[Eversleeping]

Проза (лат. prosa, от prōsa — прямая, простая, из proversa — обращённая вперёд) — устная или письменная речь без деления на соизмеримые отрезки — стихи; в прозаических произведениях текст не разбивается на ритмические группы, предложения идут одно за одним.

В данной теме любой молодой талантливый автор может поделиться с читателем своими творческими изысканиями. Предпочтительная форма для разбора в этой ветке – малая проза (1-2 авторских листа).
Разрешается сделать дабл-пост, если ваш рассказ превышает по объему максимально разрешенное для одного сообщения количество символов.
Прозу в более крупной форме – повести и, возможно, даже романы – рекомендуем публиковать в спец-разделе Арт-Кафе.

Скрытый текст:

В типографских терминах, 1 авторский лист – 40 000 печатных знаков (включая пробелы между словами, знаки препинания, цифры и т. п.). Как правило, один авторский лист — это 22-24 страницы текста, напечатанного через 2 интервала между строками на пишущей машинке или напечатанный 12 кеглем с помощью компьютерной техники.
6-8 авторских листов – это крупная повесть, дальше – уже роман. 10-12 авторских листов – минимальный объем романа, который могут рассматривать в издательстве

В данной теме приветствуется:

• Публикация своих рассказов на любые темы и в любых жанровых направлениях (с оглядкой на правила форума и конституцию РФ!);
• Детальный разбор публикуемых произведений;
• Любое корректное обсуждение произведений.

Авторы лучших рецензий, как и лучших произведений, будут поощряться!

Не приветствуется:

• Публикация больших объемов текста без спойлера;
• Публикация ссылок на свои произведения на сторонних сайтах;
• Нытье в духе «Ой, никто не обратил внимания на мою работу Т_Т» (Совет: интересуйтесь тем, что пишут ваши «коллеги по цеху», тогда и они будут интересоваться вашими работами.)

Особо не приветствуются неконструктивные разборы.

О них – отдельной строкой. Сообщения в духе «Круто», «Все плохо», «Мне (не) понравилось» без хотя бы какой-то элементарной расшифровки с пояснением, почему, будут караться предупреждением за флуд.

Рецензии в стиле «Интеллектуальный сноб»:

Вы знаете, на первый взгляд, вашему тексту не хватает глубины. Впрочем, на второй взгляд все еще хуже - исчезает не только оная, но и многие другие, более прозаические вещи. Посудите сами - картонные герои чего-то хотят, о чем-то страдают, что-то даже пытаются сделать, но при этом вы сами не понимаете, зачем. Вам захотелось, и ваши герои страдают. Весь текст пронизан этим "вам захотелось". В нем нет более никакой причины для нормального читателя знакомиться с ним.

Все рецензии в схожем ключе будут также караться как флуд, если их авторы откажутся предоставить нормальную критику на произведение.

Сильно не приветствуется оверквотинг. Совершенно не надо цитировать каждое предложение критикуемой работы, где вам что-то видится «не так». Орфографические и пунктуационные ошибки – то, что вполне допустимо обобщить без перечисления. Издевательское комментирование каждой цитаты – тоже не лучшая модель поведения.

Рекомендуется:
Настоятельно рекомендуем вам, дорогие авторы, перечитывать свои произведения перед публикацией. Даже самую прекрасную идею могут не оценить, если она будет подана с огромным количеством ошибок. Более того, подобная работа может быть «награждена» предупреждением за безграмотность.

Пишем, читаем, советуем!

[де ла рива]

Первые две главы из черновиков:

Скрытый текст:

Над Киевом, будто мешок под глазом невыспавшегося бедняги-водителя, нависала весенняя симфония: щебетание мартовских птиц сменялось завыванием возбужденных кошек; пение Ансамбля Транспортных Средств местного производства звуками клаксонов и рычащими визгами мотора просачивалось в ушную раковину, а легкие мелодичные переливы листьев, окрашенных в скамеечно-зеленый цвет, создавали некую таинственную городскую гармонию.
Фестиваль пробуждения от зимней бессонницы имело смысл считать открытым.

Словом,никто и не запрещал нам, проснувшись,зажать в уголках губ кусочек одеяла и с неподдельным любопытством «глазеть» в дырочку пухового укрытия, то и дело прячась от нежно-покусывающих лучей утреннего солнца, на спящие лица родителей, как это было раньше.
В детстве почему-то гораздо легче проснуться, чем сейчас…

Сегодняшний день приобретал в некотором роде праздничный окрас, как и полагается всякой редкой сущности (вырвать свободную минутку,даже для прогулки, отныне сдается экзотикой), но впоследствии плавно посыпал устало-сонный город слоем волшебной темени.

Сияние звезд оттенками находило отблеск в девственно-чистой поверхности Днепра, проецируя свет на угловатые орнаменты асфальта столичных улиц. Толпы людей, страдающих синдромом «пост-рабочих», двигались по направлению Контрактовой площади, кое-где шаркали по еще пока одетой в лед земле влюбленные парочки, мужская половина которых все время указывала в яркое, будто полное тысячами софитов, небо, а женская, томно вздыхая и кивая, все чаще опускала глаза вниз и, мило улыбаясь, позволяла вести себя крепкой и мужественной руке за спиной раскованно и непринужденно, полностью доверяясь ей…

"…земляная панда стоит над моей кроватью, издавая непонятные гортанные звуки. Ее глаза вполне осмысленные, живые, человеческие. Создается впечатление, будто немой мошенник надел маскировочный костюм и пытается выкрасть мой полуночный сон под вальсирующие движения бейлиза в желудке. На каком-то моменте я резко замечаю непреодолимую тягу сорвать маску с ублюдка или хотя бы ущипнуть себя за плечо. Но почему-то узнаю в нем сво…"

1

Видение прошло. Диск солнца уже закинули на запад. Пятна крови на моей рубашке вызывали тошнотворные позывы.
- О,господи, что же нам делать? Черт, Черт, Черт…
- Заткнись, прошу тебя! Надо что-то придумать.
- С самого начала я знала, что все пойдет не так, Тём.
- Я же говорила тебе, господи, господи…
- ЗА**ИСЬ!

Вика подняла кверху зареванное лицо и, спустя пару секунд, встала с кафеля молочного цвета, продолжив телодвижение в темноту коридора. Она выглядела абсолютно изнеможденной как душевно, так и физически, хотя фигура еще сохранила прежние изгибы и формы. Оставляя за собою следы в виде мокрых подошв, которые успели уже слиться с паркетом, образуя темно-коричневые пятна, она тянулась к открытому окну на кухне, чтоб глотнуть порцию уличного воздуха.

Я стоял посреди ванной комнаты, держа в руке чужой бумажник и паспорт. В самой сантехнике распласталось тело, на вид 30-40 летнего, потерявшего сознание, мужчины. Вика поняла, что он умер.Я пытался не думать об этом…

В какую дыру я загнал себя сам?
Разве представимо,что прошедшие полгода меня интересовало совершенно другое?
Миг невозможно повернуть назад. Так же, как и повернуть свою тупую башку на все чертовы 360 градусов и закричать: "Артем,одумайся!" или что-то в этом роде. Я знал: когда-нибудь придет подобный момент, но в моем сценарии отсутствовали слова. Будто кто вырвал мой язык. Хотя, лучше б его зажарили на костре и съели какие-нибудь аборигены из стран третьего мира, ей Богу.


Кухня довольно недавно пережила капитальный ремонт: ничем не запачканные обои, еще сохранившие запах клея,без рисунка; часть потолка была обнесена огромной вмонтированной лампой в форме полумесяца, на другой красовались светящиеся звезды-лампочки; кухонная мебель покупалась в сети модных магазинов «Мьюск»; остальное соответствовало высоко поднятой планке: комната оформлялась вовсе не для создания домашнего очага среднестатистической ******ской семьи, что улыбаясь, собирается вечером за столиком и обсуждает день грядущий, не для приготовления пищи, что послужит залогом для размышлений и усмирения желудка, но для гостей, их забавы и восхищения. Готов иногда ненавидеть человека за подобную "показуху".

Положив руку на бедро Вики, я почувствовал было прилив желания, но вовремя остановился.
- Прости меня. Слышишь?
Прости, я сейчас сам не свой, ты же сама видишь это.

Ничего не сказав, она смотрела в окно. Стрелки показывали половину четвертого. Скоро утро.

Мне жутко хотелось домой, прижаться к мягкой подушке, что пахнет травяным настоем, залезть под теплое покрывало и вспоминать: неудавшийся коктейль молотова, шпионов из Гватемалы,легенду о желтых лентах, мальчика-сердце, дикое визжание старого видео с мультипликационным героем, улыбку брата и…

-Знаешь, наверное я люблю тебя. Потому что рядом с тобой, Тем, страх быстро проходит.Ты надежный человек и хороший друг.Только вот я и моя жизнь совсем другие, понимаешь?
Я молча кивнул.
-Давай-ка лучше ширнемся.
Ее губы слегка подрагивали от перенапряжения. Внешне, Вика напоминала мне одну из американских актрис, что снималась в психологическом триллере 90-х, но я никак не мог вспомнить имени…

Нагрев иглу,я протер ее кусочком ваты,смоченной спиртом.После того,как жидкость закипела, намочив очередной комочек в ней, я осторожно потянул шприцом мутноватый раствор из самого центра ватного тампона.
Вика протянула руку, усыпанную дорожками из набухших вен, для укола.
Перевязав ее тряпкой, мои пальцы взяли инструмент наслаждения, слегка подрагивая в такт Викиным губам, будто чувствуя наркотик.

После дозы ее затошнило. Комары танцевали ритмичную сальсу над моей головой. Я клацал зубами и вдыхал запах ее волос и тела. Мои ноздри онемели, еще пребывая под действием героина, руки стали холодней, кровообращение съехало с катушек.

Выключив свет и,приставив указательный палец к губам, я медленно стянул с нее джинсы, желтую майку с Микки Маусом и розовые трусики. Это была последняя ночь перед отъездом в Питер, которую я провел с любимой женщиной и трупом в одной квартире.

Приход был долгим.

[ВАСЕКС]

Рассказ с одного конкурса. 40000 знаков.

Симметрия.

Скрытый текст:

1.


Вот уже как два с половиной года меня не будили так рано. Треклятые сигналы повторялись снова и снова, иглами впиваясь в слуховые перепонки. Пришлось потратить немало времени, чтобы отогнать остатки сна и сообразить, откуда раздаётся писк – из трещащей от алкоголя головы или из приборного отсека.
Что за сирена? Пожар? Угроза столкновения? Да ради бога, только выключите кто-нибудь это дерьмо! Дайте поспать человеку!
Когда стало совсем невыносимо, я собрался с силами, поднялся на непослушные ноги и двинулся через коридор к завывающему радару. Что-то не так с искусственной гравитацией! Магниты повреждены! Меня понесло вбок и с силой приложило о стену - даже рёбра затрещали. А нет, извиняюсь, ложная тревога. Это меня с бодуна о стены швыряет. Надо же.
Сначала я подумал, что моей «Стреле» угрожает столкновение с каким-то астероидом или звездой. Но данные радара меня сильно озадачили. Некоторое время я сидел перед экраном, то раздумывал над показаниями телескопов, то бесстыдно клевал носом в полудрёме.
Маленькая белая точка. Никчемная точка. Соринка. Пылинка.
Казалось бы – ну и что такого? Ну, звезда или планета какая-нибудь.
Но компьютер был другого мнения.
Рукотворный объект. Обладает сильным электромагнитным излучением. Будто прощупывает меня лазерами, как и я его. Компьютер распознаёт сплавы, такие же, какие используются на Земле при постройке…
Неизвестный. Незарегистрированный. Космический. Корабль.
Неужели это оно? Иной разум? Другая незнакомая человечеству цивилизация?! Или же это какой-то ранее вылетевший с планеты челнок, который теперь возвращается домой? Но мне говорили, что в этом секторе никого кроме моей «Стрелы» нет! Как это возможно? Секреты правительства или… космические пираты?! И что мне в таком случае делать? У меня и оружия-то нет, разве что кухонные ножи, инструменты… Конечно, пираты бывали только в фантастических фильмах про межгалактические войны и тому подобную мишуру, но человечество ещё не настолько развито, чтобы свободно разгуливать в пространстве от планеты к планете…
Я умыл лицо, шею и подмышки в раковине, потом сделал себе кривые бутерброды, ещё раз изучил данные радара. Объект ещё так далеко, что ничего о нём нельзя сказать наверняка. Лазеры улавливают еле заметный сдвиг по оси z. Незнакомец летел мне навстречу. Нужно ждать. Когда станет возможным разглядеть его в телескоп, тогда и выйду на связь с базой.
А пока не только сотрудники «Москвы» ждут моих записей с бортового журнала и поглядывают на звёздное небо.

2.

- Ты спишь?
- Нет. Уже нет.
- Доброе утро тогда. Как ты там?
- Я скучаю по тебе, Андрюша!
- И я по тебе, лисёнок! – мы приложили ладони друг к дружке. Я не ощущал касания, тем не менее, было приятно.
- Когда ты вернёшься?
- Ты же знаешь. Ещё пару-тройку годиков…
- Если бы ты знал, как медленно летит время.
- Я знаю это лучше, чем кто-либо другой.
- Тебе, наверное, там очень тяжело?
- Ну, сначала кажется, что тут сущий ад, - усмехаюсь. - Но потом свыкаешься. А вскоре уже думаешь, что на Земле всё то же самое. Тут почти не нужно работать, сидишь днями смотришь фильмы, читаешь книги. Вот и я тоже пишу по-тихому. Нужно ведь чем-то заниматься. Руки сами просятся.
- Кстати, о птичках. Прочитала твою повесть. Ну эту, «Тестеры».
- Правда? Ну и как?
- Ну…
- Не понравилось. Так и думал.
- Ты переборщил с кровью.
- Серьёзно?
- Слишком много крови. Сплошное мочилово и расчленёнка. Не знаю, кто будет это читать.
- Так ведь речь идёт о зомби. О необычных зомби. Как тут без маломальского пролития крови?
- Ну, не знаю. Может, какие-нибудь мальчишки-геймеры придут в восторг от такого чтива. Но мне не понравилось, да.
- Ясно. Спасибо и на этом.
- Надеюсь, твои «Люди-боги» будут менее… откровенны.
- Там совершенно другое. Но не берусь сказать – понравится тебе или нет.
- Читала «Тестеров» и думала, что же творится у тебя в голове, раз ты такие гадости пишешь. С таким смакованием. Андрюша, скажи честно, заключение в четырёх стенах идёт на пользу?
- Однозначно, - усмехнулся я. – Когда вернусь, ты удивишься, насколько я изменился. И тут дело, возможно, не столько в одиночестве и замкнутом пространстве, сколько в космосе, в холодном безграничном вакууме, который окружает «Стрелу». Знаешь, я в этих стенах ощущаю себя философом.
- Меня это радует, Андрюша. Может и не зря ты воспользовался заключением по статье 315…
- Хватит уже обо мне. Как у тебя дела? Чем занималась на прошлой неделе?
- Да ничем особенным. Начала бегать по утрам.
- Что? Алиса взялась за спорт?! Поверить не могу! Ты бегаешь по утрам? По улице?
- Что ты, какая улица! Дома на беговой дорожке.
- А чего так?
- Да нужно уже жирок согнать. В платья не влезаю.
- Смеёшься?! У тебя идеальная фигура!
- Издеваешься? На это посмотри! – она подняла майку и вцепилась пальцами в живот, стянув кожу в милый комочек. – На люди страшно выходить!
- Женщина, вам лечиться надо.
- Шутки шутками, а мне это не нравится. Буду заниматься упражнениями и сяду на лёгкую диету.
- Ну, точно с ума сошла.
- А ты хочешь, чтобы я окончательно в бегемота превратилась?!
- Всё, я буду называть тебя бегемотиком.
- Только посмей.
- Бегемотик мой. Я тебя люблю.
- Фу, не называй меня так!
- Бегемотик-бегемотик-бегемотик.
- Иди в задницу. Ты что, пил? Глаза красные.
- Я не пьяный, нет!
- Ну-ка, закрой глаза и сведи кончики указательных пальцев перед собой!
Я повиновался. Что странно, пальцы встретились.
- Ха!
- Вот видишь!
- Что вижу?
- Трезвый так не попадёт!
- Расскажешь! Хах!
- Хватит уже пить! Алкоголик!
- Мама, не ругай меня, пожалуйста! Я больше не буду!
- Так, всё ясно. Я ушла. Некоторым, если ты не забыл, на работу ещё надо.
- Целую, бегемотик.
Я попытался поцеловать её в губы, придвинувшись вплотную. Касание невозможно было ощутить, но я силился представить его.
Когда разлепил глаза, изображение уже растворилось.

