[Delaware Jarvis]

Думаю, что для рубрики "История" эта тема ляжет лучше всего.

Что такое анекдот? Если открыть словарь, то можно прочесть: "1) короткий рассказ об историческом лице, происшествии. 2) жанр фольклора, короткий юмористический рассказ с неожиданным концом".

Почему бы не воскресить первоначальное значение слова "анекдот" как casu lapsus - случайные промахи, ошибки из реальной истории.

Ну и для затравки:

Однажды знаменитый ваятель Поликлет изваял две статуи. Одну из них он всем показывал, а другую спрятал так, чтобы её никто не видал. Люди, смотря на статую, делали множество замечаний. Скульптор терпеливо выслушивал эти замечания и сообразно с ними делал поправки в своей статуе. После этого он поставил обе статуи рядом и допустил публику к их сравнительной оценке. Общий голос признал его статую, которая осталась без поправок, во всех отношениях прекрасною, а другую - безобразною. Тогда Поликлет сказал своим критикам: "Вы видите, что статуя, которую вы же сами не одобряли и заставили меня переделывать и которую можно потому считать вашим произведением, оказалась никуда не годною, а та, которая вам теперь нравится, - мое произведение."

Нарышкин принес в подарок Александру I попугая. А у Нарышкина был друг, некто Гавриков, большой любитель пунша. Каждый раз, когда Гавриков посещал Нарышкина, хозяин обычно громко возглашал: "Гаврикову пуншу!" Попугай, очень часто слыша эту фразу, заучил её. Этот-то самый попугай и попал к императору. И вот вскоре после того, как птица переселилась во дворец, государь слушал своего своего секретаря, который громко читал ему список лиц, представленных к наградам. В этот список попал и Гавриков. Как только секретарь громко прочитал эту фамилию, попугай тотчас закричал: "Гаврикову пуншу! Гаврикову пуншу!". Александр взял бумагу и против имени Гаврикова записал: "Гаврикову пуншу".

[Uncle Splin]

Jarvis Meccorig


тема супер....
Личный еще больший респект и уважение коллега.
эх пойду свои записи переверну

[Tomas]

Что ж, внису и я свою лепту в сей вклад "воскрешения casu lapsus":

Во время Пунической войны один из римских флотоводцев, Аппий Клавдий Пульхр, собирался провести сражение с неприятелем, но прежде, по обычаям предков, призвал гадателя, умеющего пердсказывать по поведению кур. Однако куры, перед которыми насыпали зерно, не пожелали выйти из своей клетки, хотя дверца была распахнута. Это привело в ярость Клавдия, и он приказал вышвырнуть гадательных кур за борт, сказав при этом: "Не желают есть, тогда пусть попьют воды!

В жизни императора Августа было время, когда он увлекался сценой и решил написать трагедию "Аякс". Но рукопись ему не понравилась, и он энергично стер текст губкой. Как известно, ранее трагедию с таким же названием написал Софокл. В ней герой кончает жинь самоубийством, бросившись на меч. Через какое-то время Варий Руфин, автор поэмы "О смерти", полюбопытствовал, спросив императора об "Аяксе". Августейший сочинитель мрачно овтетил: "Бросился на губку!"

Честь имею.

[Delaware Jarvis]

Известный английский ученый, историк Гиббон, обладал весьма непредставильной физиономией. Он был небольшой, плотненький человек с мясистым лицом. Щеки у него были ужасно пухлые, сильно выдающиеся вперед, так что между ними образовалась глубокая ложбинка, и в этой ложбинке ютился ничтожного размера носик. Однажды он посетил Париж и, конечно, был там принят учеными с величайшим почетом. Один из них вздумал его представить госпоже Дюдефан. Знаменитая красавица и умница в то время уже ослепла и по обыкновению многих слепых, когда ей кого ни будь представляли, проводила рукою по лицу человека и, благодаря тонкому осязанию, свойственному всем слепым, составляла себе путем ощупывания ясное понятие о чертах лица нового знакомца. Так она поступила и с представленным ей Гиббоном. Но, проведя пальцами по его лицу, она вдруг отняла руку и обиженным тоном воскликнула: "Что за глупая шутка!"

