радость в страшном существовании через мучительство и убийство. Та власть, которая была у Сталина, давала ему возможность упиваться этой радостью и счастьем в любое время. Отсюда и его любовь к известным многочисленным «шуткам» и психологическим играм с помеченными жертвами.

Болезни, смерть и «бессмертие». О его специфическом природном обаянии говорит и то, что, несмотря на слабое здоровье и физические недостатки, он никогда не имел проблем с женщинами, даже в ссылках. Чем конкретно Сталин страдал до революции, об этом он, естественно, не распространялся. В годы ссылок и революционной деятельности, будучи чрезвычайно бедным, болезненным, неряшливо одетым и неприятным при общении в быту, Сталин тем не менее обладал мощным мужским обаянием и не упускал случая, чтобы завести любовницу. Женщины особенно чувствительны к необычному, к индивидуальности. Благообразный, аккуратный и усидчивый Вячеслав Молотов (оппозиционеры называли его «железной задницей») до конца своей бесконечно долгой жизни помнил, что в ссылке косматый Иосиф отбил у него любимую девушку Марусю. Нечего и говорить о том, что позже власть, от которой столь крепко пахло кровью, прибавила к его обаянию элемент ритуального поклонения, всеобщего обожания. И здесь уже не только женское, но и мужское население, чуя «подлинного» вожака, влилось в огромную массу искренних поклонников. Чаще всего, но не всегда, люди трезвели в тюрьме, лагере или в подвале у стенки. Лучшее средство от похмелья — собственная кровь. Я убежден, что кумиры человечества всегда вырастают на смеси огромного личного обаяния и безграничной жестокости. Страх — источник «о-божания». А страх, замешанный на обожании, в сталинском обществе все активнее вытеснял все иные элементы его атмосферы.

Есть и другие факты, говорящие о том, что Сталин в повседневной жизни мог быть трусом, но — все же смелым трусом. Даже Троцкий однажды снисходительно написал: «Сталин лично не трус».

Сталина по несколько раз в году изводили инфекционные болезни. После вскрытия обнаружилось, что у него были еще и спайки в области кишечника. Они тоже могли давать ощущения внутреннего напряжения и постоянного дискомфорта. Болезни подстегивали подозрительность. Подозрительность обостряла приступы неврастении. Все чаще преследовали мысли о возможных покушениях и смерти. Все более он опасался за свою жизнь и за власть. И этот страх сублимировался в невероятную, холодную, сверхчеловеческую жестокость, которая в свою очередь быстро привела к окончательной душевной омертвелости. Именно поэтому он не боялся быть жестоким и не стеснялся им прослыть. Он даже очень хотел этого. В «Краткой биографии» ни разу не говорится, что Сталин добр или великодушен, зато несколько раз подчеркивается, что он нетерпим и беспощаден к врагам. Он не боялся, как выразился Н. С. Хрущев, быть «государственным убийцей». Но за это бесстрашие Сталин вновь расплачивался изматывавшими душу и тело хроническими болезнями. Так в очередной раз в истории России накручивался мощнейший виток огосударствленного зла.

Душа Кобы подлинного. У молодого Сталина была эмоционально богатая, хотя возможно, и не очень сложная душевная жизнь. Но по мере восхождения на пик единоличной власти, у него все меньше и меньше оставалось пространства для естественной душевной жизни, все чаще прибегал он к лицемерию, т. е. к бездушной, хотя, может быть, и яркой в том или ином обличий.

[polkovnik]

часть 3:

Почему-то никто не замечает того, что Сталин был необыкновенно романтической натурой. Не только романтиком в юности, когда у него, как и у большинства нормальных людей, молодая кровь и отсутствие сомнений переполняют жизнь, какая бы ни была. Он был романтиком до последнего своего вздоха. А это состояние души, столь милое российскому интеллигенту как девятнадцатого, так и двадцатого века, столкнувшись с грубой прозой жизни может обернуться и так и эдак. В этом случае многое зависит от захваченности души доминирующим образом или комплексом образов в сочетании с реальными жизненными условиями. Романтическое состояние души может стать источником потрясающих открытий в природе, в обществе, в себе самом, в других. Талант всегда романтичен. Только романтик может ставить перед собой цели, для постижения которых нет и как будто не предвидится реальных условий, Истинному романтическому герою кто-то помогает как бы исподволь. Так незримо помогали боги Олимпа наивным героям Древней Эллады. И как у него, у прирожденного романтика, все получается легко, как бы невзначай. Но никто не догадывается о том, через какие сомнения и страхи приходится ему пройти. Сомнения погребены глубоко внутри, а для всех остальных, как хрипел на отрогах Кавказа один из самых романтических бардов конца XX века: «Отставить разговоры! Вперед и вверх, а там…»

Любая революция делается романтиками, тем более революция социальная. Но идти впереди, быть вождем и вести всех за собой, не проявляя откровенного страха, можно и в бездну. Сталин был прирожденным романтиком.

Конечно же только романтик может вступить в одну из самых тогда маленьких по численности и влиянию на Кавказе революционных групп — в РСДРП. И все лучшие годы отдать нелегальной работе, тюрьмам и ссылкам. Он не один такой идеалист. Все радикальные партии России того времени состоят из подобных людей. Но он революционный романтик определенного свойства. Джугашвили — революционер с ущемленным национальным достоинством. С юности для него национальное и социальное угнетение были понятиями неразрывными. Отсюда — годами накапливавшаяся зависть, а с нею и злость, порождающие желание любым путем изменить ситуацию. Угнетателями были русские, олицетворявшие праведную силу Российской империи. Угнетателями были и грузины — те, что принадлежали к высшим и богатым классам и сословиям — служившие, как думали многие, в том числе и Сталин, верой и правдой интересам империи. С первых сознательных шагов все социальные проблемы он воспринимал на фоне национальных. Многонациональная Российская империя в XIX, XX веках и Россия в подкатившем XXI веке наводнена такими людьми. Россия удивительная страна, в которой представители всех наций, даже господствующей русской, считают себя хоть в чем-то национально обделенными.