3.

В последнее время я часто задаюсь вопросом: как поступил бы на моём месте другой человек в этой ситуации? Со мной всё понятно – я больной на голову психопат, что подтверждает моё кровавое прошлое. Именно поэтому я здесь. Но если бы здесь вместо меня находился другой (ЗДРАВОМЫСЛЯЩИЙ) человек, что бы он сделал сейчас? Может, он также тупо уставился бы на экран и не мог пошевелиться?
Тихо шифером шурша, крыша едет не спеша.
Я не верю тому, что вижу. Не верю телескопу. Это какой-то идиотский розыгрыш!
Я закрываю глаза. Открываю вновь, но ничего не меняется. Я сплю! Я умер! Что угодно! Ведь в реальности этого не может быть! Невозможно! Нелогично!
Это случилось через неделю после того, как радар засёк неопознанный объект.
Теперь расстояние между нами значительно сократилось. Мы двигались навстречу друг другу с одинаковой скоростью.
И…
Что…
Самое…
Немыслимое…
Мы летели навстречу друг другу…
На одинаковых кораблях.
На одинаковых кораблях.
На абсолютно одинаковых кораблях.
Телескоп не мог обмануть.
Я видел переднюю часть другой «Стрелы» и не мог переварить информацию. Что это за наркотический бред?! Как такое возможно? Почему я на радаре и в телескопе вижу свой собственный корабль, двигающийся мне навстречу?!
Выходить на связь с Землёй? Или ещё подождать некоторое время? Вдруг это временное видение или какая-то аномалия, отражение моего корабля от какой-нибудь недалёкой планеты. Всё объясняется физикой! У Вселенной не может быть подобных секретов!
Другой на моём месте прекратил бы потреблять алкоголь в таких количествах. Но эта продолжительная галлюцинация не давала мне покоя. День и ночь я наблюдал в телескоп за приближающимся объектом, не замечая, как выпиваю снова и снова. Но это не из-за алкоголя. «Стрела №2» действительно летела мне навстречу.
Чертовщина.
Однажды я попробовал выйти с объектом на связь. Повернул антенну, перенаправил сигнал. Включил микрофон и сказал в эфир:
- Приём-приём! Вы меня слышите?
Странно, но микрофон фонил. Казалось, будто кто-то говорит вместе со мной одни и те же слова.
- Вы меня слышите? Приём! Говорит «Стрела»! – так я повторял много раз, но никакого ответа не приходило. Только слышалось небольшое эхо в эфире.
Мне стало страшно. Никогда я ещё так не боялся. Не было страшно выходить одному против толпы в неравном бою, не было страшно гоняться по городу с милицией на хвосте…. Но едва я столкнулся с необъяснимым явлением, меня словно обезоружили и высадили на незнакомую планету, кишащую неизвестными науке тварями. Какие мурашки по коже! Тут уже целые слоны! И сердце сжимается, словно в тисках.
Что мне доложить «Москве»? Сказать о второй «Стреле»?! Или посмотреть поближе, вдруг мне это мерещится…

4.

И я увидел его.
Бледное костлявое лицо, охваченное снизу неопрятной щетиной. Брови, сдвинутые к переносице, сощуренные глаза – он пытался рассмотреть меня в иллюминатор. А я его.
Мы оба долгое время пялились друг на друга до момента состыковки. Казалось, я приближаюсь к фантастически огромному зеркалу, потому что иначе мой разум отказывался верить в происходящее.
Я видел своего двойника. Близнеца. Точную копию.
Это шутка. Это какая-та глупая шутка. Или я уже совсем свихнулся. Чёрт, надеюсь, что так. А то даже не знаю, как на это реагировать.
Руки перестали слушаться, но я всё же потянулся к кнопкам в стороне от люка. Массивная плита практически бесшумно отворилась. На том конце стыковочного шлюза, метрах в пяти от моего корабля, тёмный круг, словно при солнечном затмении, также откатился в сторону. Белый свет ударил в глаза, такой же яркий, как у меня за спиной, а потом я разобрал на слепящем фоне знакомый силуэт.
Стало относительно тихо. Откуда-то издалека доносилось моё прерывистое дыхание и басистые удары сердца. Мы не двигались. Двойник смотрел на меня испуганным взглядом, чуть откинув голову назад и открыв рот. Вскоре, дошло, что у меня такое же выражение лица.
Я хотел что-нибудь сказать, прервать этот двусторонний спектакль. Но вдруг решил, что моя копия сейчас скажет то же самое. Человек на противоположной стороне шлюза едва заметно скривил губы – наверное, подумал о том же.
Дурацкое отражение! Надо пошевелиться, и проверить, так ли это.
И в следующий миг мы одновременно подняли правые руки.
Я чуть не заработал сердечный приступ. Это было не отражение! Он повторил моё действие, но не отражал его, как обычно люди отражают движения за физруком, а именно повторил, подняв ту же руку, но по отношению ко мне – левую!
- Что… - только и сумел выдавить я.
- Что… - произнёс мой двойник, выпучив глаза.
Нужно показать нечто действительно необычное, чтобы убедиться – иллюзия это или нет. Я развёл руки в стороны, выставил указательные пальцы и резко свёл их вместе, не спуская глаз с оппонента. Кончики пальцев встретились передо мной. Надо же, на трезвую голову не всегда получается, а тут спьяну…
Двойник синхронно проделал то же самое, но его пальцы миновали друг друга. Он удивлённо воззрился на них. Я хмыкнул и через секунду понял, что незнакомец не повторил этот звук, а лишь продолжал молча смотреть на свои указательные пальцы.
Теперь я усмехнулся ещё громче. Подумал, что окончательно сошёл с ума: смотрю на своё кривое «отражение», а оно не повторяет мои действия, двигается само по себе.
Мой близнец снова уставился на меня, медленно закрывая и открывая глаза.
- Ха… ха… ха-а-а… - меня пробрало на смех, я даже вцепился руками в живот. Неужели это реальность? Неужели передо мной стоит моя точная копия? Неужели…
- Что со мной творится? – пробормотал моим голосом клон.
- Ты не попал пальцами… - я уже ржал, как ненормальный. – Ты спалился… Боже мой…
- Что за…
- Я говорю с клоном, настоящим клоном. Твою мать!
- Кто ты?
- Кто я? А ты кто?
- Кто ты, мля?!
- Ну и как тебе ответить? – я схватился руками за голову, взъерошив волосы. «Отражение» больше не повторяло мои движения. Мужчина, так похожий на меня, стоял, ссутулившись, и медленно опускал руки. – Нам надо дотронуться друг до друга, пожалуй… Ну, чтобы удостовериться, что мы… ну это…
- Кто ты?!
- Ну что ты заладил! «Кто ты», «кто ты»!
- Я не понимаю!
- А я будто понимаю!
Мы ещё некоторое время помолчали. Меня даже Алиса никогда так долго и пристально не изучала. Двойник неуверенно пошевелил руками и ногами, ожидая, что я повторю его движения. Это было настолько смешно и нелепо, что я опять заржал и попытался неуклюже спародировать его. Он усмехнулся, ещё раз усмехнулся, а потом уже хохотал вместе со мной. Никогда я ещё так не смеялся. Слышал свой второй «голос», будто диктофонную запись, и мне становилось ещё смешнее. Я упёрся в стену шлюза плечом, закрыл глаза ладонью и не сопротивлялся рвущимся наружу порывам радости. Снова посмотрел вперёд, ожидая, что иллюзия развеется, но человек стоял передо мной, всё также неуверенно усмехаясь. Теперь он пялился на свою грязную майку, переводил взгляд на мою, потом сравнивал шорты и шлёпки.
- Сколько же я выпил, чёрт возьми! – воскликнул двойник.
- Только хотел это же самое сказать! – улыбнулся я.
Мы продолжали разглядывать друг друга, морща лбы. Как будто играли в игру «Найди десять отличий!». После недолгой паузы он спросил:
- Как ты догадался, что я попытаюсь столкнуть пальцы?
- Чёрт! – меня опять сразил приступ хохота. – Я не думаю, что это главный вопрос!
- Не, ну серьёзно… Что это за хрень?!
- Думаю, у меня крыша поехала. Ты глюк, и не более.
- Пошёл ты!
- Ещё скажи, что ты оригинал.
- А то, наверное, ты у нас оригинал!
- Ну… что ты помнишь последнее? Может, есть какие-то пробелы в памяти? Ты же мой клон! Где тебя сделали? И зачем?
- Да блин, это ты мой… - он замолчал, что-то обдумывая.
Я тоже задумался над пробелами в памяти. Ну да, я тоже не всё помню. Во время серьёзных пьянок, бывало, часы, а то и целые ночи, растворялись в алкоголе.
- Ладно, это не метод, - вздохнул я.
- Ну и что теперь делать будем?
Мы некоторое время молчали.
Он сделал шаг, и я опять хмыкнул. Ололо, отражение выходит из зеркала! Я точно псих!
Он протянул руку и с робкой улыбкой поздоровался.
- Привет! – я пожал её. Свою руку. Своей рукой. Тёплая и слегка подрагивающая. – Меня зовут Андрей!
- Удивил.
- У тебя, оказывается, рука мягкая, как у школьницы.
- Хах, а я думал, ты плечистее будешь.
- В зеркало больше смотрись!
- Короче, надо разобраться с этой ситуацией, - он задумчиво почесал затылок. – Чёрт, я никак не могу свыкнуться с тем, что передо мной моя копия. Неужели мы даже мыслим одинаково?
- Ты куда летишь?
- Заключение, по статье 315. Два варианта коротания срока. Можно было отсидеть вдвое больше на Земле. Но я выбрал абсолютное одиночество. Лечу, мучаюсь от безделья, собираю данные о космосе для учёных.
- Ну, пожалуй, это был неверный вопрос. Откуда ты? С какой планеты?
Он открыл рот и ничего не сказал. Я тоже призадумался. А ведь, и вправду, ответ на этот вопрос должен будет многое объяснить.
- Земля.
Таков был ответ.
Я опустился на автоматически выдвинувшийся стул.
- Проклятье.
- Что не так?
- Я тоже с Земли.
- Ты… ты уверен? Ты же летел мне навстречу, совершенно из другой части космоса!
- Это ты уверен? Я точно знаю, что Земля там! – крикнул я, указывая в сторону, откуда прилетел.
- Нет, Земля там! – двойник указал через плечо в противоположную сторону. И добавил с грустью: - Они тебе стёрли память. Загрузили мои воспоминания.
- К-кто они?! О чём ты нахрен говоришь?!
- Недоброжелатели.
- Бред сивой кобылы! Это тебе память заменили! Я оригинал!
- Хех, докажи.
- Да блин! Я могу связаться с Землёй!
- И я! Только недавно с Алисой говорил!
- Что?! Подожди! Этого не может быть! Постой! – я обхватил голову руками. – Это херня какая-то! Я ничего не понимаю!
- Хочешь, я свяжусь с Землёй, чтобы ты убедился? Идём за мной! – он развернулся и направился к себе на корабль.
Недолго думая я поплёлся за ним. Я схожу с ума, я схожу с ума, мне нужна она, мне нужна она…

5.