Однажды во французской академии обсуждался какой-то вопрос, который разжег страсти членов почтенного собрания до такой степени, что они начали говорить все разом, не слушая друг друга. Тогда один из них, Меран, кое-как восстановив тишину, предложил: "Господа, попробуемте говорить не более как четверо разом!"

[Habit]

Что ж... Было как-то неудобно пройти мимо.


Царствование императора Николая Павловича вышел указ, запрещавший курение на улицах. Профессором римского права в Московском университете был Никита Иванович Крылов, который пользовался в городе почетом и большим уважением. Крылов держал себя независимо и игнорировал этот указ, а полиция смотрела на его вольности сквозь пальцы. Но однажды Крылова заметил новый полицмейстер, который еще не знал его в лицо, а по костюму принял его за обычного обывателя. Он нагнал на санях Крылова, гулявшего по Тверскому бульвару, и закричал:
"Брось папироску!"
Крылов же спокойно продолжал свою прогулку, дымя папиросой и не обращая на полицмейстера никакого внимания. Взбешенный полицмейстер выскочил из саней и подбежал к Крылову:
"Брось сечас же папироску, говорят тебе! Как ты смеешь не слушаться! Кто ты такой?"
Крылов спокойно вынул изо рта папиросу:
"Я - тайный советник, заслуженный ординарный профессор императорского университета Крылов, вот кто я такой!"
Полицмейстер хотел ретироваться, но Крылов удержал его:
"Нет, постой! Теперь ты знаешь, кто я таков, но ты еще не знаешь, кто ты таков. По обращению - ты солдат, а по морде - дурак, вот кто ты таков! Теперь садись и поезжай!"
Полицмейстер уехал, а Крылов продолжал прогуливаться, дымя своей папиросой.


Генерал Василий Григорьевич Костенецкий отличался во многих кампаниях и сражениях. Во время Бородинского сражения он командовал артиллерией шестой бригады. Когда французы подступили вплотную к позициям его батарей, генерал вступил с ними в рукопашный бой. А был он человеком очень большого роста и громадной силы. Шпага его быстро сломалась, и тогда он схватил банник, которым чистят пушки, и стал биться им. Банники были деревянными и быстро разлетались у него в щепки. Позднее он просил императора Александра Павловича, чтобы артиллеристам делали железные банники. Император ответил:
"Банники из железа делать можно. А вот где взять Костенецких, чтобы могли владеть ими?"

P.S. Не судите слишком строго... Это лишь начало, надесь, что начало.
Чести, к сожалению, не имею.

[Delaware Jarvis]

Некто Семонвиль, королевский секретарь, отличался тем, что решительно никогда ничего не делал без какой ни будь задней мысли. Однажды при Талейране говорили о том, что Семонвиль сильно простудился. "Простудился, - задумчиво пробормотал Талейран, - гм!.. Зачем бы это ему понадобилось?"

Одно время Вольтер гостил в монастыре Сенон: его привлекала в монастырь, собственно, прекрасная тамошняя библиотека, но, живя в монастыре, он не желал входить в него, как говорится, "со своим уставом" и поэтому усердно выполнял весь обиход монашеской жизни, посещал церковную службу. Однажды он даже участвовал в какой-то духовной процессии, причем шел, опираясь на руку своего секретаря; а последний, надо заметить, был протестант. Когда это рассказали известному остряку маркизу д'Аржансу, он воскликнул: "Это, кажется, единственный случай, когда неверие, опираясь на ересь, воздало почтение церкви!"

[Habit]

Генерал Федор Петрович Уваров был одним из убийц императора Павла I. Когда он умер в 1824 году за его гробом шел император Александр I. Во время процессии граф Александр Андреевич Аракчеев громко сказал своему соседу:
"Один император провожает его здесь, а каково-то его там другой встретит?"