Как подлинный романтик, не спеша (а на самом деле стремительно, если мерить по человеческим меркам), этот «мастер революции» творил из подручного материала, доставшегося ему от Ленина и его сподвижников, свою личную сталинскую «вселенную». Там, в этой «вселенной», было все возможно. Там воплощались в реальную жизнь многие казалось бы абстрактные философские и экономические идеи Маркса, политические и государственные задумки Троцкого, Богданова, Бухарина, Ленина, Ивана Грозного, Гитлера и других исторических героев помельче или подревнее. Сталин не только сам как государственный деятель был творчески раскован и с каждым годом все более бесконтролен в своих поступках. При его поддержке создавалась атмосфера особой свободы «творчества масс», но, разумеется, в тех областях, где требовался особенно стремительный прорыв. А это в первую очередь — в сфере производительности труда, в экономическом освоении новых территорий, залежей ископаемых, в области разработки и освоения новых видов оружия, техники, военного искусства, в формах волеизлияний любви и преданности к нему и ненависти к врагам, в разведке и контрразведке, в системе ГУЛАГа и т.д. Таким образом, основные душевные чувства романтика — зуд первооткрывателя и хмель творца, захлестнувшие его еще в юности, не исчезали в нем никогда. Вопрос только в том — насколько жизнестоек плод, зачатый во хмелю, если даже это хмель первооткрывательства?

Сталин и Достоевский. Если на книге Л. Толстого Сталин оставил в общей сложности более тридцати помет и замечаний, то на одном из томов романа Ф. Достоевского «Братья Карамазовы» — больше сорока.

В одном из мест романа, разобравшись с искренностью искренности посетительницы, старец Зосима предлагает развернутую характеристику того, что понимается под «деятельной» любовью: «Не пугайтесь никогда собственного вашего малодушия в достижении любви, даже дурных при этом поступков ваших не пугайтесь очень. Жалею, что не могу сказать вам ничего отраднее, ибо любовь деятельная сравнительно с мечтательною есть дело жестокое и устрашающее. Любовь мечтательная жаждет подвига скорого, быстро удовлетворимого и чтобы все на него глядели. Тут действительно доходит до того, что даже и жизнь отдают, только бы не продлилось долго, а поскорей свершилось, как бы на сцене, и чтобы все глядели и хвалили. Любовь же деятельная — это работа, и выдержка, а для иных так пожалуй и целая наука». Работа и выдержка — вот качества, которые Сталин особенно ценил в себе и людях. Конечно, как и всякий человек, он иногда позволял себе ничего не делать, т. е. лень. Некоторые даже отмечали в нем длительные периоды ленивой задумчивости и прострации. Временами его захлестывали эмоции (все же кавказский человек!), причем не только приступы злобы и ярости, но и искреннего веселья, юмора и радости от полноты жизни. Но в целом он был чрезвычайно деятельным человеком, поскольку больше всего на свете любил власть. И терпением, выдержкой обладал отменной, чем резко отличался от многих своих кавказских соплеменников. Удачливый политический палач, изощренный социальный садист, осторожный и дерзкий интриган, он еще задолго до войны был убежден в особом своем предназначении, в особой исторической миссии возложенной свыше на него. Все удачливые правители с древнейших времен и до наших дней, явно или втайне, считают себя любимцами богов, Провидения и даже Бога единого. Все более догадываясь, что он является ставленником и орудием «тайного замысла» высших сил, он к концу тридцатых годов становился все более счастливым, а потому все более подозрительным. Его вера в себя была защищена вереницей удач и исполненных желаний, которые буквально преследовали его в последнее предвоенное десятилетие. И он очень боялся, что кто-то украдет его удачи. Если мне будет суждено, напишу об этом в следующей книге. Сейчас же отмечу, что счастье, которое он испытывал, как победитель, как человек, который все может, показалось ему равным тому счастью, которое испытывает праведник, который перед лицом Бога тоже все может. Конечно — поводы для счастья разные, но чувства-то сходные. Именно поэтому Сталин не мог пройти мимо такой сентенции старца: «Все праведные, все святые, все святые мученики были все счастливы».

«Из бесед и поучений старца Зосимы». «Русский инок» и «народ-богоносец» по Достоевскому и Сталину. Знал ли Сталин свой народ, которым правил, с которым беспощадно расправлялся и которого эксплуатировал во имя себя, своей власти и великодержавной гордыни? Постоянно совершенствуя на свой лад государство, он разработал такую систему эксплуатации своего народа, какую не сумел изобрести ни один древний и современный правитель, если иметь в виду не рабов, а обычных подданных. Как я уже говорил, слово «народ» было одним из самых нагруженных в системе сталинской пропаганды и в целом — советской идеологии. Обычно, наряду с собирательным именем «советский народ», не забывали и об отдельных народах, а точнее — нациях, населявших СССР. От имени «народа», во имя «народа», именем «народа» выступала и действовала правящая партийно-государственная верхушка, противопоставляя ему, народу, «врагов народа», отщепенцев, предателей, вредителей, шпионов. Широко употреблялись словосочетания типа: «простой народ», «трудящиеся», «простые труженики», которым противопоставлялись буржуазная интеллигенция, бывшие привилегированные классы, попы, «эксплуататоры». Причем первых требовалось «беззаветно», т. е. безотчетно, бессознательно, инстинктивно, любить, а вторых — так же безотчетно ненавидеть. О чудовищной фальши сталинской идеологии красноречиво свидетельствует известный факт — в лагерях и тюрьмах сидели люди всех национальностей, а русских людей и «простого народа» было несравненно больше, чем каких-либо иных. Массовость репрессий достигалась за счет уничтожения самой многочисленной национальности и самых многочисленных социальных слоев, вне зависимости от национальности. «Качественность» репрессий достигалась уничтожением наиболее ярких и, как правило, талантливых или волевых, независимых, а значит, и наименее осторожных личностей любой национальной или социальной принадлежности. Необходимый темп репрессий достигался за счет планомерно спускаемых из центра разнарядок на аресты по всем регионам страны. Всей этой до тонкостей продуманной системой достигалась всеобщность, неотвратимость и избирательность «наказания свыше», подобно тому, чем постоянно грозит Господь, как утверждает большинство церквей, уличенным в преступлениях грешникам или целым народам. Как верховный распорядитель этой системы, т. е. особого, невиданного прежде механизма угрозы и исполнения «наказания» всего советского народа, Сталин уже одним этим как бы уподоблял себя «богу», а народ — «пастве».