Стоит ли говорить, что на борту его «Стрелы» всё было точно так же, как и у меня? Даже мусор один и тот же по углам распихан, даже фотографии на стенах, даже недопитый виски на столе. Двойник решительно направлялся в отсек связи, а я следовал за ним, борясь с тошнотой. Дурдом какой-то. Этого не может быть. Я обкурился что ли? Это же мой корабль, вылитый мой! И как это возможно?!
- Так-с, - он сел напротив приборной панели. Его пальцы нажимали хорошо известные мне клавиши. Но до последнего момента не верилось, что у него получится связаться с Землёй. – Ну, посмотрим, кто из нас… реальнее.
Потом он заговорил в микрофон:
- «Москва», говорит «Стрела». Приём.
Мы молчали в томительном ожидании. Несколько минут на отправку сообщения, и где-то столько же на ответ.
- Блин, надо бы выпить, - Андрей протёр глаза.
- Я принесу из бара.
- Хорошо. Вот и собутыльник нашёлся.
- Ага. Вот и первая польза от нашего сотрудничества.
- «Стрела», мы вас слышим! – наконец заговорили динамики. - Что у вас стряслось?
Андрей приблизился к микрофону, открыл рот и задумался. Я бы, может, подсказал ему, но сам не знал, что спросить у базы.
- Скажите, «Москва»… Вылетала ли когда-нибудь с Земли «Стрела», точно такая я же по конструкции? Ну, может, какая-то ранняя модель…
- Тупой вопрос.
- Знаю, отвали. А что ещё спросить?
- Может, им результаты анализа крови отправить, ну на токсины? А то не верю я, что всё происходящее – реальность. Ну как это возможно найти в космосе копию самого себя?!
- Токсины говоришь? Ну, так радуйся, пока не отпустило. Тебе разве плохо? Никаких проблем же!
- В таком случае, возможно, я в реальности состыковался с астероидом или сейчас вскрываю себе вены. Кто его знает!
Андрей сильно ущипнул себя за руку, даже застонал от боли, потряс ею и покачал головой. Я с ухмылкой повторил это. Действительно, не помогло.
Вскоре пришёл ответ с Земли, в голосе оператора слышалась с трудом прикрываемая улыбка:
- Нет, «Стрела» - корабль оригинальной постройки. Сейчас разрабатывают «Стрелу-2», но там уже совершенно другая сборка, новые отсеки. А в чём проблема?
Мы задумчиво смотрели на динамики. Что спросить у Земли? Рассказать им всё? Или пытаться самим разобраться в нашей маленькой проблеме?
- Понимаете, я встретил человека в космосе… - сказал Андрей в микрофон.
- Не надо, стой… - я почему-то испугался. – Они всё равно не поверят.
- Он мой двойник… - продолжил Андрей, потупив взгляд. – Объясните, что происходит. Я ничего не понимаю. У него такой же, как у меня корабль, он говорит и мыслит так же, как я. Говорит, что тоже с Земли, хотя летел мне навстречу. Он сейчас стоит рядом со мной.
- Блин, ты зря это говоришь…
- Скажи им! – Андрей повернул ко мне микрофон. – Скажи им! Как подтверждение!
- Что сказать? – громко спросил я, а сам думал: «Ну зачем я это делаю, зачем подыгрываю?».
- У него такой же голос, как у меня, вы слышите?
- Ну да, да, я двойник.
- Слышите?
- Я двойник, я тоже с Земли. Я встретил его, и теперь… я запутался.
- Мы говорим одновременно, слышите? Это не шутка, это не подделка записи. Он действительно существует! Нас двое!
- Я встретил своего клона, да.
- Объясните нам, что это всё значит. Пожалуйста.
Он отключил микрофон. Сообщение отправлено.
Я открыл бутылку коньяка и начал пить с горла. Андрей вытянул руку, я отдал ему бутылку. Тот некоторое время смотрел на неё, усмехнулся и протёр рукавом горлышко.
- Что, целовать самого себя брезгливо?
- Ну, мы же не гомосеки.
- Знаешь, а это интересный вопрос. Ты никогда не думал о возможности заниматься оральным сексом с самим собой?
- Господи, Андрей, мне за тебя стыдно. За себя точнее. Чёрт.
- Но ты подумай над этим.
- Ой, блин. Замолчи!
- Подумай-подумай.
- Я тебя ненавижу!
- Подумай. Может, нарисуется ещё одна польза от нашего сотрудничества.
- Господи! – Андрей закрыл уши руками. Я взял бутылку и ещё немного залился. Меня уже качало.
- Андрей, - начали говорить динамики голосом оператора. – Вам следует протрезветь. Уверен, если вы сделаете анализ крови, выяснится, что вы приняли слишком много спиртного. Не обращайте внимания на галлюцинации. И постарайтесь больше не злоупотреблять алкоголем, или что там у вас.
- Понял? Тебя не существует! – рассмеялся Андрей.
- Сейчас как дам в рожу, чтобы убедился в моей материальности!
- А вот если мы начнём драться, интересно, кто победит?
- Это будет самый предсказуемый поединок в моей жизни.
- Да, наверное, тут уже как повезёт.
- Если галлюцинации продолжатся или усилятся, то следует принять меры, - говорила «Москва». - Если понадобится, могу позвать врача, но тогда нужны будут результаты ваших анализов.
- Нет-нет, спасибо, «Москва», – со вздохом сказал Андрей. – Наверное, это и в правду галлюцинация. Извините, что побеспокоил.
Потом он выключил микрофон, снова взял у меня коньяк, залил в себя грамм сто пятьдесят и грозно взревел на выдохе, лязгнув бутылкой о стол. Я в это время склонился над экраном и сказал:
- Ты посмотри-ка! У тебя та же частота в рации! Как это возможно?!
- Стоит ли говорить о законах физики, когда и без того творится неведомая фигня вокруг? – Андрей икнул.
- Если у нас одинаковая частота, но разное направление сигнала… - голова сразу же разболелась. – Какой-то бред! Давай проверим связь на моём корабле. Вдруг мы говорим с одним и тем же оператором.
- Давай. У тебя там есть что пожрать?
- Ни больше, чем у тебя.
- Эх, если бы ты готовить умел нормально, цены б тебе не было.
- Ну извини. «Роллтон» мы с тобой с детства любим.
- Это точно. Грешен, грешен… А у тебя здесь всё, как у меня на «Стреле». Так странно, вот блин…
Мы пришли в отсек связи, я включил микрофон и сказал:
- Привет, «Москва»! Галлюцинации не пропадают. Что делать?
- Вот так сразу в лоб! – усмехнулся Андрей.
- А чего тянуть? Посмотрим, как ответят.
Через несколько минут динамики заговорили голосом знакомого оператора:
- «Стрела», приём! Повторите ещё раз! Получили от вас странное сообщение. О каких галлюцинациях идёт речь? С вами всё в порядке?
Мы переглянулись. Наши брови поползли вверх.
- Ой нет, всё в нормально! – рассмеялся я в микрофон. – Я просто пошутил! Решил вас расшевелить немного, подколоть, так сказать, а то, наверное, скучаете там, да?
Я отключил связь и вздохнул. Андрей задумчиво чесал щетину.
- Выходит, мы как будто из разных миров! – улыбнулся я.
- Тупо как-то.
- Из параллельных миров.
- Говорю же, тупо получается. Не похоже на правду.
- Ты самокритичен. Даю руку на отсечение, что ты думаешь о том же.
- Не важно, что я думаю, но это же не сказка какая-то! Уверен, ответ где-то на поверхности. Но как и где его искать, я даже не представляю.
- Две одинаковых планеты с одинаковыми людьми.
- Два… симметричных мира?
- Уже нет.
- В смысле?
- Они уже не симметричны.
- Почему?
- Мы нарушили симметрию, глупыш! – я выставил два указательных пальца. – Помнишь? Сначала мы мыслили одинаково, а потом случайность нарушила ход событий. Мы стали мыслить по-разному. Ведём себя не одинаково. Мы уже не одни и те же люди, чего не скажешь об остальных, тех, кто на Землях. На твоей и моей.
Андрей долго всматривался в меня пьяными глазами, а потом прыснул от смеха.
- Надеюсь, я просто обдолбался чем-то и на утро тебя уже не будет.
- Да пошёл ты!
- Эй, философ. Не дуйся. Может, лучше пошли пожрём?
Я хотел сказать «нет», но урчание желудка выдало меня с потрохами.

6.

Утро давило ярким светом ламп, твёрдой неровной поверхностью, на которой я спал, лютым похмельем и чем-то ещё…. Похоже, это было испорченное дурацким сном настроение. Мне снилось, будто я встретил двойника на таком же как у меня корабле. Мы с ним весь вечер пили, горланили хорошо знакомые нам двоим песни, стебались друг над другом по поводу нашей идентичности. Эх, всё же жалко, что это всего лишь сон. Было бы, наверное, круто иметь такого товарища. Сколько же всего можно придумать, начиная с уморительных фокусов и заканчивая грандиозными обманами!
Я поднялся со ступенек, отделявших столовую от смотровой площадки. Пол раскачивался, как во время шторма, голова тяжёлым якорем клонилась к низу.
И я тут спал?! Господи, ну я и нажрался вчера! Словно день рождения отмечал.
Сражаясь с невидимыми пинками и резкими наклонами плоскостей, я преодолел некоторое расстояние, пытаясь добраться до туалета. Сложно сказать, что я собирался там делать, но организм заставлял меня двигаться именно туда, на случай каких-то непредвиденных катаклизмов внутри тела.
Наткнувшись на храпящего мужчину в комнате отдыха, я позабыл обо всех насущных проблемах. Андрей захлёбывался булькающими звуками, его спина то поднималась, то опускалась. Он сидел за столом, положив голову на скрещенные руки. В левой он сжимал рюмку. Рядом стояла пустая бутылка, напротив – мой старенький ноутбук, на заставке которого перекатывались объёмные цифры: «10.04.2033».
Это. Не. Сон.
Вот дерьмо!
Я быстро подскочил к компьютеру. Не дай бог ты удалил или ещё что-то сделал с моей книгой, сука! Будь ты хоть трижды моей копией, тебе конец настанет, клянусь!
Действительно, тёмный экран сменился белым листом со множеством символов на нём. Нет, нет, ты ведь не посмел, нет…. Я посмотрел в верхний левый угол и увидел название: «Люди-боги». Самые страшные опасения закрались в душу.
Я начал медленно листать страницы, гадая, когда текст, в который я вложил столько пота и крови, превратится в испорченный ужас. Но нет, главы он не трогал, серьёзных исправлений не замечалось. Вроде бы все мои триста двадцать страниц были на месте… Стоп! Сколько?! Я же недавно только третью сотню перевалил!
Конец последней главы (написанной мною) отыскался быстро. Дальше значилась новая, которая называлась именно так, как я и собирался её назвать. Я жадно впился в буквы и оторопел. Андрей писал так… как написал бы этот текст я. Те же обороты, те же мысли, тот же давно спланированный сюжет. О, а вот это сравнение довольно неожиданное! Наверное, стукнуло в голову, пока писал. Я даже замечал места, где автор явно халявил, особенно когда дело касалось описания людей. Ну, это моя слабость. Наша слабость.
На последней странице взгляд упёрся в название новой главы. Под ним на белом фоне мигала чёрточка. Я прослезился.
Похмелье больше не тревожило. В туалет не хотелось. Я касался клавиш, и слова почти самостоятельно возникали на экране. Строки безостановочно бежали друг за другом, я печатал с такой скоростью, словно мне угрожали расстрелом за нерасторопность.
- Ещё один плюс от нашего сотрудничества?
- Кофе не хочешь приготовить? – спросил я, не оборачиваясь.
- Мне также лень это делать, как и тебе.
- Но я же занят.
- Попробуй только запороть текст. Убью.
- Запороть текст? Хорошо.
- Тебе с молоком?
- Догадайся.
......
.....
...

[ВАСЕКС]

(не влезло)

Скрытый текст:

7.

- Привет, бегемотик!
- Ты снова пьяный? – устало спросила Алиса. Она лежала на кровати рядом со мной, подперев голову руками. Я пытался гладить её спину, но подрагивающее изображение не давало представить, будто мы по-настоящему рядом.
- Ну что ты! Я же обещал тебе, что не буду больше выходить на связь пьяным!
- Не называй меня бегемотиком!
- Я всегда буду называть тебя бегемотиком!
- Андрей!
- И даже когда ты умрёшь от старости, на надгробии тебе напишу «Люблю тебя, мой бегемотик!»
- Да пошёл ты…
- Не злись, пупсик. Ну как ты? Как дела? Что нового?
- А что у меня нового? Каждый день одно и то же. Работа, работа, пустая квартира, пустая постель. Всё жду, когда ты вернёшься. Всё жду, жду. И кажется, что ты никогда не прилетишь обратно!
- Ну что ты!
- Зачем ты только согласился променять стандартный срок на космический?
- Сколько можно, бегемотик!
- Не называй меня так!
- Милая, ты ведь понимаешь! Так я буду дома уже через четыре года. А стандартный срок в разы больше. Как тут было не согласиться?!
- Но мы бы могли видеться!
- Мы и так видимся!
- Вживую!
- Как будто, это сильно отличалось бы. Ну потрогал бы я тебя за руку, поцеловал бы на прощание…
- Знаешь что?
- Что?
- Ты козёл!
Она оборвала связь.
- Нет! Подожди! Бегемотик! – я зарылся рукой в изображение, которое медленно разваливалось на искрящиеся кубики, лопающиеся в воздухе, словно мыльные пузыри. Сжал кулак. Моё лицо исказилось от гнева, но я подавил его. Годы заточения шли на пользу. Я уже не такой вспыльчивый, как раньше. Но порой ярость снова накатывает с такой силой, что не всегда удаётся выбраться из-под этой волны.
С Андреем мы встретились в столовой. Он тоже выглядел подавленным.
Наполнили рюмки. Выпили не чокаясь.
- Как оно прошло?
- Хреново.
- Аналогично.
Между первой и второй – промежуток небольшой. Ром приятно горячил внутренности, но оставлял кислый привкус. Какая-то дешёвка. Двойник тоже морщился, но мы продолжали пить. Такое ощущение, что мы сами себя наказывали. За что? За всё. Хороший тост.
- Ну, так какие планы, мачо?
- Ты о чём?
- По уставу нужно продолжать полёт. Что делать будем? Разойдёмся, как в море корабли?
- Я думал над этим.
- Я тоже. И мы оба ни до чего не додумались.
- Точно.
- Самый лучший вариант – отправиться вдвоём на одну из наших планет и рассказать людям, что произошло.
- Проблема только в том, на какую?
- Да уж. Предлагаю провести жеребьёвку.
- Не нравится мне эта затея. Но не сидеть же на месте.
- Или, может, ты уступишь, и мы полетим ко мне на настоящую Землю?
- Ну уж нет. Если кто-то из нас оригинал, а другой – всего лишь клон, то пускай всё решит случай, а не гадание.
Мы попросили бортовой компьютер рандомно вывести на экране единицу или двойку. Андрей поставил на первое, я на второе.
- Ты проиграл, - сказал мне двойник, радостно потирая ладони. – Хотя по сути разницы нет. Подумаешь, слетаешь в мой мир – там всё точно такое же.
- Не надо успокаивать меня, хорошо? – я изо всех сил сдерживал себя, не давай ярости подступить к сознанию. Бросить свой мир, чтобы помочь непонятному двойнику показать своему народу, что он нашёл в космосе – не очень приятное дело! И тут я задумался: если бы Андрей проиграл, он ведь разрывался бы так же. Полетел бы он со мной?
- Как продолжим путь? На двух «Стрелах»? Или на моей?
- Думаю, можно на одной. Мы же всё-таки книгу пишем.
- Хорошо. Ещё нужно будет как-то объяснить моё преждевременное возвращение. Власти не поймут.
- Ты уже докладывал о том, что встретил двойника. Стоит ли развивать эту мысль?
- А что если рацию отключить и включить только перед посадкой?
- А нас не разбомбят за неповиновение?
- Не знаю. Надеюсь, что нет.
- Спасибо, что успокоил.
- Ну а ты что предлагаешь?
- Мы же мыслим одинаково. Почти одинаково. Что я могу нового предложить?
- Тогда решено. Возвращаемся на Землю.
- На твою Землю.
8.

- Алиса, милая, это я! Ты спишь?
Она лежала на моей кровати. Конечно, не она сама. А её голографическое изображение.
- Всё-таки спишь, - я вздохнул, усаживаясь рядом. Её лицо пряталось под прядью каштановых волос, они медленно двигались в такт дыханию. Я попытался убрать прядь, но моя рука была здесь, а моя жена – в двадцати миллиардах километров от меня. – Мне следует тебя разбудить или подождать утра. Иначе потом ты мне этого не простишь. Но сейчас я смотрю, как сладко ты спишь, и…. не знаю…. Я боюсь говорить это тебе в лицо, иначе ты будешь плакать, отговаривать меня. А я и так не уверен в том, что делаю. В общем. Послушай меня, любимая. Алисочка, зайчик мой. Послушай меня. Тебе покажутся мои слова странными, но…. Я должен на время покинуть тебя. Тебя и этот мир. То, что я нашёл в космосе, невозможно объяснить. Но я знаю, что делаю. Тебе остаётся только мне поверить. В общем…. Алиса, я вернусь немного позже, чем мы планировали. Возможно, лет через пять. Только прошу, умоляю… Жди меня! Клянусь, сделаю всё возможное, чтобы вернуться как можно быстрее. Ты слышишь меня? Милая. Золотце моё. Солнышко. Зайка. Я люблю тебя, - склоняюсь над спящей женщиной и целую её в висок. – Я знаю, ты будешь злиться на меня, ненавидеть. Но когда я вернусь, обещаю, твоё мнение в корне изменится. Когда ты узнаешь, почему я исчез. Алиса, я говорю это на трезвую, ну почти трезвую голову. Уже всё решено. Прости меня, прости. Но это необходимо. Просто жди меня, любимая. И я вернусь, как обещал. Просто жди.
Я поднялся с кровати, направился к визуализатору. Палец застыл над кнопкой выключения. Я повернулся и сказал спящей жене:
- Я люблю тебя больше собственной жизни, мой бегемотик. Но поверь, это всё не зря. Ты всё поймёшь, когда придёт время. А пока… пока. Спокойной ночи.
Я нажимаю на кнопку выключения визуализатора. Не оборачиваюсь, представляю, как тело Алисы тает за спиной, прижимаю ладони к лицу. Щёки влажные и горячие. Давненько со мной такого не было. Расклеился, тряпка!
- Ну что? – спросил Андрей, загружая последний ящик со спиртным к себе на «Стрелу».
- Всё нормально! – отмахнулся я, толкая перед собой чемодан с одеждой и личными принадлежностями.
- Я не про тебя, с тобой всё понятно. Я про Алису. Как она отреагировала?
- Говорю же, нормально всё.
- Не верю я тебе, - покачал головой Андрей. – Может, следует мне поговорить с ней?
- В смысле?! Я же не говорил про двойника!
- Да, но… Может, я более трезво смотрю сейчас на ситуацию. Ну чего ты так на меня уставился? Я могу поговорить с ней от твоего лица. Скажу, мол, так надо, детка. Она поймёт. Она ведь меня знает. Нас, то есть.
Возникла безумная мысль схватить двойника за шкирки, выбросить в открытый космос и забыть про симметричный мир навсегда, наплевав на устав, вернуться на планету и сесть в какую-нибудь ближайшую к дому тюрьму, ближайшую к Алисе. А ведь я его смогу победить, ведь он расслаблен, а меня колотит ярость – сейчас я в разы сильнее его!
Не убивать Андрея. Не убивать Андрея. Не убивать Андрея.
Я сделал глубокий выдох, а потом изо всех сил… разжал кулаки.
- Лучше просто молчи.
- Хорошо.
- Слетаем по-быстрому, а потом я полечу назад. И точка.