Однажды к князю Петру Ивановичу Багратиону прискакал адъютант командующего с приказом немедленно отступать, так как неприятель уже на носу. Нос у князя был выдающийся, и он невозмутимо ответил:
"Смотря на чьем носу, милейший? Если на твоем, так враг недалеко, а коли на моем, так мы тут еще и отобедать успеем".


Чести по-прежнему нет.

[Delaware Jarvis]

Когда Державин поступил в рядовые Преображенского полка, его ближайшим начальником оказался офицер Козловский, большой любитель поэзии и сочинитель. Однажды Козловский собрался читать знакомым какое-то свое новое произведение, а в это время к нему пришел по служебному делу Державин. Сделав это дело, Державин остановился за дверью послушать, что такое читают. Козловский, заметив его, крикнул ему: "Ты что встал! Ступай вон, ведь все равно ничего не смыслишь, что тебе слушать!.."

Николай I подарил Клейнмихелю роскошную трость с рукоятью, усыпанной драгоценными камнями. Все, конечно, поздравляли его с монаршей милостью. Меньшиков тоже поздравил, но нашел награду малой. "На месте государя, - говорил он, - я не пожалел бы для вас и ста палок".

[Tomas]

Когда вражда между Цезарем и Помпеем вылилась в междоусобную войну, Цицерон оказался в страшном смятении, не зная, чью принять сторону. В одном из своих писем он сетовал по этому поводу: "От кого бежать - мне ясно, но неясно - к кому."

Во время сражения в Галлии, когда варвары напали неожиданно, Цезарь все же успел выстроить свои силы в боевой порядок. Ему подвели коня, но он отказался сесть на него, воскликнув: "Конь мне понадобится после победы, когда дело дойдет до погони. А теперь - вперед, на врага!" И он повел наступление в пешем строю.

Честь имею.

[Delor-kun]

Однажды английскому судостроителю Уайту (начало 20 века) японцы предложили контракт на постройку сухогруза. Уайт сделал чертежи, и отправил японцам. Через некоторое время пришелл ответ, в котором было сказано, что контракт расторгнут.
Через год Уйат, путешествуя по миру, увидел в японском порту подозрительно знакомый корабль. Пригледевшись, он узнал корабль, который ему заказали японцы. И очень разозлился......
Через год таже японская фирма заказала ему еще один корабль. Уайт отправил им чертежи, и получил в ответ отказ. Но при спуске на воду свежепостроенный корабль перенвернулся. Уайт неделю пребывал в отличном настроении. А глава той японской фирмы сделал себе сэпукку.

[Habit]

В разговоре с любовником своей жены, графом де Себуром, г-н д'Аржансон, будучи военным министром при Людовике XV, высказался следующим образом:
"У меня есть для вас два подходящих места: должность коменданта или Бастилии, или Дома инвалидов. Если дать вам Бастилию, то все решат, что туда вас упрятал я; если дать вам Дом инвалидов, все подумают, что туда вас упрятала моя жена".


После окончания ожесточенных сражений между гвельфами и гибеллинами войны в Италии продолжались, но они уже носили довольно вялый характер. Так во время одного из сражений в начале XV века не был убит ни один человек. Наемники стали очень беречь свою жизнь. Только один человек во время этой великой битвы был взят в плен: он напился и свалился со своего коня. Ну, его и подобрали.


Честь по-прежнему не хочет находится.

[Delaware Jarvis]

Tomas
Тема Цицерона навеяла

Некто Ваниций попал в консулы, но проконсульствовал всего лишь несколько дней. Цицерон говорил про него, что в его консульство совершилось настоящее чудо: не было ни весны, ни осени, ни лета, ни зимы.

Этот же Ваниций упрекал Цицерона, зачем тот не посетил его, когда он был болен. Цицерон отвечал, что собрался было его навестить во время его консульства, но в дороге его застигла ночь (намек на кратковременность этого консульства).

Цицерон узнал о смерти этого Ваниция случайно, по слухам. Встретив после того одного из слуг Ваниция, он задал ему вопрос, все ли у них в доме благополучно. Тот отвечал утвердительно. "Ну, значит, он и в самом деле умер", - заключил Цицерон.