Душу свою Сталин не только никогда не выводил на «подвиг братолюбивого общения», а напротив — погреб ее под стальными плитами холодной рассудочности. Не знаю, как Ленин, но Сталин уж точно не был умом гениален, в том добром смысле, который имеет в виду Достоевский. Тем более он никогда не был искренен сердцем, а с христианской точки зрения он был отступником, атеистом и богоборцем, был гонителем церкви, его воспитывавшей и когда-то кормившей. И тем не менее не только иноверческие народы, но и «народ богоносец» принял его, терпел и массовой частью своей обожествлял. В общем, Достоевский оказался ничуть не лучшим пророком и прозорливцем, чем Лев Толстой, и не меньшим, чем он, утопистом. Но для Сталина была интересна совсем не эта, псевдопровидческая сторона творчества Достоевского. Ведь он подчеркивал карандашом строки романа спустя пятьдесят лет после их первого опубликования, когда ложность пророчества стала более чем очевидна.

В 1929-м и в последующие годы атеистической истерии говорить о православной Руси, затаенно ждущей своего вселенского исторического часа, было, по крайней мере, безнадежно, а для вождя большевистской партии и мирового пролетариата просто даже нелепо и смешно. Но для Иосифа Джугашвили, именно в эти годы прикинувшего на свои сутулые плечи хитон «Учителя народов», требовалась подходящая паства, т. е. «избранный» им и для него «народ-богоносец», через посредство которого он мог бы нести в мир «идеи социализма». Из всех 60 народов империи (так он их пересчитал в 1936 году) только два народа могли, в теории, претендовать на подобную историческую роль: евреи и русские. Но поскольку среди тех ближайших, кто не только не принял его пастырства, а даже просто не принял его первенства, были в основном евреи, сами возмечтавшие миссионерствовать во главе с «Зиновьевым-Каменевым» или «Иудушкой Троцким», то он, ощущая уже в себе полную силу, все больше склонялся в сторону русского народа. Правда, как всегда до поры прагматично, не отказался в предвоенный и военный периоды и от использования еврейского фактора. Здесь мы впервые регистрируем глубинные, но очень давние душевные толчки, которые, постепенно материализуясь в текущую политику и идеологию, привели к пароксизмам «борьбы с космополитизмом» 1947–1953 годов.

[polkovnik]

окончание :

Так «Отец, Любимый Вождь, Гений всех времен и Учитель народов» окончательно определился в отношении избранного «народа-богоносца», как архетипа сверхличностной национальной массы, в «идеальном» единстве своем якобы обладающей особо выдающимся «умом, стойким характером и терпением». Как мы помним, именно эти качества Сталин выделял и особенно ценил в себе самом. Так «Учитель из Тифлиса» обрел и наделил «народ свой» собственным образом и подобием.

Те приятные качества, которые приписываешь себе, ты ищешь и с легкостью находишь в собственном народе, в своих родителях, детях, друзьях. То, что подозреваешь в себе гнусного, с легкостью обнаруживаешь у соседа, у врагов и у других народов. И в том и другом случае источник оценок один. Однако есть и разница: не отрекаясь до конца от своего грузинства, Сталин с годами все больше становился «русским». Об этом пишут дочь, Молотов, военачальники, об этом красноречиво свидетельствует предвоенная, военная и особенно послевоенная пропаганда. Отзвуки этой пропаганды до сих пор греют душу русским сталинистам и смущают души русским либералам. Но никто не осознает того, что не он стал русским по духу, а напротив, в людях, причисляющих себя к русским, он стал подмечать только те качества, которые любил и ценил в себе, но востребовал от них то, что отвечало нуждам текущей политики. Разумеется, делал он это неосознанно, интуитивно, как неосознанно востребуют те или иные качества любые вожди народов: от политиков до художников и проповедников. В любом народе есть все, и всего с избытком. И как только выделяется лидер (персональный или коллективный — не важно), он, востребуя те или иные качества, формирует их в устойчивые, на данный исторический момент, свойства народного характера. Меняется вызов времени, международная и внутренняя ситуация, меняется лидер, идеология, с ними всегда меняется «характер» народа. Такая смена характера не всегда происходит гладко и безболезненно, особенно на стыке поколений. Моисей водил «народ свой», а по существу кучку беглых трусливых рабов, сорок лет по пустыне, пока не воспитал из них жестоких завоевателей, которых возглавил Иисус Навин. Гитлер завершил воспитание нескольких предшествующих поколений немцев, преобразив по своему подобию уравновешенных, миролюбивых и расчетливых бюргеров и земледельцев XVIII- XIX веков в чрезвычайно стойких, дерзких до безрассудства, беспощадных завоевателей. Отцы-основатели США наложили свой образ («американца») трудолюбивого, напористого, простого фермера на людей разных рас, национальностей, религий, культур. Ныне этот народ сплоченно созидает, в том числе и оружием, первую всеземную империю. Русские князья и цари, разноплеменные церковные иерархи актуализировали в таком же разноплеменном православном народе те качества, которые хотели видеть в данный исторический момент в себе самих. Они формировали душевный облик народа не только по своему образу, но и на потребу текущей внутренней и внешней политике. Главным же мотивом такой политики была война, иногда оборонительная, но чаще наступательная. Большевики же с легкостью нашли и востребовали в русском и в других народах империи, отличавшихся даже особо стойким национализмом, искреннюю поддержку космополитическим идеям мировой революции и всемирного интернационала. Любой народ — это одновременно коллективное «все» и «ничто». Его «душа», «разум» и «воля», даже физический «образ», есть проекция потребного образа первенствующих. Сталин интуитивно все это понял, избрав «народ свой».