9.

- «Стрела», ответьте.
Тишина.
- «Стрела», как слышите? Приём. Говорит «Москва».
Тишина.
- «Стрела», «Стрела». Вы нас слышите? Приём! Это штаб!
Тишина.
Космический корабль висел в пространстве, все системы были переведены в режим пониженного энергопотребления. Каждый день на Землю автоматически высылались показания с приборов. Каждую минуту рация пыталась докричаться до единственного пилота.
Которого не было на борту.
Какие только догадки не строили на Земле. Поднимались записи разговоров, допрашивали его жену, с которой он ежедневно контактировал. Она постоянно плакала и винила во всём себя за то, что грубо обошлась с мужем в последнем разговоре. В итоге, спустя месяц предприняли последнюю попытку узнать, что случилось с заключённым.
В трюме корабля вручную из «Москвы» активировали одного из роботов-летунов, которые предназначались для сбора данных с поверхности астероидов и небольших планет. Под непосредственным наблюдением с Земли он сделал разрез в стене и отправился изучать отсеки корабля. Учёные удивились жуткому беспорядку, в котором, что самое удивительное, не хватало фотографий и многих других личных вещей Андрея. Алиса продолжала винить во всём себя, подкрепляя это новыми фактами. Но оставалось загадкой, куда делся сам хозяин корабля вместе со всеми вещами. Ближайших планет в секторе обнаружено не было. Предполагалось, что он сошёл с ума и прыгнул в открытый космос. Эта теория также подтверждалась его недавним сообщением о каких-то галлюцинациях. Ну и опустевшие кладовки с алкогольными напитками повергли учёных в ещё больший шок.
В итоге дело было закрыто. Астрономы планировали на следующий год вылет нового корабля для буксировки «Стрелы» на Землю.

10.

- Я люблю тебя больше собственной жизни, мой бегемотик. Но поверь, это всё не зря. Ты всё поймёшь, когда придёт время. А пока… пока. Спокойной ночи.
Она сидит на кровати, обливаясь слезами. Снова и снова перематывает запись с камеры. Призрак её мужа стоит возле визуализатора и говорит:
- Я люблю тебя больше собственной жизни, мой бегемотик. Но поверь, это всё не зря. Ты всё поймёшь, когда придёт время. А пока… пока. Спокойной ночи.
- Зачем ты так со мной поступил?! Зачем?! – кричит она и бросает пульт в привидение. Пульт пролетает его насквозь и разбивается о приборную панель. Запись заедает. Изображение начинает дёргаться, Андрей повторяет, словно робот: «спокойной ночи, спокойной ночи, спокойной ночи, спокойной ночи…». – Ты ведь знал, что я тебя любила! Я столько лет тебя ждала! Я знала, что ты не такой ненормальный, как о тебе говорили по телевизору! Почему ты так со мной поступил?! Что я буду теперь делать одна?! Урод! Всегда ты думаешь только о себе, даже теперь в каких-то долбанных галлюцинациях! Я тебя ждала, ждала! А ты меня сам бросил, прямо в космосе! Это даже не смешно!
- Спокойной ночи. Спокойной ночи. Спокойной ночи.
Она тянется к тумбочке и достаёт оттуда упаковку снотворного.
- Спокойной ночи. Спокойной ночи. Спокойной ночи.
Высыпает себе в ладошку все таблетки. Слёзы капают на них, пропитывают насквозь.
- Спокойной ночи. Спокойной ночи. Спокойной ночи.
- Я тебя любила.
- Спокойной ночи. Спокойной ночи. Спокойной ночи.
- Я ждала тебя.
- Спокойной ночи. Спокойной ночи. Спокойной ночи.
- И больше ждать невмоготу.
- Спокойной ночи. Спокойной ночи. Спокойной ночи.
Закидывает таблетки снотворного в рот. Так много, что приходится некоторое время жевать их, дабы протолкнуть в горло. Горькие-прегорькие.
- Спокойной ночи. Спокойной ночи. Спокойной ночи.
Смотрит на подёргивающееся изображение визуализатора. Зрачки медленно увеличиваются в размерах, мир теряет краски, расплывается. Веки наливаются свинцом, и это уже не слёзы. Алиса мягко опускается на кровать, закрывая глаза.
- Спокойной ночи.

[bober_maniac]

Для тех, кому лень читать, мы с Eversleeping подготовили специальную, начитанную версию, снабженную испаржнениями нашего внутреннего литературного Темы Лебедева. Качать не надо, можно слушать онлайн.

[ВАСЕКС]

Unspeakable, хм, какой-то толстый стёб, но критика местами проскальзывает, поэтому... ээ.. ну спасибо) хотя посыл не совсем понятен. если пытались чем-то задеть лично автора, у вас этого не получилось) если попрактикуете подобное дело, можно даже деньги срубать на такой критике))

[Eversleeping]

Ненене, Вась, ты все не так понял. Изначально у нас были очень светлые и возвышенные цели, но воплотить их в жизнь нам несколько помешала БЕЛОЧКА! Чего ты хочешь от двух интеллигентов в три часа ночи? Впрочем, ты героически это прослушал, хвалю.
Кагбэ, что на мой взгляд паршиво, так это то, что у тебя здесь огромный перебор по диалогам. Мы подумали-подумали - и решили добавить их исчо. Потом, наверное, сказалось то, что ты Кинга перечитал: опять такая многозначность, типа угадайте, героя так штырит с того, что вокруг необъяснимое, или с того, что он целыми днями бухает коньяк, виски, ром в лошадиных дозах... Блин, реально, всем бы так сидеть в заключении, чтоб с дорогим бухлом, связью с родными и блаблабла. А вот концовка нифига не кинговская. Вроде как страшного ничего не произошло, обещал вернуться, а эта афца пошла травиться насмерть. Истеричка. Сколько героям лет, что они такие инфантилы?
Ну и как итог, так сказать... Имена-то русские, а рассказ вообще ни фига не русский. Как будто перевод.
Ну а про оральный секс ты сам виноват

[ВАСЕКС]

Незваный

Скрытый текст:

Гость незваный, неизвестный,
Приобщился к разуменью...
Что мне ждать - приязни честной
Или злости воплощенья?..

1.

«У вас семейные проблемы? Неприятности в личной жизни? Клаустрофобия, шизофрения, паранойя? Тогда обращайтесь в центр психологической помощи Михаила Гаврилова…»
- Что… что за…
Я опустил газету и уставился на грязную дверь с облупленной краской. Под потолком тускло мигала люминесцентная лампа. Позади меня в сливном бачке весело журчала вода.
- Кать, ты что-то сказала? – выкрикнул я. Голос раскатистым эхом заскакал по кафелю туалета.
- Нет, тебе послышалось! – глухо донеслось с кухни.
Хм… Ну послышалось, так послышалось. Я встряхнул газету и бездумно уставился на рекламу разномастных заведений. Неужели померещилось? Вроде бы отчетливо слышал, как кто-то сказал…
- Где я? – донеслось из бачка, и я с ужасом вскочил с унитаза, выронив газету.
Голос определенно звучал из бачка. Это чья-то шутка?
- Кто здесь? – после минутного молчания проговорил я, испуганно пялясь на разговаривающий сливной бак.
Тишина. Я резко снял крышку бачка. Никаких устройств нет. Ну не может же такое померещиться. Или я схожу с ума?
- Что такое? Где я? – прозвучало над ухом. Я резко развернулся.
- Что за?.. Кто здесь? Кто со мной говорит?!
- Андрей, что там у тебя? – снова послышалось с кухни.
- Чертовщина какая-то, вот что… - прошептал я и тут же крикнул: - Ничего, все нормально!
- Всё нормально?!- прогудело в ухе. – Что происходит? Объясните мне, прошу вас… Что это за место? Я вижу унитаз, какие-то полки… Почему я не могу двигаться? Что за фигня?!
Нет… Я определенно сошел с ума. Шизофрения, или как там ее… Шизохрения, в общем. Да ну, про что это я? Какая еще шизофрения? Я шизофреник? Да невозможно это! Я здоровый, миллион раз проверялся! Как это могло случиться именно со мной?!
- Шизофрения… Ты про что? Кто ты?
Я прикусил губу. Отлично. Он ещё читает мои мысли. Ну, поздравляю Андрей, ты точно свихнулся!
- Андрей… Так-с… Андрей! Ты меня похитил что ли? Эй! Урод! Ты знаешь, кто я? У меня столько знакомых ментов, что… лучше отпусти меня по-хорошему! Эй!
Голос явно разбушевался… Какой я ему похититель? Мне плохо… Сейчас будет обморок. Да какой еще обморок?! Ну-ка, ну-ка, подтереться и одеться!
Напялил штаны, предварительно не забыв четким движением помочь туалетной бумаге выполнить ее законный долг. Открыл дверь и выпрыгнул в зал, задев газету ногой. Остановился… Газета проехала по полу и уткнулась в ковер. Слышится только скрип колеблющейся двери. Голоса не слышно. Фух, глюки, только и всего! Задремал в туалете, видимо… Хех, голос!.. Ахха! Голос… Напридумываешь ведь всякого…
- Какие глюки? Какой голос? Твой голос! Я постоянно слышу твой голос! Объясни мне, что происходит! Я не понимаю! Пожалуйста! Прошу!
Я стоял посреди зала, закрывая уши ладонями, но это не помогало.
- Слушаю тебя и не верю, что я мог так вляпаться! Попал в руки к какому-то психопату! Или я действительно в голове у кого-то?! Проклятье! Божечки, может, это из-за водки? Вроде не так уж много пил вчера, уж точно не больше обычного… Что же произошло потом в тот вечер? Ничего не помню. Надо завязывать с алкоголем, точно говорю, из-за него всё…– я плюхнулся на диван и закрыл голову подушкой, но голос все равно слышался: - Эй!.. Эй! Что с моим телом? Я не чувствую рук! И ноги?! Ноги где?! Я парализован?! Может, я «овощь»? И лежу в больнице, почти в коме? Нет… Павел, ты набухался… Ты просто набухался, Павел, успокойся… Ты спишь… - несколько секунд голос молчал. - Реальный сон какой-то! Не буду больше бухать! Мамой клянусь! Отпусти меня, урод! Объясни хотя бы, что происходит! Кто здесь? Я знаю, здесь кто-то есть!
- Я… - разговаривать с кем-то мысленно было очень непривычно... - Я никакой не похититель… Я простой журналист… Простой, елы-палы, журналист! А ты кто? Я так понимаю, Павел? Появился не пойми-разбери откуда у меня в голове!
- Голос? Как голос? Млин… Я же… Ну я же только что с друзьями бухал!.. Это розыгрыш? Нет… Не розыгрыш… Я не чувствую своих конечностей…
- Вот! Ты у меня в голове!.. Я шизофреник… Да… Все же я сошел с ума!..
Я поднялся с дивана, надо что-то предпринимать… Звонить в скорую, пока ещё соображаю? Рассказать жене? Нет, не поверит… Надо все прочувствовать на себе… Хотя… Катя… Катенька поверит, но… Нет. Ей говорить ничего не надо.
- Это сон, это точно сон. Но почему я не просыпаюсь?! Как мне ущипнуть себя?
Из кухни вышла Катя с подносом, на котором стояли маленькие чашечки и сахарница.
- Ну, Андрей, закрой дверь в туалет! – она поставила поднос на журнальный столик и рассмеялась: – Вонь же стоит жуткая! Я за печенюшками.
Любимая снова скрылась за углом. Я почувствовал, что меня колотит дрожь. Голос проговорил:
- Неужели я на самом деле у тебя в голове?!
- Похоже на то, - ответил я и направился закрывать туалет.
- Как же такое возможно?
- Этот вопрос и я могу тебе задать…
- Извини… Извини за оскорбления… Я на самом деле не знал, что все это правда… Что я у тебя в голове…
- Ничего.
- Но… такое разве возможно?! Что это значит тогда?! Мистика! Магия! Невероятно…
- Я будто знаю.
- Тебя зовут Андрей, да? Меня Павел.
- Приятно позна... Хотя… нет, не очень приятно.
- Я ничего не понимаю.
Из-за угла снова появилась Катя, но теперь с двумя мисками печенья в руках. Она быстро расставила посуду на столике и уселась рядом. Я напряженно замер, словно натянутая струна. Не знал, что делать. А как должен вести себя человек, у которого что-то непонятное творится с головой?
- Я прочитала, что перед ужином полезно пить зеленый чай. Так что усаживайся, будем наслаждаться.
- У меня, хм, что-то аппетита нет совсем.
- Как это нет? Что случилось?
- Нет, нет, ничего. Просто голова болит.
- Голова? Сейчас принесу таблетку.
- Нет, обойдусь без таблеток, - я прижался к сидящей жене и поцеловал. – Все хорошо, спасибо, котик. Пойду прилягу.
- Ладно… Я пока ужин доделаю… Точно не надо таблетки?
- Нет, не надо, - я взял со стола чашку и немного отпил горького зеленого чая.
В спальне я лег на кровать и обратился к Павлу:
- Что будем делать?
- Я не знаю, Андрей… Но… Возможно, стоит позвонить моей жене? Может, она поймёт, что происходит?
Я покосился на тумбочку с телефоном.
- Так и быть… Говори номер.
Павел сказал номер своего домашнего телефона. Я медленно набрал семь заветных цифр и приставил трубку к уху. После недолгих гудков из неё прозвучало:
- Алло!
- Да! Это она, родимая!
- Здравствуйте… - промямлил я.
Блин, забыл спросить фамилию!
- Короленко мы, Короленко! – подсказал Павел.
- А имя жены?!
- Ксюша!
- Вы Ксения Короленко?
- Да, я… Здравствуйте…
- М-м, а своего мужа можете позвать к телефону?
- Умер он!.. – голос женщины дрогнул, затем повторил ещё тише: - Умер...
- Умер? – ошеломленно проговорил Павел. – Как умер? Ксюша… Я не умер… Ксюша!
- Как он умер? При каких обстоятельствах?
- А вы ему кто?..
- Что ей сказать? –я зажмурился.
- Скажи… - Голос Павла ощутимо дрожал. – Скажи, в Афгане вместе воевали… Господи…
- Мы из одной роты… были. В Афганистане.
- Да?.. Понятно… Мне очень жаль, но… он… он умер три дня назад… - голос исказился и я осознал, что она плачет. Плачет в трубку. – Вы… вы его хорошо знали? Простите, а как вас зовут?
Павел не сдержался и завыл. Я скривился, неуверенно потряс телефоном, не зная, выключать его или нет…. И всё же медленно опустил на рычаги под нескончаемое «Кто вы? Алло!» и рёв незнакомца у меня в голове.

2.