[Habit]

Jarvis Meccorig, тема Вольтера навеяла:


Когда Вольтер был проездом в Суассоне, ему нанесли визит представители местной Академии. Это было одно из провинциальных обществ, объединявшее местных любителей словесности. На их слова о том, что Суассонская академия - старшая дочь Французской академии. Вольтер ответил:
"Вы правы, господа, она - старшая дочь, притом такая благоразумная и порядочная, что никто о ней даже словечка не молвит".



Один адвокат явился к Вольтеру и приветствовал его словами:
"Я пришел поклониться светочу мира!"
Вольтер тотчас же велел принести щипцы для снятия нагара.



Екатерина II прислала Вольтеру шкатулку из слоновой кости, которую выточила собственноручно. Вольтер взял у своей племянницы несколько уроков и вскоре послал императрице пару чулок из белого шелка. К посылке были приложены стихи, в которых Вольтер любезно говорил, что, получив от нее мужскую работу сделанную женщиной, он просит ее величество принять женскую работу, сделанную мужскими руками.


Ну где же она, честь?!

P.S. Интересно, а модераторы раздела что-нибудь здесь забацают?

[Tomas]

Как-то, гуляя по римским улицам, Август Октавиан внезапно столкнулся с каким-то провинциалом, удивительно похожим на него, так, что даже сопровождавшие императора друзья растерялись. Справившись с неожиданным смущением, Октавиан спросил незнакомца:
- Скажи, не гостила ли твоя мать когда-нибудь в Риме?
- Нет, отвечал двойник, - но отец часто здесь бывал.

Август, услышав, как один из его солдат похваляется шрамом на лбу от камня, выпущенного из пращи, сказал: "Следующий раз, когда будешь бежать с поля сражения, беги без оглядки!"

Чести по-прежнему нет.

Забавен

[Habit]

И снова Вольтер незабвенный!

1.Во время осады одной из крепостей Вольтер с любопытством осматривал осадные орудия. Военачальник увидел это и пригласил Вольтера спуститься в траншею. Вольтер отказался:

"Месье! Я охотно воспою ваши подвиги, но не польщусь разделить их с вами".

2.Король Пруссии Фридрих II пригласил однажды Вольтера покататься с ним на лодке. Вольтер согласился, но, увидев, что лодка протекает, быстро выскочил из нее на берег. Король рассмеялся:

"Как вы боитесь за свою жизнь, а я вот не боюсь".

Вольтер холодно ответил:

"Это легко понять: королей на свете много, а Вольтер только один".

3.Вольтер по поводу религии, повсеместно приходящей в упадок, однажды заметил:

"А жаль! Скоро нам нечего будет осмеивать".

Сабатье де Кабр (1745-1816) ему возразил:

"Утешьтесь! Предмет и повод для осмеяния всегда найдутся!"

Вольтер сокрушенно вздохнул:

"Не скажите, сударь! Вне церкви нет благодати!"

Сообщение от Tomas

Забавен

Это вам забавно, у вас честь есть... А у меня её нет, и потому мне грустно и плохо...

[Delaware Jarvis]

Знаменитый оратор Демосфен был вынужден бежать из Афин, когда Александр Македонский потребовал его выдачи. Во время пути он заметил, что за ним следуют по пятам какие-то люди, очевидно, его преследовавшие, и, к своему великому ужасу, узнал он в них своих заклятых врагов. Он попытался скрыться от них, но они его нашли. И вот,к его крайнему изумлению, эти люди, его враги, объявили ему, что они нарочно пустились за ним в погоню, чтобы предложить ему денег на дорогу. Растроганный Демосфен залился слезами, и когда его преследователи, думая что он оплакивает свою горькую участь, стали его утешать и уговаривать, чтобы он не предавался чрезмерной печали, он воскликнул: "Как же мне не горевать о моей родине, где у меня останутся такие враги, каких у меня и друзей-то не будет в другом месте!"