ЗАКЛЮЧЕНИЕ, или О воскрешении Григория Отрепьева в личине Генерального секретаря. Никакой связи между Григорием Отрепьевым и Иосифом Джугашвили нет. Между ними вообще нет ничего общего, разве что и тот и другой были воспитанниками церкви, и тот и другой отреклись от нее, оба волею случайных обстоятельств и личных качеств достигли высшей государственной власти. А дальше их жизненные линии резко расходятся: прах Отрепьева развеян пушечным выстрелом над Красной площадью, а душа предана анафеме. Прах Сталина покоится с миром и почетом на той же площади у древних стен Кремля. И в другом, еще более важном их судьбы расходятся. Несмотря на то что Отрепьев был монахом, он даже не мечтал о том, чтобы сосредоточить в своих руках духовную и светскую власть одновременно. А вот Сталину это удалось вполне. Так что известное определение Маркса о «привычке» истории повторять всемирно-исторические события дважды, сначала в виде трагедии, а затем в виде фарса, в данном случае верно, но если его перевернуть наоборот. Фарсом выглядит мимолетное царствование расстриги Григория Отрепьева, а многолетней трагедией — правление бывшего ученика православной духовной семинарии Иосифа Сталина.

Если и было в Сталине что-то подлинное, свое, то это только то, что он получил в детстве от родителей, а главное — от семинарского, фактически монашеского образа жизни и воспитания. Хотим того или нет, но мы ничего не поймем ни в поворотах его политической биографии, ни тем более в сталинском и даже в постсталинском периоде истории страны, если не будем учитывать всегда скрыто присутствовавшего «православного» фактора. В его мышлении легко сочетались стереотипы грузинской народной культуры, поэзии, национальной литературы и истории с догмами православной церкви, с марксистскими конструкциями, с тюремной и подпольной политической романтикой, с великодержавством русской имперской истории и т.д. Но наиболее мощный, базовый пласт его душевно-интеллектуального содержания был все же заложен русской православной церковью. Точнее, он был заложен ее провинциальными учителями, официальными учебниками, столетними стереотипами, фобиями, обрядовостью и историческими традициями. Они заложили наиболее устойчивые структуры мышления, системы оценок и предпочтений.

Может быть, после долгих десятилетий сначала светлой христианской, а затем жертвенной подпольно-революционной любви к людям, и только Гражданская война и особенно борьба за власть раздули в его душе темный огнь ненависти? А до того он был волне обычным, даже сострадательным человеком? Ничего подобного!

Я уже писал, что в сталинской библиотеке и архиве сейчас нет ничего такого, что послужило бы основанием для достоверного суждения о круге чтения молодого Кобы и его духовном и интеллектуальном уровне. Но есть одно исключение. Речь шла об отдельных номерах легального марксистского журнала «Просвещение» за 1911 — 1914 годы. В те годы скорее всего именно этот журнал, где несколько раз он печатался сам, был одновременно главным источником его политического и культурного образования. С десяток тонких книжечек журнала, которые Коба сохранил со времен своих ссылок, испещрены его замечаниями. Одна из статей Григория Зиновьева, с пометами Сталина, опубликованная в мартовском номере «Просвещения» за 1913 год, в очередной раз навела меня на мысль о парадоксе совместимости несовместимого, об органическом слиянии неслиянного. То «слияние льда и пламени», что невозможно в природе, на что она ставит непреодолимые запреты, вполне совокупно в человеческой душе и разуме. Как может священник и поэт, пусть и несостоявшийся ни в том, ни в другом качестве, но прекрасно чувствующий звучание «божественного глагола», как он может одновременно пылать злобой и возжигать ею людские сердца?

Здесь не место вдаваться в подробности того, все ли большевистские лидеры были подвержены ресентименту, т. е. действовали из чувства ненависти, зависти и мести к власть имущим, богатым и сильным мира сего, или же — из подлинного чувства сострадания к угнетенным? Но то, что в Сталине, который воспитывался с юности как будущий христианский священник, но переориентировался затем на мирские, социальные проблемы революционера, чувство ресентимента было определяющим, не вызывает никакого сомнения. Именно из него, из этого чувства можно безошибочно вывести ту, с годами всевозрастающую ненависть, которая для своего удовлетворения требовала все большее количество жертв. Обратим внимание и на то, что самые страшные годы «сталинщины» падают на зрелые годы его жизни, когда ему уже переваливает за пятьдесят. Обычно чувства человека к этим годам становятся все более сбалансированными и сглаженными. Не то с человеком ресентиментного типа. Поэтому-то на последние два десятилетия жизни приходится всевозрастающее пламя его ненависти. Именно в эти годы он и становится тем «государственным убийцей», каким его видел наяву Хрущев. У меня нет никаких сомнений, что в конце жизни он не только предполагал планово, т. е. не спеша, «окончательно решить» еврейский вопрос (а попутно и другие «национальные» проблемы), но и так же планомерно, холодно и расчетливо вел дело к мировой ядерной войне, чтобы окончательно решить вопрос с капитализмом и стать мировым владыкой. Ожидания скорого всемирного финала «старого», капиталистического мира, неизбежность новой и «последней» войны всеми способами поддерживались в народе. Во всех этих замыслах Сталина не было ни грана безумия, во всяком случае, с медицинской, клинической точки зрения. Из вполне обычного чувства зависти к богатым, впервые зародившегося в его еще детской душе, из ущемленного национального достоинства, в благоприятных условиях разгорелось пламя адской ненависти, пожравшее миллионы людей. Не меньшее опустошение произвело заражение этой ненавистью не только окружавших его соратников, но и нескольких поколений советских людей, страстно занимавшихся взаимным уничтожением. Но все это совсем не мешало ему думать о себе, как о новом спасителе человечества, во имя его возлагающем на невидимый алтарь свою душу, разум и терзаемое болезнями тело. «Спаситель» — так на весь мир кощунственно назвал его в своей книге Анри Барбюс. К концу жизни «Спаситель» вряд ли уже помнил, что сам же когда-то подчеркнул насмешливое замечание Достоевского по психологически схожему поводу:

«Он вполне искренне любил опять человечество».