- Подъём! Подъём, лежебока!
- М-м… - я приоткрыл глаза и тут же зажмурился от утренних лучей солнца, пробирающихся сквозь стекла и легкий колыхающийся тюль.
- Ну, как голова? Ужин принесла тебе, а ты уже спишь.
Оказывается, это меня жена поднимала… ох, работа… снова работа…
Я сел на кровати и протер глаза:
- Нормально, голова в поря… - кстати, а где Павел? - …дке.
- Точно?
Это был дурацкий сон. Фух. Никакого Павла, воевавшего в Афганистане нет. Как и его жены Ксении. И уж точно никто не умирал и не обживался у меня в голове.
- Точно-точно! – я мягко схватил жену за талию и подтащил к себе. – Что-то настроение у меня сегодня хорошее! Дай-ка я тебя поцелую…
После затянутого поцелуя я умылся, позавтракал, оделся, сел в свой немного помятый спереди джип (Ветка! Большая тяжёлая ветка свалилась! Ты ведь помнишь?) и отправился на работу.
Ох, голос исчез. Как такое может быть? Аххаха! Голос исчез! Фух… Снова я нормальный человек! Один в своем теле! О да! Это самое лучшее утро в моей жизни… Всего лишь требовалось немного поспать и придти в себя.
Левая рука дернулась, упала с руля. Попытки ей подвигать не увенчались успехом. Что такое? Отнялась? Вдруг она поднялась к моей голове и почесала затылок.
- О-о-й, где это я? - Павел громко зевнул.
О, нет! Блин… Он тут… Он у меня в голове…
- А-а, доброе утро, Андрей… Я… Я думал, это сон. Ох...
- Да! Лучше бы это был сон! – выкрикнул я вслух. Мой «форд» стоял на светофоре и люди в соседней «тойоте» недоумённо поглядели на меня через открытые окна.
Зелёный свет. Я надавил на газ, продолжая разглядывать непослушную руку. Что за чертовщина?!
- Смотри! Смотри! Фантастика! У меня теперь есть рука! Я могу ей двигать! – с этими словами он стукнул мне моей же рукой по носу. – Ой! Ой, извини!
- Какого хре… Эй! Ты что творишь?! - Я потер ушибленное место правой рукой, отпустив на мгновение руль. Машина вильнула влево, всё та же «тойота» пронзительно засигналила. Уф, наверно думают, что я псих.
- Ты чего отпустил-то! – Павел взялся за руль и повел машину к обочине.
- Да не трогай ты! – Я взял инициативу управления на себя, резко повернув обратно на дорогу и оттолкнув левую руку. – Не вмешивайся хоть…
- Нухорошо, хорошо, не буду! – тут он и замолчал.
В тишине мы проехали до самой редакции газеты.
Теперь я не просто шизофреник, – подумал я, вылезая из машины. – Я однорукий шизофреник! А второй рукой управляет «друг» шизофреника! Павел становится вполне осязаемым, – я взял левую руку другой и прижал к груди. – Да, осязаем. Теперь не он не чувствует своего тела, а я не чувствую своей руки!
У меня проблемы. Большие проблемы. Одно дело голоса… Но если я не могу уже конечности контролировать…
- Да ладно тебе… - Павел попытался вырвать руку из моего захвата. – Не кипятись.
- Ага, не кипятись. Да как тут не кипятиться! – я вошел в лифт вместе с молодой девушкой в элегантной черной юбке.
- Вам на какой? – спросил я у девушки.
- Седьмой, - ответила она, улыбнувшись.
- Ага, а мне восьмой, - отпустил я левую руку и нажал на нужные кнопки.
- Фью, какая цыпочка! – Павел изобразил звук поцелуя и, не успел я опомниться, шлепнул девушку по правой ягодице.
- Ты что делаешь, урод?! – прикрикнул я на Павла и снова прижал бешеную руку к себе.
- Вы что делаете?! Нахал! – отошла в угол лифта девушка и приподняла свою сумочку на уровень груди, защищаясь.
- Ну ты и… - Нет, нужно в первую очередь извиниться перед девушкой... – Извините, я случайно…
- Самые глупые слова, которые я когда-либо слышал, Андрей, - насмешливо проговорил Павел.
- Заткнись! – снова крикнул я Павлу и продолжил извиняться: - Я просто махнул рукой и случайно задел вашу… м-м… вашу мышцу… окаймляющую тазобедренную кость.
- Ты, определенно, оригинал! Аххаха! Мышцу, млин! Непременно бы валялся сейчас по полу!
Девушка постояла несколько секунд в недоумении и, наконец, улыбнулась:
- Да? Ну, тогда извините за «нахала»…
Я кивнул. В этот момент открылись створки лифта. Девушка вышла, на мгновенье остановилась, повернулась, и сказала:
- А с тазобедренной костью вы замечательно вывернулись, - и вдобавок подмигнула.
Створки сошлись. Лифт повез меня на этаж выше.
- Вот те на! А она горяча!
- Извращенец долбанный… - сказал я Павлу. Хотя да, девчушка что надо. А какая у неё мышца!
- Ого! А еще меня извращенцем называет! Умора!
Я вышел из лифта и направился к своему рабочему месту.
- У меня жена есть! – продолжил я разговор с Павлом.
- У меня тоже! И что? Зато у тебя хотя бы пиписька имеется и всё остальное, а у меня только рука, от которой мне пользы никакой!
- Лучше бы тебя вообще не было!
- Да ладно, в жизни бы не решился шлёпнуть её по заднице! А так, того гляди, ещё и шансы на свидание появились!
- Да пошёл ты!
- Пошёл бы. Но увы, не могу.
Так мы заткнулись до обеда. Со стороны кофеварки раздалось:
- Ну вот… Снова сломалась…
- Ну-ка, что там у них сломалось? – заинтересовался Павел, которому моя рутинная офисная работа была той ещё пыткой. Вот она – цена второй жизни в новом теле.
- Ничего, - грубо ответил ему я, продолжая уже десятую минуту вчитываться в первое предложение какой-то дешёвой фэнтезийной«нетленки».
Левая рука, лежащая на распечатанных страницах, сжала бумагу в комок.
- Ты что делаешь?! Совсем сдурел?! Это моя работа!
- Да то и делаю! Иди к кофеварке, помоги людям, редактор хренов!
Редактор хренов? Он переступает границы.
- Границы? Границы чего? Ты уже выставил границы?
- Границы должного простому голосу в голове поведения!
- Да, а ты, я вижу, эксперт по голосам в голове! Границы, значит, выставляешь уже!
- Ладно, я отведу тебя посмотреть на кофеварку, только угомонись.
- Вот и иди.
Я поднялся, направился к кофеварке и столпившемуся около нее народу. Кто-то негодовал:
- Ну вот, когда же ее заменят?!
- Ага, начальство вообще о нас не думает.
- А у журналюг этажом ниже недавно автомат поставили с кофе и другими напитками!
- Может, скажем про это шефу?
- Да уже сто раз говорили!
- Я, например, пойду еще раз скажу, - произнесла полная женщина и поковыляла по коридору, договаривая: - На этот раз он у меня не отвертится!
- Можно пройти? – обратился я к одной из возмущающихся.
- Да, пожалуйста.
- Ну что? И чего ты хочешь? – спросил я у Павла.
- Отдели крышку, там крепления должны быть с двух сторон.
- Ты хочешь, чтобы я?..
- Да! Выполнять! Редактор, млин, сухорукий.
Я сглотнул слюну. Сухоруким меня еще никто не называл. Ну да ладно.
Склонившись над кофеваркой, я поискал глазами крепления.
- Да не туда смотришь, дубина!
Он меня раздражает… но что ж теперь поделаешь, взялся за гуж, не говори, что не дюж… А то обсмеет меня сегодня вся редакция.
Так, одно крепление нашел, отделил. Павел тем временем левой рукой нащупал второе.
- Теперь смотри и учись, - произнес Павел.
Я опустился на колено и взялся за столик под кофеваркой. Левая рука сама выполняла нужную работу.
Иногда требовалось помочь правой рукой, тогда Павел называл меня «Мистером Сухие Руки», потому что ничего у меня не получалось.… Не моя это работа.
Через некоторое время дело было сделано – кофеварка починена и приготовлена первая порция кофе.
- Золотые руки! – обратились ко мне коллеги, хлопая по спине.
- Да! Настоящий мужик! Эй, смотрите! Вот пример настоящего мужика!
Люди хвалили меня. Оставалось только глотать слюну и кивать, смущённо улыбаясь.
- Спасибо! Спасибо! Жаль не тому, кому надо хлопаете! Ну да ладно! Все равно спасибо! Кланяйся! Андрей, чего стоишь дуб дубом?! Подыграй!
Настроение у меня совсем упало, особенно после того, как левая рука начала «давать пять» окружающим.

3.

Что может быть лучше, чем просмотр телевизора после работы?
Я знаю.
Просмотр телевизора в одиночку.
Пульт лежал у дальней стены, крышка от него притаилась возле двери, ведущей на балкон, батарейки разлетелись по всей комнате. Я сидел на диване, скривившись, и заломив левую руку, которая от невозможности переключить канал теперь пыталась крутить мои соски или просто досаждать мне любыми методами.
- Я не хочу смотреть долбанные новости! Это самая настоящая промывка мозгов! Не могу я смотреть новости! Переключи ты, ради бога!
- Ты минуту назад орал, что ненавидишь футбол! У тебя вообще интересы есть какие-нибудь?!
- Включи фильм какой-нибудь или «НТВ», там как раз «Ментовские войны» скоро начнутся.
- Да я уже только за название расстрелял бы всю съёмочную группу!
- Ну хотя бы «ТНТ» включи! Если там не «Дом-2», то говорю тебе – будет что-нибудь интересное!
- Ладно. Просто из любопытства!
Я подошёл к телевизору и защёлкал клавишами. Следующие минут пятнадцать мы смотрели «Битву экстрасенсов».
- Класс, так и знал, что эта дура – не колдунья. Ни одно испытание пройти не может! Шарлатанка! – Павел восхищался собой, а я поглядывал на пол, где до сих пор покоилась газета, которую я читал вчера в туалете.
Вспомнилась рекламное объявление психолога Гаврилова. Некоторое время я размышлял над этим, потом отложил мысль до лучших времён.
А через несколько минут не выдержал и переключил назад на новостную передачу.

4.
- Ну что за ситуация! И угораздило же мне так вляпаться! Одна лишь левая рука есть! Да я даже удовлетворить себя не могу, только тебя! Невероятно!
- Может, помолчишь хоть немного? Раскудахтался, как старуха приподъездная!
- А ты бы молчал в моём положении?!
- Знаешь, я всё-таки пытаюсь уснуть!
- Как дела на работе? – раздался голос в темноте спальни.
- Нормально, - буркнул я.
- Ты какой-то напряжённый в последнее время. Точно всё в порядке?
Одеяло зашуршало – Катя придвинулась ко мне, облокотив голову.
- А расскажи ей про меня! Посмотрим, как отреагирует!
- Делать мне больше нечего.
- Вдруг она сможет мне помочь!
- Интересно, как? Отправит меня в психушку? – подумал я, а вслух сказал: - Да нормально всё. Всё как всегда.
- Ну тогда, может… - её рука игриво скользнула под моё одеяло и мягко дотронулась до паха. – Владик у бабушки на даче, никто не помешает…
Я некоторое время раздумывал над ситуацией, но когда в голове раздались смех и улюлюканье, понял, что сейчас не лучшее время для…
- Секс втроём! Такого у меня никогда ещё не было!
- Заткнись!
- Хоть я и выступаю в роли наблюдателя…
- Заткнись же!
- … да и члена у меня нет…
- Ну хватит!
- …но я не прочь посмотреть!
- Ты… не готов? – печально спросила меня Катя, не ощущая моего возбуждения.
- Вовсе нет… я… как бы… ну не совсем…
Моя левая рука поднялась с живота и потянулась в сторону Кати. Я с яростью вцепился в неё и оттащил на место. Хорошо, что жена не видела этой странной борьбы в темноте.
- Ты что, её лапать собрался?! Мою жену?!
- Ну… Это же твоя рука! Я тебе только помогу.
- У тебя точно всё в порядке? – спросила Катя, придвинувшись и чмокнув меня в щёку. – Ты какой-то вспотевший…
Её правая рука продолжала трогать меня внизу живота, и вскоре я возбудился, несмотря на несмолкающий голос в голове.
- Вот, другое дело! – обрадовалась она.
- Какой странный секс намечается у меня!
- Заткнись, наконец!
Она скрылась под одеялом и оказалась над моими бёдрами.
- Я ничего не вижу и ничего не чувствую, боже мой! – ворчал Павел. – Что за неудача!
- Дай мне покоя! – я почти закричал вживую. – Помолчи ты хоть немного!
- Он снова обмяк, - доложила Катя, выныривая из-под одеяла. - Только не говори, что у тебя уже начались… ну эти… времена…. Ты же ещё совсем молодой у меня!
- У-у, ты какой-то нестабильный!
- Всё из-за тебя, урод!
Жена сидела у меня на коленях, пытаясь руками привести мой половой орган в чувство. Одна шлейка ночной сорочки сползла, отчего немного оголилась грудь. Лунный свет, еле пробивавшийся через закрытое шторами окно, поблёскивал на её коже, приятно пахнущей сладким кремом.
- А знаешь, должен заметить, твоя жёнушка - ничего. Моя Ксюха, конечно, получше будет, но и твоя сойдёт. Ммм…
- Слушай, не смей даже… Эй! Эй! Что ты делаешь?!
- А что?!
Он ласкал моей левой рукой её оголённую грудь.
- О, помогает! – усмехнулась Катя, поправляя волосы.
- Не нравится мне всё это… - мысленно цокал я.
- А мне даже наоборот, хех. Слушай, а у неё есть, за что ухватиться!
Она села на меня и мягко задвигалась, не столько вверх-вниз, сколько взад-вперёд, а иногда и вбок. Она вращала тазом, я тихо охал, а Павел внутри моей головы продолжал комментировать свою радость, трогая мою жену за грудь моей левой рукой. Ну ладно. Я успокаивал себя тем, что он всё равно ничего не чувствует и большая часть удовольствия по-прежнему достаётся мне.
- Оу, оу, оу, оу… - стонала Катя, прикрывая глаза.
- Оу е, детка! Давай! Давай! Ещё! – хохотал Павел. – Андрей, мужик! Я завидую тебе! Эге-гей! Так её!
Ну и ладно. Пускай говорит. Так оно, может, и интересней. Необычнее, по крайней мере.
Я привстал, целуя её в губы. Мы со смехом упали набок, она перевернулась ко мне задом.
- Рано что-то я тебя списала в запасные! – хохотнула Катя, когда мы снова задвигались.
И тут она вскрикнула. Моя левая рука звонко шлёпнула её по ягодице.
- Но-о-о! Пошла! Моя кобылка! – кричал Павел.
- Слушай ты, мудак! – я постучал себя указательным пальцем по лбу. – Не увлекайся!
- А то что? Что ты мне сделаешь? Отрежешь левую руку?!
- Вау, это что-то новенькое! – рассмеялась Катя, не оборачиваясь.
- Я найду способ тебе навредить, обещаю! – говорил я незнакомцу в голове.
- Очнись, брат! Ей это нравится! Ты только не снижай темп и увидишь, всё к лучшему!
Он снова шлёпнул её по заднице, а я закусил губу. Сейчас Катя обидится на меня за это. Но она только быстрей задвигалась и ещё громче застонала, приближая нас к оргазму немного раньше положенного.
- О да, о да! Мой ковбой! Давай! Давай! Ещё!
- Видишь?
А действительно. Может, стоит это дело практиковать? Павел снова шлёпнул.
- Давай! Давай! Давай! Да! Да! Да! Да-а-а…
И тут что-то произошло.
- Ох… - простонал Павел у меня в мозгу. – Ох… Ну и дела…
- Это было великолепно, Андрюша! – Катя развернулась, навалилась на меня, впиваясь в губы.
- Что за… - пробормотал я, опуская взгляд. Левая рука подрагивала от толчков, держась за член. Павел продолжал охать и ахать. А я… я ничего не чувствовал.
- Обалдеть! – крикнул он. – Это что-то!
- Нет, не может быть!
- Я… я кончил!
- Нет! Нет!
- Кто бы мог подумать! У меня нет тела, но я кончил!
- Нет! Как же так?!
- У меня… Боже… у меня есть член… я ощущаю его…
- Нет! Нет! – я выкрикнул это вслух.
- Размером, конечно, не вышел. Да и кривоватый немного. Но лучше такой, чем вообще никакой.
- Дорогой, всё в порядке?
- Нет… - прошептал я, с ужасом глядя в потолок.
- Теперь у меня есть не только твоя левая рука, но и твой член! Ничего себе! Вот это да!
- Нет… Нет… Не-е-е-ет… - я зарыдал.