Когда герцог Иоанн Анжуйский подошел к стенам Неаполя во главе огромной армии, на развевавшихся знаменах его осажденные прочли надпись, для которой он взял известный евангельский текст: "Был человек, посланный от Бога, имя которого было Иоанн". Защищавший город король Альфонс Арагонский в ответ на этот вызов приказал на своих знаменах текст из соседнего места Евангелия: "Пришел и не приняли его".

[<aZ[A]Zel>]

Я рассматриваю Казанову, прежде всего не как бабника, а как интересную историческую личность…
Несколько строк о покойном Казанове….
Казанова часто сравнивал любовь с военной кампанией, а на войне, как на войне: только честь превыше всего, все остальное – в жертву победе! дружба? Какая может быть дружба – на войне есть только победа! Как дружил он с графом де ла Тур д’Овернь! Граф познакомил его (Казанову) со своей любовницей. Излишне говорить, что сердце Казановы воспламенилось. И он начал военную кампанию, чтобы овладеть любовницей друга. Обстоятельства складывались необычайно удачно: они все оказались в одной карете. Случай опять за него! И тотчас во тьме кареты он бесстрашно начинает излюбленную – стремительную! – атаку: смело завладевает рукой любовницы графа. Не буду описывать все венецианские сумасбродства, которые он проделал с этой ручкой. И все бы ничего, если бы рука любовницы не оказалась…. Рукой самого графа Тур д’Овернь!!!
И что же? Граф рассердился? Нет, какая чепуха – ревность смешна для Война Любви.
И потому, задыхаясь от смеха, граф обнял Казанову. Потому что граф сам был воином и понимал: на войне как на войне!

[Delaware Jarvis]

Одесский генерал-губернатор Ланжерон был родом француз. Однажды за обедом во дворце он сидел рядом с генералами Уваровым и Милорадовичем. У них у обоих была настоящая страсть говорить на французском языке, хотя они знали его совсем слабо и говорили Бог весть как. Император Александр Павлович, который заметил, что генералы очень оживленно между собой беседуют, спросил у Ланжерона, о чем они так увлеченно говорят. Вы, дескать, сидели рядом и, верно, слышали. "Я все слышал, государь, - ответил Лонжерон, - но, к несчастью, они говорили, должно быть, как я догадываюсь, по-французски, и поэтому я ничего ровно не понял."

Министр просвещения Норов был одноногий. Товарищ его, Ширинский-Шахматов, как и сам Норов, был человек и мало образованный, и недальнего ума. Когда состоялось его назначение в министры, Меншиков сказал:
- У нас и всегда-то народное просвещение тащилась, как кляча, но все же эта кляча была четырехногая; а теперь стала трехногая, да ещё и с норовом.

[Pro]

Шла Версальская мирная конференцая после окончания Первой Мировой войны. Англия, Франция, Италия делили территории. Шла грызня. Итальянцы, которые были неоднократно биты и вэтой войне, и в прошлых, мало что сделавшие для победы Антанты, требовали новых территорий.
Во время особо яростного спора британский премьер Ллойд-Джордж заявил итальнскому премьеру Орландо: "На каком основании Италия требует новых территорий? Ее разгромили еще раз?"

[Delaware Jarvis]

Мольеровский "Тартюф" имел при первом представлении большой успех, и когда его поставили на следующий день, зрительный зал был переполнен. Но перед самым представлением явился посланный от президента парламента с извещением, что пьеса запрещена. Тогда Мольер, выйдя к публике, сказал: "Милостивые государи, мы хотели сегодня преставить вам "Тартюфа", но г-н президент не хочет, чтобы мы его представляли".

Дидро был рассеян и беззаботен, и у него нередко утаскивали его рукописи, а потом их издавали и продавали. Но в числе этих рукописей были и не разрешенные цензурою; поэтому Дидро приходилось иной раз иметь неприятные отношения с властями; в этих случаях он отзывался тем, что у него украли рукопись. Однажды, кто-то из власть предержащих, выслушивая в сотый раз от Дидро это объяснение, очень серьезно и внушительно сказал ему: "Г-н Дидро, отныне и впредь я вам настрого запрещаю, чтобы вас обворовывали!"