Теперь мы можем позволить себе определить сталинизм в терминах романа Достоевского, как современное воплощение идей «цезаре-папизма». Сосредоточение в одном лице Генерального секретаря верховной светской и духовной власти дало эффект, о котором не мог и мечтать Великий Инквизитор, порожденный воображением писателя. Но отдадим должное и тому и другому. Если Великий Инквизитор поставил вопрос о созидающей силе зла в теоретическом и историческом планах, то Сталин, «величайший практик», использовал эту силу, как силу конструктивную. С помощью насилия он практически, т. е. инженерно, строил мистический, призрачный социализм, вполне в духе Великого Инквизитора.

Мистическая сторона сталинской теории социализма («религиозный атеизм», как выразился Леонтьев) и практическая сторона организации личного царства Генерального секретаря — предметы дальнейших исследований.

[DEAD-MOPO3]

блин,ты тут выложил материал объёмом с бестселлер Дарьи Донцовой...
Главную мысль можешь подчеркнуть?Не у всех найдётся достаточно времени чтобы всё это прочитать.

[anubis]

Сообщение от ShadoWWWitcher

Ни Иван Грозный, ни Пётр I тиранами вообще то не были...вспомни лучше Павла I, вот он более похож на тирана, а при его правлении Россия на вершине не находилась

Вспомнил Павла 1. Чой-то не похож он был на тирана, да, был параноиком, но не тираном. Кстати, при нем Россия все же развивалась.

Сталин - это, бесспорно, великий человек. История - это жизнеописание великих (по русской традиции). У него были гигантский минусы и гигантский плюсы, он был человеком кризиса. Когда кризис преодолен - тиран не нужен. Сталин был тираном.

P.S. Кто-то тут говорил о ВОВ. Так вот, Суворов (он же Резун) утверждает, что Сталин сам готовился к нападению на Германию и собирался выступить "освободителем Европы". Я этим выкладкам доверяю (иначе, какой же он тиран, если не хочет еще большей власти).

[DEAD-MOPO3]

Сообщение от anubis

P.S. Кто-то тут говорил о ВОВ. Так вот, Суворов (он же Резун) утверждает, что Сталин сам готовился к нападению на Германию и собирался выступить "освободителем Европы". Я этим выкладкам доверяю (иначе, какой же он тиран, если не хочет еще большей власти).

Гон.Это было самоубийством лезть на могущественную европейскую державу,всё набирающую силы,с голыми руками.Или нам опыта первой мировой не хватило,когда на пулемёты кавалерию бросали?Или забыли Русско-Японскую войну,планировавшуюся "маленькой и победоносной"?
Напомню,всё военное могущество СССР породили тыловики в сверхнапряжении Великой Отечественной.
Так что не советую доверять лукавым Резунам,искажающим факты.
Есть и другие мнения на этот счёт,например национал-социалистов к власти в Германии привела третья сила,чтобы столкнуть её с СССР и тому подобное...

[polkovnik]

блин,ты тут выложил материал объёмом с бестселлер Дарьи Донцовой...
Главную мысль можешь подчеркнуть?Не у всех найдётся достаточно времени чтобы всё это прочитать.

Ну в конце любой работы подводится итог,вот он:

"Во всех этих замыслах Сталина не было ни грана безумия, во всяком случае, с медицинской, клинической точки зрения. Из вполне обычного чувства зависти к богатым, впервые зародившегося в его еще детской душе, из ущемленного национального достоинства, в благоприятных условиях разгорелось пламя адской ненависти, пожравшее миллионы людей. Не меньшее опустошение произвело заражение этой ненавистью не только окружавших его соратников, но и нескольких поколений советских людей, страстно занимавшихся взаимным уничтожением. Но все это совсем не мешало ему думать о себе, как о новом спасителе человечества, во имя его возлагающем на невидимый алтарь свою душу, разум и терзаемое болезнями тело. «Спаситель» — так на весь мир кощунственно назвал его в своей книге Анри Барбюс. К концу жизни «Спаситель» вряд ли уже помнил, что сам же когда-то подчеркнул насмешливое замечание Достоевского по психологически схожему поводу:

«Он вполне искренне любил опять человечество»."

[polkovnik]

Гон.Это было самоубийством лезть на могущественную европейскую державу,всё набирающую силы,с голыми руками.

Вот цитата из той же статьи:

"Поэтому-то на последние два десятилетия жизни приходится всевозрастающее пламя его ненависти. Именно в эти годы он и становится тем «государственным убийцей», каким его видел наяву Хрущев. У меня нет никаких сомнений, что в конце жизни он не только предполагал планово, т. е. не спеша, «окончательно решить» еврейский вопрос (а попутно и другие «национальные» проблемы), но и так же планомерно, холодно и расчетливо вел дело к мировой ядерной войне, чтобы окончательно решить вопрос с капитализмом и стать мировым владыкой. Ожидания скорого всемирного финала «старого», капиталистического мира, неизбежность новой и «последней» войны всеми способами поддерживались в народе."

[anubis]

Сообщение от DEAD-MOPO3

Гон.Это было самоубийством лезть на могущественную европейскую державу,всё набирающую силы,с голыми руками.Или нам опыта первой мировой не хватило,когда на пулемёты кавалерию бросали?Или забыли Русско-Японскую войну,планировавшуюся "маленькой и победоносной"?
Напомню,всё военное могущество СССР породили тыловики в сверхнапряжении Великой Отечественной.
Так что не советую доверять лукавым Резунам,искажающим факты.
Есть и другие мнения на этот счёт,например национал-социалистов к власти в Германии привела третья сила,чтобы столкнуть её с СССР и тому подобное...

Советую прочитать День "М"
и Ледокол

Это книги, посвященные доказательству желания Сталина напасть на фашистскую Германию. Я не хочу приводить доказательства из этих книг, зачем, если ты можешь сам во всем разобраться. Если будут сомнения, можем поспорить.
Резун, он, конечно, предатель, но это не значит, что он врет.