5.

- Здравствуйте. Я по записи на шестнадцать тридцать. Берков Андрей.
- Здравствуйте, присаживайтесь. Что вас беспокоит?
- У меня проблема… Два дня назад я начал слышать голос. Ну, у меня в голове. Очень отчётливо. Это какой-то незнакомый человек, я могу общаться с ним, мысленно….
- Так, хорошо, расслабьтесь. И расскажите всё по порядку. Это точно не кто-то из ваших родственников, может, знакомых с детства? Вы уверены?
- Этот человек… его зовут Павел. Он реально существовал ещё недели две-три назад. По словам его жены, он умер. И теперь непонятно почему заговорил у меня в голове. Я его даже не знаю!
- Причина смерти?
- Э-э… Ну, это я не выяснил. Как-то не подумал. У меня… у нас… был шок.
- Понятненько. Конечно, хорошо бы уточнить этот вопрос, возможно, это как-то поможет.
- Я же говорил! Надо навестить мою жену! Я же вроде не болел в последнее время! Отчего я мог умереть тогда?!
- Хорошо, только не мешай. Мы же договорились!
- Так-с, теперь надо бы копнуть глубже. Узнать, где произрастают корни вашего… недуга. Расскажите о своём детстве, юности. Может, всплывут какие-то не очень приятные воспоминания. Вас, случайно, не били родители?
- Нет!
- А в детском садике? В школе? Может, вам досаждали соседские хулиганы?
- Ну… н-нет…
- Вы не падали с большой высоты? Не бывали в автокатастрофах?
- Ну…
- Что? Со второго этажа? С третьего? Полагаю, сотрясение мозга?
- Нет, нет… Ну, не так давно попал в небольшую аварию, со всяким бывает, вы понимаете. Но вроде… отделался… лёгким… испугом.
- Как-то вы неуверенно говорите. Головой ударялись?
- Нет. То есть да. Но не сильно. Крови почти не было. Чёрт! В общем, неважно!
- Постойте, это может оказаться как раз таки очень важным! Можете подробней вспомнить про тот случай?
- Доктор, думаю, не стоит. Говорю же вам: отделался тогда лёгким испугом. Ничего страшного.
- Ну, ладно. Раз тут у нас глухая стена, зайдём с другой стороны: бывали провалы в памяти?
- Вроде бы нет.
- Сильные головные боли?
- Ну…. Ничего необычного уж точно.
- Вы пьёте?
- Ну… Выпиваю иногда. По выходным, с друзьями.
- Одну? Две рюмки?
- Вы шутите?
- О нет, вовсе нет.
- Я не алкоголик, доктор, но если и пью, то, как и любой нормальный человек. Если не за рулём, то… обычно… в хлам.
- Простите, что?
- Ну ладно, пью много. Но не часто.
- Каждые выходные, по-вашему, редко?
- Ну, смотря относительно чего.
- Понятненько.
- Слушай, ну я же не плод твоего воображения?
- Ты хочешь сказать, что ты галлюцинация, и я сошёл с ума?
- Надеюсь, что нет. Очень надеюсь. Лучше наоборот!
- Вы сможете помочь мне, доктор? Убрать этот голос?
- Эй, постой-ка! – моя левая рука поднялась к лицу, прикрывая рот. – Что значит «убрать»?! А как же я?! Что со мной будет?
- Надеюсь, ты по закону жанра отправишься на небеса. В Рай или Ад, ну, куда там тебя определят, не знаю.
- Я сделаю всё, что в моих силах, Андрей. Ну что ж, приступим. Для начала возьмите это.
Я принял из рук психолога тряпичную куклу. Куклу-перчатку.
- Бугага!
- Господи… Что за бред?
- О да, думаю, этот психолог решит все твои проблемы!
- Для начала прикройте глаза, вдохните поглубже, расслабьтесь на выдохе.
Я повторил это.
- Теперь попытайтесь любыми способами перенести ваше второе «я» в эту куклу. Только не открывайте глаза. Не спешите. Мягко, плавно, постепенно сосредоточьте вашего «гостя» в правой руке. Теперь это кукла – не просто кукла – а посредник между… миром живых и миром мёртвых.
- О, какой маразм! Такой же как ты, любитель «экстрасенсов»!
- А я говорил, идти сюда – глупая затея. Если не чувствуешь член, тут дело либо для гинеколога, либо для хирурга.
- Для хирурга?
- Ну в «Докторе Хаусе» постоянно если что-то ненормальное с пациентом, то это какая-нибудь опухоль давит на определённый участок мозга. Надо такое дело удалять.
- Иди ты!
- Андрей, давайте поговорим с этим «гостем». Попросите его как можно вежливее говорить не у вас в голове, а с помощью рта куклы, то есть, двигая пальцами под перчаткой. Я начну задавать лёгкие вопросы. С этой процедуры мы начнём разделять ваши личности. Постойте! Андрей! Не этой рукой!
Я разлепил глаза и увидел, что левая рука снимает справой куклу-перчатку, самостоятельно натягивает её на себя и начинает шевелить «губами».
- Скажи этому мудаку, что его методы бессильны!
- Я… я не могу его остановить… он хочет общаться левой рукой… в принципе, я ей вообще не могу управлять…
- Ну ладно, давайте играть по его правилам, - старик откинулся в кресле, переплетя пальцы на солидно выпирающем животе. – Скажите, господин…
- Павел. Его Павел зовут.
- Господин Павел, какая цель вашего визита в тело другого человека?
Левая рука не двигалась.
- Эй, ты там уснул?
- А что мне ответить? Я не знаю!
- Он не знает.
- Пускай говорит это посредством куклы! – чуть ли не закричал психолог, покраснев от напряжения.
- Да заколебал он со своей куклой! – левая рука затряслась, сбрасывая перчатку. А затем показала психологу средний палец.
- До свидания! – старик захлопнул папку. – Так и знал, что вы решили просто снова меня разыграть! Ух, пропади вы пропадом, хулиганьё! Бездарно потраченное время!
- Ну вот что ты наделал?! – шипел я, сгорая от стыда, когда выходил из здания.
- У меня созрел отменный план. Отправляемся к моей жене и поговорим с ней с глазу на глаз. Так я узнаю обстоятельства своей смерти. Возможно, это наведёт нас на убийцу, и тогда, пожалуй, мы займёмся им… А потом, скорее всего, я отправлюсь на небеса, ибо моя миссия будет выполнена!
- Знаешь, делать мне больше нечего, чтобы таскать тебя по городу из точки в точку, словно я лошадь и наёмный убийца в одном флаконе!
- Иначе буду доставать тебя всю оставшуюся жизнь! С ума сойдёшь!
- А сейчас, по-твоему, всё нормально со мной, да? – я горько сплюнул вбок.

[ВАСЕКС]

(не влезло)

Скрытый текст:

6.

Она выглядела засохшим и увядшим цветком. Красивая женщина, действительно красивая. Но сейчас она находилась не в самом лучшем состоянии. Бледная кожа, красные глаза, потрескавшиеся губы. Никакого макияжа.
Мы сидели в гостиной, в доме Павла Короленко. Его жена, Ксения, сварила нам кофе, дерьмовый, надо сказать, кофе. Под стать атмосфере.
- Вот, кстати, его вещи с Афганистана, - она подняла с пола небольшую бумажную коробку и передала её мне. – Это всё, что нашла на чердаке. Вещи немного запылились, но, мне кажется, Паша дорожил ими. Ведь он так много историй рассказывал о войне. И мне, и друзьям своим. Любил он поболтать.
Пока Павел что-то неразборчиво ныл у меня в голове, а левая рука судорожно сжимала подлокотник дивана, я без интереса заглянул в коробку. Погоны, коробочки с орденами, какие-то блокнотики, фотографии… Фотографии? Я вытянул из кучи одну чёрно-белую фотографию и долгое время смотрел на молодого паренька, изображённого на фоне гор. Он щурился от солнца и криво улыбался. Что-то знакомое в чертах его лица… Странно… Где-то я его видел…
- Скажите, а можно взглянуть на какое-нибудь его последнее фото? А то я уже столько лет его не видел. Интересно было, как он изменился.
Ксюша принесла фотографию из спальни, где они обнимались с мужем. Я увидел его лицо, и знание бомбой обрушилось на мою голову: это же ОН! Мне перехватило дыхание…
- О, смотри… Мой счастливый ножик! – левая рука Павла потянулась в коробку с его вещами и достала грозный с виду клинок.
- О, а это его счастливый нож! – улыбнулась вдова. – Дважды моему мужу удачу приносил на войне. Один раз он блок сигарет у командира отряда выиграл, когда ножи в мишень метали. А второй раз… да вы и сами знаете…
- «Духа» я завалил. Когда патроны закончились. С ножом на него накинулся из укрытия. И прирезал.
- Помню, помню. Врага заколол Паша. Страшный человек.
Она усмехнулась, но мне было не до смеха. Голова закружилась, я начал обильно потеть, казалось, сейчас меня вырвет. А всё из-за того, что я вспомнил, откуда знаю Павла, глянув на его фотографию. Это было очень нехорошее воспоминание.
- С вами всё хорошо?
- Ох, не знаю.
- Давайте я воды принесу.
- Спасибо, не стоит, я домой лучше поеду.
- Эй! Какое «домой»?! Я хочу ещё тут побыть! – Паша чуть не выпрыгнул у меня из головы от недовольства.
- Понимаю. Вы, наверное, распереживались. Полагаю, вы были близки с моим мужем. Хорошо знали его.
- Ну, да, да, наверное.
- Возьмите себе, - она отталкивала нож, который левая рука пыталась ей вернуть. – Я настаиваю. Всё равно мне он не нужен в доме, будет пылиться на чердаке и дальше. А вы, возможно, сможете его сохранить по достоинству. В память о Паше. Возьмите.
- Спасибо, хорошо, - я уже хотел отвернуться, но увидел, что левая рука вцепилась в её руку. Крепко и настойчиво.
- Что ты делаешь? Отпусти её!
- Подожди.
Мы несколько секунд стояли в молчании. Потом Павел благоразумно отпустил свою жену, а она сказала немного неуверенно:
- Спасибо, что навестили. Спасибо. Паша бы обрадовался вашему визиту. Надеюсь, у него там всё хорошо.
- Если бы…

7.

Ехали назад в тишине. Павел был подавлен после разговора с женой, целиком погрузился в раздумья, даже рука вела себя на удивление послушно. Я тоже чувствовал себя не очень хорошо, когда узнал, кто такой Павел Короленко. О, я прекрасно знал, кто это – хватило лишь его фотографии, чтобы вспомнить. И меня это совершенно не радовало. Я узнал и эту дорогу, по которой мы уезжали из его деревни. И я уже обдумывал обходной путь, чтобы не сворачивать на ту злосчастную тропу через лес…
- Знаешь, а я думал, что не боюсь смерти. Когда-то давно, ещё в юности, я сильно заболел. Какой-то вирус подхватил. И мать ничего не могла поделать. В деревне тогда жили. Думал, что не выживу и уже как-то смирился. Потом через некоторое время попал на войну. Там уже всё смотрелось по-другому. Страшнее всего на мине подорваться было. Но я не столько гибели боялся, сколько не хотел, чтобы маме тело сына в закрытом гробу возвращали. А уже после Афгана вообще мало что могло напугать в жизни. Детей нет, хозяйство маленькое, жизнь паршивая. Что мне терять? Но сейчас, уже когда умер, до сих пор страшусь в это поверить…. Меня нет. И я каким-то образом оказался у тебя в голове. Вряд ли так со всеми покойниками происходит. Если бы просто умер, и не догадался бы, что произошло. А сейчас наблюдаю за женой своей, смотрю на личные вещи, когда-то никчемные безделушки, а теперь единственные напоминания обо мне, свидетели того, что я существовал…. Это страшное, просто ужасное чувство. Вот ведь есть в мире ситуации, которые действительно врагу не пожелаешь!
Я бы продолжал молчать, но язык весь изворачивался. Так и намеривался признаться Павлу кое в чём нехорошем. Но я не мог, не в силах был. У меня-то страхи ещё никуда не делись, ещё какие страхи! Кошмары, если быть честным!
- А надо мной в школе хулиганы-старшеклассники издевались, - ляпнул я вслух первое, что в голову пришло, лишь бы разговор поддержать. Пот щипал глаза, дорогу почти не видел. Я очень нервничал, и не представлял даже, как отвлечься от дурных мыслей.
- Да ладно. Ты же крупный малый! Не верю, что тебя обижали в школе.
- Тогда я был тощим и мелким. Особенно доставал один урод, его звали Миша Канарейка. Уж кто-кто, а в памяти он отложился, пожалуй, до конца моих дней. Со своей дурацкой фамилией. Знаешь, что он однажды сделал? Забрал в мой день рождения у меня новенький кассетный плеер, непозволительная роскошь на то время. Подарок от родителей. Мне пришлось говорить, что потерял его. Канарейка сказал никому не ябедничать, иначе я труп. А затем месяца два ходил с моим плеером, хвастался перед всеми. Но вскоре разбил его в какой-то драке.
- Ужасно. Он бил тебя?
- Лучше бы только бил. Но проблем он мне в жизни много наделал.
- И ты не мог пожаловаться?
- Он бы точно меня убил. Без шуток. Такие люди вообще рождаться не должны. Но вот попался мне в жизни такой человек, ничего не поделаешь.
- Если бы надо мной так издевался, я бы ему морду подправил, ух…. В крайнем случае, рассказал бы всё учителям, родителям, директору. Милиции, наконец.
- Кто-то так и поступал. В общем плане, это ничего не меняло. Бывало, даже извинения вытягивали из Канарейки и банальное «я больше не буду». Но, насколько я знаю, жить этим товарищам становилось ещё тяжелее после такого. Знакомому он обезобразил лицо, ещё кому-то пальцы на руке все переломал, причём не сразу все, а по одному.
- Сукин сын, - процедил Павел. Немного помолчал, а потом добавил с усмешкой: - Но всё равно мины пострашнее будут!
- Его исключили из нашей школы, когда он был в девятом классе, - задумчиво продолжал я. – За драку с учителем английско-о-о-ого! Эй! Что происходит?! Мои ноги! Что с моими ногами?!
- Я тебе доктор что ли? Где болит?
Я не чувствовал ног. Их словно парализовало. Я не мог ими пошевелить. Словно перестали быть моими.
И правая нога продолжала давить на педаль газа. Стрелка спидометра быстро поднималась.
- Я не могу остановить машину! Что у меня с ногами?! Эй! – я схватился за ручной тормоз, потянул изо всех сил, раздался визг шин, но машина продолжала ехать на огромной скорости. Впереди был поворот, до него оставалось метров триста.
- Я… Я чувствую… Чувствую ноги… У меня есть ноги!
Двести пятьдесят.
- Не может быть! У тебя теперь мои ноги?!
Двести.
- Я что ли занимаю всё твоё тело?! Сначала рука и пенис, теперь… ноги…
Сто пятьдесят.
- Нужно останавливаться! Тормози, мля! Там поворот! Господи!
Сто метров.
- Я давлю, давлю. Чёрт, почему тут три педали, а не две?!
- Это сцепление, идиот! На соседнюю! На соседнюю! А правую отпусти! Быстрее!
Он повиновался, но было уже поздно. Под визг шин мы стремительно приближались к ржавой калитке на повороте дороги. В последний момент, я попытался резко повернуть руль вбок, и если бы это у меня получилось, джип смог бы уйти в красивый занос, и машина уцелела бы.
Но левая рука, которая принадлежала Павлу, судорожно вцепилась в руль, и не давала его повернуть.
- Придурок! – только и успел выдавить я, когда джип снёс калитку и подпрыгнул на высоком холме. Сначала нас ослепило заходящее солнце, потом автомобиль опустился и мы врезались в воду.
Озеро!
Осколки лобового стекла вместе с литрами неумолимого потока воды ударили мне в лицо, сбивая с толку.
Воздуха! Воздуха не успел набрать, как следует!
Скривившись, я начал дёргаться, пытаясь выбраться из тонущей машины. Дверь открыть удалось, но тут я увидел, что меня удерживает ремень безопасности.
- Так, спокойно, парень. Я здесь. Я с тобой.
- Лучше бы ты сдох, подонок! Я погибаю! Погибаю из-за тебя, щенок!
- Угомонись. Расслабься. Сначала тебе нужно отцепить ремень. Нажми на красную кнопку справа. Ну, давай, ты сможешь.
Я давил на неё большим пальцем, но её будто заклинило водой. Не нажималась. Ремень не отпускал меня. Я труп, я точно труп. Воздуха! Господи!
- Как не нажимается?! Ты шутишь? Такое невозможно! Сильнее дави! – он пытался помочь левой рукой.
Я мысленно орал на него всеми матами, какие только довелось слышать в жизни. Тут же подумал о том, что будет с Катей и Владиком, каково им будет без мужа и отца? Кате придётся искать работу. Конечно, есть некоторые накопления в письменном столе, но их хватит только на первое время, на гроб для меня. Что потом?
- Ладно, ладно. Спокойнее. Сейчас что-нибудь придумаем. Так… Так… Гм… А, в бардачке должен быть мой нож! Достань его! У тебя же мой счастливый нож, точно!
Джип погружался в воду всё глубже и глубже. Вокруг было темно, как в гробу. Давление воды сдавило уши и виски. Я шарил рукой в стороне от себя, открыл бардачок и, наконец, нащупал рукоятку ножа.
И тут последовал удар. Машина передним бампером врезалась в дно. Ремень сдавил мои лёгкие, отчего я выпустил остатки воздуха. При этом сработала подушка безопасности, Ох, я точно задохнусь! Захлебнусь! Умру под водой, здесь, в незнакомом месте! И никто меня не найдёт! Проклятье!
- Нож? Где нож? Нож где?
- Я… я выронил…
- Ищи! Ищи его!
- Я… я не нахожу его… он где-то плавает… может, уже сзади, или наоборот вперёд улетел после удара…
- Ищи его, ты же не хочешь умереть! Не хочешь! Мистер Сухие Ручки!
- Я не могу дышать… Прости… Прости, Павел… я сейчас… я должен тебе кое в чем признаться…
К счастью, пальцы правой руки нащупали где-то под крышей стальное лезвие среди осколков стекла. Я начал озлобленно бить подушку ножом, пока она не сдулась, направляя мне в лицо целый рой пузырей.
- Дай его мне! Дай мне! Я соображаю лучше! Живо!
Я перекинул нож в левую руку. Лёгкие и горло скрутило так, как выворачивают бельё после стирки. Я не выживу, точно не выживу. Больше никогда не увижу Катю и Владика.
- Готово! Всплывай! Ну же!
Ноги Павла сами вытолкнули меня из джипа и погнали к поверхности. Левая рука не выпускала именной нож, помогая мне всплывать. Я видел розовые блики солнца и вдруг понял, что это ещё не конец.
Мы добрались до берега. Я обессилено повалился на песок. Достал из промокших джинсов мобильник. Естественно, сдох.
- Ты угробил мою машину! Ты просто мудак! Я из-за тебя чуть не погиб!
- Мне выписать тебе чек? Или хочешь подать на меня в суд?
- Заткнись!
- А то что?
- Иначе… я убью твою жену!
- Ты так уверен в своих силах? У меня уже конечностей больше, чем у тебя.
Я попытался встать. Посидел несколько минут, закипая от гнева. Потом сказал опять вслух:
- Вставай и веди нас в город!
- Слушаю и повинуюсь, мой капитан.
Через некоторое время мы дошли до развилки дороги. Асфальтированная дуга огибала лес, а широкая просёлочная тропа уходила в чащу леса.
- Так короче. Идём.
- Нет! – сказал я. – Пошли в обход!
- Говорю тебе, так быстрее. Я вырос в этих местах.
- Мне не нравится этот лес и эта чёртова дорога! – это была ещё какая правда. – Достаточно на сегодня приключений!
- Ну уж нет, ноги теперь мои. Мы идём по этой дороге. И мне особенно интересно теперь, Андрей, что же ты в последнее время от меня так тщательно скрываешь? Сознаться в чём-то хотел, когда тонули… М?
- Ничего. Ничего я не хотел. Забудь.

8.

Мы не должны идти по этой дороге! Это та самая дорога! Мы не должны! Не должны!
И всё-таки остановить «поселенца» не удавалось. Ноги решительно несли меня вперёд по неровной широкой тропе, прятавшейся в тени пышных крон деревьев. Ботинки зарывались в грязь по самую щиколотку, но разве это могло остановить чужака в моём теле?
- Почему ты не хотел сворачивать сюда? Что ты скрываешь?
Я молчал. Глядел на колею, оставшуюся после проезжавшего здесь когда-то трактора, и мне становилось дурно. Изо всех сил пытался не думать о той ночи, но обрывки воспоминаний всё равно вспыхивали перед глазами.
- Я что-то чувствую… - говорил Павел. – Некую тайну. Ты что-то скрываешь от меня. Что-то очень важное. Скажи, это связано со мной? Скажи, прошу тебя, не молчи!
Дождь льёт действительно, как из ведра. Когда-то я думал, что это просто литературная метафора, но нет – такого напора с небес я никогда не видел. Дорога совсем размокла. Автомобиль подпрыгивает на ухабах, грязь из-под колёс оставляет небрежные росчерки на окнах. Неистовый ветер бросает на лобовое стекло тяжёлые ветки, которые застревают между «дворниками». Музыка в радио сменяется жутким треском…
Я продолжал идти, а по моей коже разгуливал мороз. Он догадается, он догадается, он догадается! И что тогда будет, я даже представить не могу. Как же мне заблокировать от него память? Или сознаться во всём, пока ещё есть шанс?
- Я что-то видел… - слышалось задумчивое бормотание, но я ничего не говорил. Это Павел завладел моими голосовыми связками, лёгкими, губами и языком. – Какое-то воспоминание… Я за рулём… Сильная буря… Я еду по этой дороге… Подожди-ка… Я не умею водить машину! Это был ты! Твоя память! Она переходит ко мне!
Этого я и боялся. Но остановить обмен душами не мог. Как ни пытался.
- Давай, давай же! Быстрее! – шепчу я, до рези в глазах всматриваясь во тьму. Вряд ли кто будет в такой поздний час по лесу разгуливать, но мало ли. Свет фар выхватывает из неразберихи яркие стволы сосен, которые быстро проносятся мимо. – Я должен успеть. Давай, детка, не подведи.
Финал Кубка УЕФА. Чемпионат Европы по футболу. Моя любимая сборная в финале, поэтому сделал крупную ставку и ещё с другом поспорил на ящик пива. Конечно, кому-то эта причина спешки вряд ли покажется приоритетной, но вы просто не увлекаетесь футболом с детства, не отслеживаете новости по интернету и не знаете поимённо всех игроков! О чём с вами можно говорить?!
Я должен успеть на этот матч! Любой ценой! Оле-оле-оле-оле!
Я видел впереди тот злополучный поворот. Уже издалека можно было заметить венки с цветами, которыми обложено одно из деревьев. Показалось, что я сейчас заплачу. Но глаза уже не слушались меня. Они тоже перешли под контроль Павла. Он постепенно захватывал моё тело, и я ничего не мог с этим поделать.
Радио трещит из-за помех. Я и так нервничаю, а тут ещё оно под ухо шипит, словно гремучая змея. Буквально на две-три секунды отрываю взгляд от дороги, пытаясь нащупать кнопку выключения проигрывателя. На лобовое стекло в тот же момент падает пушистая еловая ветка, загородив почти весь обзор.
- Это было на этом отрезке дороги, верно? Что-то произошло здесь, на этом повороте, я прав? Отвечай мне, Андрей! Я знаю, что ты здесь, в моей голове! – Павел стучит себя в висок указательным пальцем левой руки. Правую я ещё чувствую, ещё контролирую, поэтому медленно сжимаю в кулак.
Что меня колотит? Страх или ярость? Что я собираюсь делать?
А воспоминания продолжают накатывать неукротимой волной…
Удар. На улице гремит гром и ревёт ливень, но я отчётливо слышу тяжёлый удар. В то время как лечу вперёд и сам прикладываюсь лбом о руль. Успеваю ещё услышать, как что-то быстро прокатывается по крыше автомобиля. Потом откидываюсь назад, теряю сознание.
- Ты сбил человека?! Господи! – говорит Павел. Его глаза смотрят на цветы под деревом, с которым мы практически поравнялись. Я смотрю вместе с ним, не могу отвернуться. Ноги замедляют ход.
Прихожу в себя. Голова трещит, словно с бодуна. Один глаз почти не видит – мутная пелена застилает обзор. Вторым гляжу на потрескавшееся лобовое стекло. Дождь уже почти смыл всю кровь, лишь кое-где между ветками и иголками видны алые разводы.
Чувствую, как по левой стороне носа и верхней губе что-то стекает. Трогаю лоб, чувствую жжение. Пальцы тоже в крови. Несколько минут смотрю на них и не знаю, что делать. Мозги совсем не работают. Где я? Что произошло?
- Олень! – злостно выдыхаю я. – Долбанный лесной олень! Или лось! Кто угодно! Тьфу!
Открываю дверь, наклоняюсь и сплёвываю кровь. Громадные ледяные капли падают сверху, прямо за шиворот. Вмиг вымокшие волосы облепляют веки, ничего не рассмотреть. Вытираю лицо, убираю прядь со лба, моргаю.
Вижу какое-то неразборчивое пятно на дороге, небольшую кучу, позади автомобиля.
Не похоже на оленя. Да олень это! Заводи мотор и гони отсюда, твою мать! Олень это!
- Боже… - шепчет Павел. – Ты сбил человека! Ты убил человека, ведь так?
И я уже собирался уезжать. Понимая, что на дикое животное очертания тела не очень похожи, всё равно с силой оторвал взгляд от пятна на дороге, закрыл дверь, повернулся вперёд. И, перед тем, как вдавить педаль газа в пол (Уехать! Уехать отсюда! Быстрее! Не оборачиваться!), последний раз бросил взгляд в зеркальце заднего вида.
Продолжительная вспышка молнии освещает тело человека. Он лежит в грязи лицом вниз, раскинув руки и ноги в стороны. Лужи вокруг него дрожат под ударами дождя, и на фоне всего подвижного окружения, человек уже кажется неодушевлённым предметом. Мешком с картошкой. Камнем. Упавшей веткой. Чем угодно. Но только не живым существом.
Я некоторое время смотрю на него в зеркальце. Сердце колотится со скоростью пулемётной очереди.
Я сбил человека! Я сбил человека! Я убил его! Господи! Я убил человека! Убийца!
Новая молния и последующий раскат грома приводят меня в себя. Я выхожу из автомобиля и медленно приближаюсь к незнакомцу. Дождь прижимает к земле, лютый ветер тягает за распахнутую куртку из стороны в сторону. Ноги погружаются в грязь, будто в топь. Кажется, я никогда не дойду.
Человек в плаще подсвечен зловещим красным светом задних фар. Он действительно лежит на дороге, погрузившись лицом в грязь. Он не может дышать. Никак не может.
- В-вы в порядке? – задаю самый тупой вопрос в своей жизни, перекрикивая шум ливня.
Нет ответа. Склоняюсь над беднягой и пытаюсь перевернуть его на бок. Он не подаёт признаков жизни. Грязь с чавканьем отпускает его. Я вижу его лицо, вижу отчётливо, оно до того наводит ужас, что я уже, кажется, потерял дар речи, но когда ещё одна вспышка освещает его во всей красе, я кричу громко и пронзительно, отступая от трупа.
- Ах ты сука! Я так и знал! Это ты меня сбил! Ты меня сбил, урод! – кричит Павел моим голосом, больно тыкая пальцем в висок.
Мы стоим над цветами и одним единственным венком: «Короленко Павел Александрович 1961-2010».
Я хочу рыдать, но не могу.
Я хочу отвернуться, но не могу.
Ни упасть на колени, ни закричать.
Я уже никто. Во мне не осталось ничего человеческого.
Половины лица с носом просто нет. То ли размазалось, то ли содралось. Уцелевший глаз выпучен от ужаса. Щеки на изуродованной половине нет, окровавленные зубы обнажены в зловещей улыбке.
Да, это Павел, сразу видны черты, как на той фотографии. Я убил его.
Надо звонить в скорую! Я дотрагиваюсь дрожащей рукой до его груди. Не слышно ударов сердца. Трогаю пульс на шее и на запястье. Ничего. Может, оно и к лучшему. Не мучился долго.
Надо звонить в милицию! Оглядываюсь по сторонам, пару раз робко зову на помощь. Конечно, в такой глуши никого не будет. Но вдруг он шёл через лес не один. Да и вообще, что он тут забыл в полночь?! В такую погоду!
- Куда ж ты смотрел?! – кричу на него, а сам плачу. – Идиот что ли?! Фар не видел?! Что мне теперь делать?!
- Я был пьян, - вздыхает Павел. – Возвращался из соседней деревни. От кореша. Я даже не помню, как шёл по этой дороге, память напрочь отшибло…
- Но в чём тогда моя вина?! – реву я внутри его головы. – Почему ты вселился в меня?! За что?! Если ты сам виноват!
Так что мне делать? Везти его в больницу? Вызывать милицию?
Проклятье. Вот вляпался. Сбил человека насмерть!
Что будет теперь со мной? С моей карьерой? Как на меня Катя смотреть будет? А Владик? Что он подумает? «Мой папа – убийца»?
Господи, что мне делать? Помоги мне!
Я выпрямляюсь. Дождь мешает осмотреться, но я всё равно вглядываюсь во тьму между деревьев. Голова раскалывается, словно после удара битой. Как минимум сотрясение мозга заработал. А всё из-за этого слепого придурка, чтоб его!
- Да пошёл ты! – плюю со злости, направляясь к машине. Каждый шаг даётся с трудом. Словно приближаюсь к воротам Первого Круга Ада.
Я не могу так его бросить! Не могу!
Он сам виноват! Уезжай отсюда быстрее! Никто тебя не видел!
Господи, это не по-человечески! Я должен помочь ему! И уж точно не имею права оставить его посреди дороги!
Могилу вырыть ему собрался? С ума сошёл? У тебя и лопаты нет!
Я разворачиваюсь, иду к трупу, быстро беру его за руки и тащу в сторону деревьев. Сталкиваю в кювет, он небрежно скатывается вниз по насыпи и с плеском врезается в болотную воду под кустами. Лёг почти незаметно. С дороги, может, и не увидят. Но собаки какие-нибудь точно учуют.
Возвращаюсь к автомобилю. Обхожу его спереди. Фара разбита, бампер, капот и крыша помяты. Сильно потрескалось лобовое стекло. Скажу, что небольшое деревце упало. Или тяжёлая ветка. В такую бурю – вполне реально.
Сажусь за руль. Весь мокрый и взбудораженный. Трясущимися руками пытаюсь завести двигатель, но машина отказывается уезжать. Фильм ужасов какой-то! За несколько минут, пока я боролся с зажиганием, так перенервничал, что чуть не заработал сердечный приступ.
Но вот «форд» завелся, я последний раз глянул в окно, будто ожидал увидеть там поднявшегося на ноги мертвеца. Пелена дождя и ночная тьма не дали бы увидеть даже это.
Я вдавил педаль газа в пол, поднимая столб брызг из-под колёс, и рванул прочь из леса.
- Ах вот как ты разрулил ситуацию! – горестно усмехнулся Павел.
- Прости. Прости меня. Видит Бог, я не специально!
- Да нет, нет проблем. Ты всего лишь забрал у меня мою жизнь. И всё, что у меня было.
- Но я же… Это всё… Проклятое радио!
- Не надо меня успокаивать, хорошо? На мой взгляд, ты уже достаточно получил по заслугам. Теперь я забираю у тебя всё, что только можно забрать. И думаю, это очень справедливо.
- Может, и так! Даже если мне не вернуть моё тело… Но оно и тебе не достанется, говнюк! – с этими словами я выхватываю правой рукой из-за пояса нож. Тот самый, который Павел привёз из Афганистана. Тот самый, который спас ему жизнь на войне. Тот самый, который спас нас из тонущего автомобиля.
Я попытался вонзить нож в сердце. В своё бывшее сердце. Оно уже не принадлежало мне.
Но Павел перехватил мою руку своей.
- Что ты делаешь, Андрей?!
Я резко вывернул руку и попытался ударить снова. Но напоролся на блок. Павел охнул, мне тоже было больно. Я снова и снова пытался ударить ножом тело, принадлежащее когда-то мне. Но бывший солдат умело защищался от правой руки.
Наконец, он перестал играть по моим правилам, повалился на землю, прижав взбесившуюся конечность к земле коленями. Мне не хватало сил выбраться из такого захвата. Потом я чуть не сошёл с ума от боли. Павел бил кулаком по моим пальцам. Я выпустил нож. Он подобрал его, перехватил поудобней…
- Это не моё тело. Поэтому… Подумаешь, одной рукой меньше…
- Нет! Нет! Не смей! Не поступай со мной так!
- Поздно спохватился, Андрей.
- Кроме этой руки у меня ничего больше нет!
- Это уже не важно. Приношу свои соболезнования.
Он приставил холодное лезвие к моему запястью. Рука побагровела из-за пережатой вены.
- Ты не посмеешь! Это тело теперь практически твоё! Ты же не хочешь его уродова-а-а-а-а…
Лезвие начало медленно двигаться взад-вперёд.
- Знаешь, что самое забавное в этой ситуации? – усмехался Павел, не слушая мои пронзительные вопли внутри головы. – Я не чувствую боли в этой руке. Она ведь всё ещё твоя!
Всё, что у меня было – правая рука и разум – всё наполнялось невыносимой болью. Я видел, как лезвие армейского ножа распиливает мою плоть и уже касается кости.
И внезапно всё стихло. И вместо меня заорал Павел, повалившись на бок от неожиданной боли. Он прижимал раненную руку к груди.
Я не знал, смеяться или плакать. Хотя ни то, ни другое по-человечески выполнить уже не мог. У меня не было тела. Я окончательно превратился в призрака. В душу, запертую внутри своего собственного тела и наблюдающую за его действиями.
- Ну, ничего! – воскликнул Павел, рассматривая глубокий надрез на руке. – Заживёт. А вот ты, мне кажется, очень скоро вообще исчезнешь. Бог всегда воздаёт по заслугам!
Он подобрал нож, взвесил его в руке. Потом с рёвом метнул его в дерево, под которым лежали цветы. Окровавленное лезвие вошло наполовину в сухой ствол.
- А руки-то помнят! – усмехнулся незваный, сжимая и разжимая пальцы.