[DEAD-MOPO3]

Сообщение от anubis

Советую прочитать День "М"
и Ледокол
Это книги, посвященные доказательству желания Сталина напасть на фашистскую Германию. Я не хочу приводить доказательства из этих книг, зачем, если ты можешь сам во всем разобраться. Если будут сомнения, можем поспорить.
Резун, он, конечно, предатель, но это не значит, что он врет.

С творчеством Резуна не знаком,но критику читал.
Нет,мне учебного материала хватает,на этого товарища времени нет.Гораздо удобнее поспорить с тобой нежели ознакомиться с содержанием книги =)
Возникает ряд вопросов:
-Как Сталин собирался напасть на Германию,если армия СССР к концу 30х уступала немецкой по многим параметрам?
-Каков был план действий КА СССР? (я только с немецким блицкригом-барбароссой знаком) ведь судя по поражениям первых лет,наше командование было застигнуто врасплох.
-Как Резун преподносит пресловутый пакт Молотова-Риббентропа?
Пока всё,возможно что то всплывёт позже.

Мои источники - Переписка Предедателя Совета Министров СССР с президентами США и премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной Войны (это название) в двух томах,государственное издательство политической литературы,Москва 1957г.

[anubis]

С твоего позволения на первые два вопроса я отвечу позже, завтра (не знаю как у вас, а у нас практически полночь и меня спать клонит - очень рано встал).
Пакт - временная отсрочка боевых действий, потому что к тому времени СССР был еще не готов вести войну с Германией, да и Гитлер с Союзом тоже.
Трудно пересказать целую книгу, а вот обвинять непрочитав... просто некультурно.

[DEAD-MOPO3]

Сообщение от anubis

С твоего позволения на первые два вопроса я отвечу позже, завтра (не знаю как у вас, а у нас практически полночь и меня спать клонит - очень рано встал).
Пакт - временная отсрочка боевых действий, потому что к тому времени СССР был еще не готов вести войну с Германией, да и Гитлер с Союзом тоже.
Трудно пересказать целую книгу, а вот обвинять непрочитав... просто некультурно.

Прошу прощения,но его личность и биография мне доверия не внушают.

[A&D]

Для anubis`а и DEAD-MOPO3`а.
Пока нашему правительству выгодно говорить о том, что «Германия была агрессором, а не СССР», пока не откроют многие секретные архивы(срок хранения документов которых истек лет 20 назад) врядли можно оператся на доводы Суворова. Это тоже самое, что существование нейтрино и антинейтрино – существование их доказано, но зафиксировать их некто не может.
P.S. С творчеством В.Суворова знаком.

[anubis]

Деду Морозу от Анубиса)
Вот, что пишет Суворов про подготовку к войне с фашистской Германией.

К 1940 году начался набор в армию писателей и журналистов, которые были бы направлены в отдельные дивизии, батальоны, роты... чтобы описывать героизм наших солдат.

Вот свидетельство Константина Симонова в газете "Красная звезда" от 7
ноября 1992 года. Симонов-любимец Сталина, Хрущева, Брежнева; герой,
кавалер семи орденов, лауреат четырех сталинских премий; во времена
Сталина - кандидат в члены ЦК. Он свидетельствует о том, что летом 1940
года собрали гражданских писателей и начали готовить к войне. Сам
Константин Симонов был во взводе поэтов роты писателей Год готовили, а 15
июня 1941 года присвоили воинские звания. Симонову - интенданта 2-го
ранга, что соответствовало подполковнику.
Толпа на улице в те дни не могла понять смысл Сообщения ТА СС от 13
июня, а советские писатели и поэты в это время уже примеряли офицерскую
форму, уже обували сапоги.
Симонов продолжает: "22 июня началась война, а на всех нас уже были
заготовлены предписания, кому - куда, от центральных газет до
дивизионных..." Каждая из 303 сталинских дивизий имела свою дивизионную
газету. Если в редакцию каждой дивизионной газеты по одному писателю
отправить, то сколько их подготовили? И в корпусные газеты писатели-поэты
требовались, и в армейские, флотские, окружные, фронтовые...
редставьте себя советским разведчиком-аналитиком. На ваш стол
положили совсем пустяковое сообщение: Гитлер в 1940 году собрал всех
германских писателей и поэтов, год их гоняли по стрельбищам и полигонам,
теперь им присвоили звания до генералов включительно и готовят к отправке
на советскую границу. Отправка тайная, с элементами маскарада: некоторых
из них выдают за интендантов, специалистов по снабжению сапогами и
шинелями.
Как бы вы, советский разведчик-аналитик, отреагировали на такое
сообщение? Что бы вы доложили своему начальству?

За год до начала войны!
Пойдем по немногу. Чем опровергнешь?

[DEAD-MOPO3]

2A&D благодарю,приму к сведению.
Анубису от Деда Мороза (прикольно звучит=))

Один литовский политолог Витаутас Рубавичюс, критикуя литовский учебник истории для литовских школ, изданный в 2001 г., в котором, по его мнению, отразился "советский" взгляд на историю Второй мировой войны, в статье "Актуалии политики. История второй мировой войны" ("OMNI naujienos") пишет о якобы навязанном Западу Россией ложном взгляде на мотивы нападения фашистской Германии на СССР. По логике политолога, никакой Гитлер не коварный и вообще, можно сказать, не агрессор: ведь у бедного Гитлера буквально не было выбора, как только напасть первым, поскольку СССР собирался... захватить Германию. Тем самым фактически оправдывается агрессия нацистской Германии.
"С точки зрения стратегического положения, сложившегося перед войной, Германия уже была в руках Сталина, однако дату нападения должна была определить сложная игра Сталина с лидерами Запада - для него было важно выторговать как можно больше разносторонней помощи".....Как тебе такое?Суворов по-моему отдыхает
Но это только лирическое отступление.Опровергаю вот чем:

Полковник Григорий ТОКАТИ. Книга Дневниковые Записи
...Посоветовавшись с председателем конференции, я ответил так: «В
первые же десять часов войны мы потеряли от 13 000 до 15 000
самолетов, главным образом на аэродромах. За первые 2-3 недели мы
лишились огромной территории, на которой находилась одна треть
военной промышленности СССР, около 1 000 000 воинов, до 7 000
танков. В сентябре 1941 года мы потеряли в донбасском районе
700 000 воинов. Весной 1942 года под Харьковым мы потеряли еще
250 000 воинов…»
Часть зала была потрясена. Потерять столько в столь критические
минуты - да мыслимо ли вообразить катастрофу более ужасную? «Но мы
выжили, господа, - продолжал я. - И восполнили свои потери в людях
и военной технике; на помощь поспешили к нам наши славные боевые
союзники: англичане, шотландцы, уэльсцы, канадцы, американцы,
французы. И мы с вами обняли друг друга на берегах Эльбы!..»

Военный историк Анатолий Цыганок.
В первые часы войны воздушным налётам противника подверглись 26 советских аэродромов Центрального Округа.До войны СССР выпускал самолетов в разы больше, чем Германия. Парк советских самолетов к 1941 году составил 15 990 против 4820 у Германии. То есть превосходство было 4,5:1 в пользу СССР. Это превосходство было потеряно в первые часы войны.
То же самое примерно было и по танкам. К началу войны СССР имел их 22 600. Наибольшие потери также в первые дни бомбардировок.
Что неудивительно,ведь к 22 июня 1941 года вдоль западных границ Советского Союза на трех стратегических направлениях противник сосредоточил 4980 боевых самолетов.

Вот так СССР тщательно к войне приготовился,да?

[Лайф]

"С точки зрения стратегического положения, сложившегося перед войной, Германия уже была в руках Сталина, однако дату нападения должна была определить сложная игра Сталина с лидерами Запада - для него было важно выторговать как можно больше разносторонней помощи".....Как тебе такое?Суворов по-моему отдыхает

Так почему тогда все иначе произошло?

[DEAD-MOPO3]

Во,кой чо добавить забыл.
Тот же псевдополитолог Рубавичус далее переходит к объяснению мысли, почему же в Европе многие считают СССР "освободителем" от фашистов. Оказывается, это огромное заблуждение произошло по вине "советской пропаганды":
"Хотя агрессивная экспансионистская политика советов не была тайной, однако открыто о ней не были склонны говорить даже на Западе - это определяли соглашения по результатам войны, распространение коммунистической идеологии во всем мире, распространение советского понимания истории и оценок советской армии как "освободительной".
Как будто не было тысяч и тысяч жизней, положенных за освобождение Литвы от фашистов (об этом - ни слова).Наверно, те многочисленные могилы и братские кладбища, разбросанные по всей Литве, приснились.
Вот такая история второй мировой войны глазами не стыдящихся оправдывать Гитлера интеллектуалов из Прибалтики.

[No_war]

20 милионов это вроде потери только от ВоВ

Я имел ввиду не ВОВ, а репресии

[anubis]

Деду Морозу от Анубиса (сводки с полей)!
Рубавичуса не читал, но по твоим словам выходит, что он отрицал освободительную роль СССР вв Второй мировой. Я к таким товарищам отношусь без уважения, т.к. ими двигает не историческая справедливость, а комплекс неполноценности (мол, унизили нас маленьких бедненьких, значит они нехорошие).
Однако есть еще и принцип историзма, от котороге не следует отворачиваться. Даже элементарный здравый смысл подсказывает, что тиран Сталин грезил распространить власть советской идеологии (читай, его власть) на весь мир! Сталин не дурак и он отчетливо понимал, что Гитлер не остановится на достигнутом, к тому же сам фюрер, хоть и продвигал изначально социалистические идеи, позднее открыто критиковал коммунистов и ставил их уничтожение одной из передовых задач. Я не думаю, что в ЦК сидели буратины, которые не понимали к чему все идет.
Посему Сталин должен был провести превентивный удар, но к началу 40х годов у Союза не было достаточно сил для этого, нужна была передышка, и залогом этой передышки был пакт Молотова-Риббентропа.

Думаю ты слышал о легендарном бомбардировщике ТБ-7. Вот что о нем говорили специалисты:

Генерал-майор авиации П. Стефановский, летчик-испытатель ТБ-7:
"Многотонный корабль своими летными данными превосходил на
десятикилометровой высоте все лучшие европейские истребители той поры".
(Триста неизвестных. С. 83).
Генерал-майор авиации В. Шумихин: "На высотах свыше 10 тысяч метров
ТБ-7 был недосягаем для большинства имевшихся в то время истребителей, а
потолок 12 тысяч метров делал его неуязвимым и для зенитной артиллерии".
(Советская военная авиация, 1917-1941. С. 218).
Авиаконструктор В. Шавров: "Выдающийся самолет". На ТБ-7 впервые,
раньше, чем в США и Англии, были подняты пятитонные бомбы". (История
конструкций самолетов в СССР. 1938-1950. С. 162).
Профессор Л. Кербер: "Машина имела сильное оборонительное вооружение
из 20-мм пушек и 12,7-мм тяжелых пулеметов. В большом бомбовом люкс могли
подвешиваться бомбы самых крупных калибров... Недоступный на максимальном
потолке своего полета ни зенитным пушкам, ни истребителям того времени.
ТБ-7 был самым сильным бомбардировщиком в мире". (ТУ - человек и самолет.
С. 143). "Эпохальный самолет... Сейчас мы имеем все основания утверждать,
что ТБ-7 был значительно сильнее знаменитой американской летающей крепости
Б-17". (След в небе. С. 202). Зарубежные историки с такими оценками
согласны. Джон В.Р. Тейлор: "На высотах 26250 - 29500 футов его скорость
превосходила скорость германских истребителей Ме-109 и Хе-112". (Combat
Aircraft of the World. Лондон, 1969, с. 592)...
Выдающиеся качества ТБ-7 были доказаны западным экспертам осенью 1941
года. Ожидалось прибытие советской правительственной делегации во главе В.
М. Молотовым в Великобританию и в США. Предполагалось, что единственно
возможный путь - через Сибирь и Аляску. Но Молотов на ТБ-7 полетел из
Москвы в Британию прямо над оккупированной Европой. Нужно вспомнить, кто
господствовал в небе Европы осенью сорок первого, чтобы оценить степень
доверия советского руководства этому самолету

Машина была воистину уникальна, по сути это было супероружие Советского Союза. Представь себе, тихое мирное небо над Берлином, в кабинете собрались фюрер и его приспешники и вдруг БАХ и нету никого! Кроме того, что у него был недосягаемый потолок, так его не могли запеленговать системы ПРО Германии того времени!!! Или еще картинка: через русское необьятное поле прет немецкая пехота и танки и вдруг с небес начинает падать град из десятков и сотен бомб - и нету больше 10 танковой армии...

Имея тысячу неуязвимых ТБ-7, любое вторжение можно предотвратить. Для
этого надо просто пригласить военные делегации определенных государств и в
их присутствии где-то в заволжской степи высыпать со звенящих высот ПЯТЬ
ТЫСЯЧ ТОНН БОМБ. И объяснить: к вам это отношения не имеет, это мы готовим
сюрприз для столицы того государства, которое решится на нас напасть.
Точность? Никакой точности. Откуда ей взяться? Высыпаем бомбы с
головокружительных высот. Но отсутствие точности восполним повторными
налетами. Каждый день по пять тысяч тонн на столицу агрессора, пока
желаемого результата не достигнем, а потом и другим городам достанется.
Пока противник до Москвы дойдет, знаете, что с его городами будет? В
воздухе ТБ-7 почти неуязвимы, на земле противник их не достанет: наши базы
далеко от границ и прикрыты, а стратегической авиации у наших вероятных
противников нет... А теперь, господа, выпьем за вечный мир...

Однако Сталин отказался от этого "эквивалента ядерного оружия" и вместо того, чтобы запустить в производство недосягаемые ТБ-7, запустил в производство истребители, огромное количество истребителей. Почему?

Справедливости ради надо сказать, что Сталин приказ подписал... Но
потом его отменил. И подписал снова. И отменил. И снова... Четыре раза
ТБ-7 начинали выпускать серийно и четыре раза с серии снимали. (Г. Озеров.
Туполевская шарага. "Посев", Франкфурт-на-Майне, 1971, с. 47). После
каждого приказа промышленность успевала выпустить три-четыре ТБ-7, и
приказ отменялся. Снова все начиналось и снова обрывалось... На 22 июня
1941 года ТБ-7 серийно не выпускаются. За четыре попытки
авиапромышленность успела выпустить и передать стратегической авиации не
тысячу ТБ-7, а только одиннадцать. Более того, почти все из этих
одиннадцати не имели самого главного - дополнительного пятого двигателя.
Без него лучший стратегический бомбардировщик мира превратился в
обыкновенную посредственность.
После нападения Гитлера ТБ-7 пустили в серию. Но было поздно...

Ответ прост. Но давай сначала посмотрим, что делал в это же время Гитлер:

Гитлер
готовит молниеносный захват Франции, и потому мосты надо не бомбить, а
захватывать и сохранять. Мосты нужны германским танковым дивизиям для
стремительного наступления. И Париж бомбить не надо. Париж со всеми своими
сокровищами достанется победителю. Гитлеру не надо разрушать
судостроительные верфи Бреста, танковые, артиллерийские заводы Шербура,
Шамонаи Буржа, авиазаводы Амстердама и Тулузы - они будут работать на
усиление военной мощи Третьего рейха!
Для "блицкрига" Гитлеру нужна авиация, но не та, которая разрушает
города и заводы, а та, которая одним ударом накроет французскую авиацию на
аэродромах, которая внезапными ударами парализует всю систему военного
управления. Нужна авиация, которая откроет путь танкам и обеспечит
стремительность их рывка к океану. Нужна авиация, которая висит над полем
боя, выполняя заказы танкистов; авиация, которая бьет не по гигантским
площадям, а по точечным целям. Для "блицкрига" нужен небольшой пикирующий
бомбардировщик, который несет совсем немного, но бомбит точно:
двухмоторный Ю-88, а то и одномоторный Ю-87...

Вот и ответ: Сталин не хотел мира, ему нужно было, чтобы Германия напала, ему нужно было, чтобы Германия теряла свои силы на фронтах, ведя войну с Западом (поэтому он отказался пойти против Гитлера, хотя Запад ему предлагал альянс на выгодных условиях). Сталин отказался от стратегического бомбардировщика, ему нужна была война, ему нужны были целые заводы, целые мосты, целые города, он хотел захватывать, а не уничтожать, поэтому он акцентирует внимание на производстве тактической авиации, на истебителях.

Тебя никогда не удивляло, а почему так много погибло танков, самолетов, живой силы в первые годы войны? Откуда ОНИ ВСЕ ТАМ ВЗЯЛИСЬ. У тебя не возникало ощущение, что на границах в первые дни погибла практически вся наша армия? Ответ прост, как все гениальное, Сталин перекинул к границе войска, чтобы в День Х они по первому слову вождя вторглись в оккупированную Гитлером Европу и началась освободительная война! Кем тогда бы предстала Красная армия? Верно, Великим Освободителем, а СССР, как и Российская Империя когда-то после войны с Наполеоном, стал бы Мировым Жандармом, без чьего позволения не смела бы выстрелить ни одна пушка.
Поэтому-то он и подготовил журналистов-писателей к трудным ратным подвигам за год до начала ВОВ - кто ж будет освещать бравое дело коммунистов-освободителей.

Я лично не считаю, что эти подковерные интриги руководства Союза, хоть как-то меняют взгляд на то, что советские войска были истинными освободителями, что наши Герои получили свои звания заслуженно, потому что, в отличие от руководства партии, они были просто-напросто ПАТРИОТАМИ.

[Mad-Dan]

Вот так СССР тщательно к войне приготовился,да?

Батенька он к атаке готовился а не обороне. У нас же обороны почти не было. Буть у нас нормальная оборона. Немцы бы надолго завязли на границе