9.

На протяжении всего пути домой небо рычало, словно разъярённый демон. Седые облака у линии горизонта ярко освещались. Может, там и правда началась битва между Раем и Адом, а ветер доносит её отголоски?
Тело Андрея быстро пересекало улицы, даже немного наклонялось вперёд, как человек, боровшийся с сильным встречным ветром. Едва первые капли скользнули по его щекам, он увидел знакомый дом в отдалении.
Звонок в дверь. Екатерина открыла не сразу: попрощалась с подругой, положив трубку… нанесла пару поспешных штрихов лаком на последний ноготь… аккуратно опустила ноги с дивана и не спеша заковыляла, ступая на пятки и растопырив пальцы.
- Где ты пропадал? – спросила она, деловито уперев кулачки в бока. В скупе с растопыренными пальцами на ногах это смотрелось довольно нелепо.
- Машина сломалась, - буркнул Андрей, поспешно снимая грязную куртку. – В ремонт отвозил.
- Почему не позвонил?
- Телефон тоже накрылся. Извини.
- Господи, что случилось-то? Расскажи!
- Авария. Ай! – он отмахнулся. – Ничего серьёзного!
- Что это за тряпка на руке? Боже, ты ранен?
- Успокойся, всего лишь порезался.Кровь больше не идёт.
- Давай обработаю и перебинтую!
- Не нужно, без тебя справлюсь.
- Андрей! – окликнула его жена.
- Папа! – раздался детский голос.
Андрей остановился посреди комнаты. С полуоткрытым ртом он медленно повернулся. Из-за спинки дивана на фоне экрана телевизора появилась белобрысая головка.
- Пап! – радостно взвизгнул малыш и побежал к отцу.
- Ох… - прошептал Андрей, неловко обнимая сына.
- Андрей, с тобой всё в порядке? – Катя подошла сзади и мягко обвила его талию. – Что врачи сказали? Надеюсь, никакого сотрясения?
- Нормально всё. Сказал же.
Павел сглотнул, чужое тело повторило действие. Сначала ситуация казалась ему справедливой. Но стоило увидеть ребёнка своего врага, маленькое невинное существо…. Да уж. У них с Ксенией никогда не было детей. Возможно, наличие младшего в семье, не создало бы такой цепочки событий и никто бы не пострадал. Все жили долго и счастливо до конца своих дней…
- Давай я займусь твоей рукой, давай, - она потянула его в ванную.
Павел на одеревеневших ногах шагал за ней, чувствуя влагу в глазах.
- Папа! Рассказать, кого я видел с дедушкой в лесу? – Владик вприпрыжку следовал за ними.
- Тише, папа не может сейчас говорить. Иди поиграй в комнату. Папе надо руку перевязать.
Тело Андрея увидело раковину, склонилось над ней и его начало рвать. Долго-долго, до полного опустошения. Когда Павел поднял налившуюся свинцом голову, он столкнулся в зеркале взглядом с самим собой – самым безжалостным убийцей, которого он мог только вообразить. Он уничтожил жизнь не одному человеку, а многим. Мало того, он не уничтожил её, а забрал себе. Дальнейшие последствия лежали на его совести. И она уже была отнюдь не чиста.
- У тебя точно сотрясение, раз тошнить начал! – качала головой Катя, разворачивая грязный кусок ткани на правой руке Павла. – Ты только посмотри! Какая глубокая рана! Бедненький…
- А папа выздоровеет? – обеспокоенно спросил Владик, не выпуская обслюнявленный палец изо рта.
Павел прикрыл второй рукой глаза, пропитавшиеся слезами. Он ощущал жгучую боль в порезе, который жена его врага обрабатывала йодом, но не это его волновало. Его пальцы тряслись, зубы скрежетали, он начал громко со свистом вдыхать и выдыхать, а потом закричал:
- Нахрен отвали от меня! – он с силой отпихнул Катю, она испуганно вскрикнула, отступила и плюхнулась задом в ванную. – И ты пошёл прочь! – он схватил за плечи сынишку, две секунды раздумывал, что с ним сделать, и резко отодвинул в сторону, ударив локтем по шкафчику. Тюбики кремов и зубной пасты, вперемешку с какими-то бутылками и баллончиками посыпались на отца и сына. Одна баночка разбилась о плитку, остро запахло спиртом.
- Андрей!
- Папа?!

[ВАСЕКС]

(и ещё совсем чуть-чуть не влезло)

Скрытый текст:

Павел громко затопал в свою комнату. Выдернул из тумбочки верхний ящик, рассыпая всё содержимое. Взял несколько пачек с долларами, перетянутых резинками.
Откладывал на чёрный день? Чёрный день настал, ублюдок!
Он двинулся назад к выходу.
- Андрей! – Катя появилась с округлёнными глазами в дверном проёме ванной комнаты. Её муж взглянул на неё с такой ненавистью и презрением, что она снова попятилась.
Он пересёк гостиную и оказался у дверей, ведущих на улицу. Окна пару раз озарились молниями, очертив тень посреди прихожей.
- Уйди с дороги!
- Папа! – заплакал Владик, когда отец снова грубо убрал его с пути.
Потом мальчик выбежал за ним под дождь, рыдая и повторяя «Папа! Папа! Папа!». Позади них у подъезда застыла тень матери. Она ничего не делала, не двигалась. Стояла и молчала.
- Папочка! – визжал сынок, догоняя любимого человека и хватаясь за его рукав.
Андрей развернулся, наклонился и впился обезумевшим взглядом в лицо Владика:
- Папа больше не придёт!

10.

- Что происходит? Где я?!
Перед глазами вращается круг с красно-чёрными делениями. По ячейкам звонко скачет металлический шарик.
- Рулетка? Ничего не понимаю…
- Давай, давай, родимая! – слышу хрипатый голос. – Чёрная! Чёрная! Прошу тебя, давай!
Что-то знакомое, далёкое, но не могу разобраться. Пытаюсь пошевелиться – тело не повинуется. Пытаюсь оглядеться – не в силах. Смотрю чужими глазами на рулетку и ничего не могу поделать.
Я у кого-то в голове?! Быть такого не может! Прямо как Павел вселился в чьё-то чужое тело…
- Ты что-то сказал? – грозно обратился «владелец» нашего тела к игроку, сидящему за соседним автоматом. Мужчина в грязной куртке, с дешёвой сигаретой в зубах и с лицом бурачного цвета. Он медленно оторвал взгляд от экрана и прищурено взглянул на вопрошающего. – Что ты там про голову и тело бурчал, а?
- Отвали.
- Чё ты сказал?
Незнакомец затянулся сигаретой и пренебрежительно выпустил в нашу сторону дым, затем отвернулся. Человек, в которого я вселился, посмотрел на свои смуглые руки с отбитыми костяшками, покрытыми коричневой коркой. Я не знал, о чём он думает, но догадывался: кулаки медленно сжались. И всё же он решил не искать пока приключений на свою задницу, вновь взглянул на рулетку и увидел, что выпала красная клетка. Ставка в триста двадцать рублей сгорела.
- Дерьмо! – зашипел мужчина. – Пятый раз подряд! Ты только посмотри, какая сука!
Я молчал. Не знал, как начинать разговор с этим человеком. И страшно было подумать, как он отреагирует на то, что кто-то поселился у него в голове.
На счету оставалось семьсот рублей. Некоторое время игрок раздумывал, я видел, как он теребит свою неопрятную щетину на подбородке. Потом он что-то пробурчал и поставил всё на чёрное.
Рулетка снова подвела его. В этот раз он никак внешне не высказал негодования, просто сидел и долго-долго смотрел в экран, будто не верил своим глазам.
- Ну, на седьмой раз мне должно повезти… – прошептал мужчина и полез в куртку за деньгами.
Он достал оттуда все купюры, около полутора тысяч рублей. На дне кармашка остались поблёскивать монеты.
- Остановись! – произнёс я. – Хватит!
Игрок огляделся. Ближайшим к нему по-прежнему оставался тот парень у игрового автомата. Сейчас он тихо говорил с кем-то по мобильнику. «Владелец» нашего тела хмыкнул и покачал головой. Решил, что опять послышалось.
Он снова сделал ставку на чёрную клетку, поставив тысячу четыреста. И снова проиграл. Начал выкрикивать самые суровые матерные слова, которые мне только доводилось слышать, несколько раз ударил кулаком по защитному стеклу рулетки.
- Эй! Эй! Эй! Руки убрали! Сволочи!
Два охранника возникли из ниоткуда, схватили под руки разбушевавшегося мужчину и потащили к выходу.
- Вы что, совсем охренели?! Вы хотя бы знаете, кто я?! Эй! У вас большие проблемы, мудозвоны! Большие проблемы! Я записан у вас, говнюки! Эй! Полегче! Я Канарейка Михаил!

[bober_maniac]

ВАСЕКС, я все-таки еще раз порекомендую сначала заняться формой, а уже потом объемом. А то я опять Галеньку позову и мы с ней зачитаем, на этот раз на 2 часа.

[ВАСЕКС]

Unspeakable, очень страшно) на самом деле выкладываю на суд людской уже готовое, к чему не вернусь уже. Но все замечания учитываю, всё учитывается в следующих произведениях. Просто уже и так слышал достаточно критики и по "Симметрии", и по "Незваному", но почему бы не выложить.
Со многим, кстати говоря, не согласен с вами, и аргументировать могу. Например, с обилием диалогов. Это не минус. У того же Пелевина или у Маккарти - диалогов уйма, а книги ихние становятся книгами года. Через диалоги легче передавать мысли и раскрывать персонажей.
Но со многими претензиями в такой же степени - согласен, мне на них уже указывали. Ну, я же не писатель, только учусь)

да и... разве это объём?

[bober_maniac]

Сообщение от ВАСЕКС

Со многим, кстати говоря, не согласен с вами, и аргументировать могу.

От того, что ты будешь что-то там аргументировать, лучше рассказ не станет.

Сообщение от ВАСЕКС

У того же Пелевина или у Маккарти - диалогов уйма, а книги ихние становятся книгами года.

У Пелевина они несколько более интересны, чем "я бухаю, а ты глюк".

Сообщение от ВАСЕКС

Через диалоги легче передавать мысли и раскрывать персонажей.

Для этого мысли должны быть.

[ВАСЕКС]

Сообщение от Unspeakable

Для этого мысли должны быть.

ну, для кого-то они там есть
некоторые и философию находят, да, да) но если вы не увидели, тогда, быть может, не тот ещё уровень у меня, чтобы такими тонкостями манипулировать)

Сообщение от Unspeakable

От того, что ты будешь что-то там аргументировать, лучше рассказ не станет.

прекрасно это знаю, критики не мало видел, но и хуже его сделать не так просто, засерая не по существу

Сообщение от Unspeakable

У Пелевина они несколько более интересны, чем "я бухаю, а ты глюк".

о, знаток Пелевина! класс! Как вам образ алкоголика и по сути главного героя из "Шлем Ужаса", где вся повесть/книга построена только на диалоге? М?

[bober_maniac]

Сообщение от ВАСЕКС

некоторые и философию находят, да, да)

Чтобы у тебя нашли философию, ты должен быть чуть более интеллектуально развит, чем твои читатели. Чуть-чуть. Буквально одна лишняя прочитанная книга - и появляется философия.

Сообщение от ВАСЕКС

но если вы не увидели, тогда, быть может, не тот ещё уровень у меня, чтобы такими тонкостями манипулировать)

Я бы начал с уничтожения внутренних противоречий.

Сообщение от ВАСЕКС

Как вам образ алкоголика и по сути главного героя из "Шлем Ужаса", где вся повесть/книга построена только на диалоге?

Не читал.

[ВАСЕКС]

Сообщение от Unspeakable

У Пелевина они несколько более интересны, чем "я бухаю, а ты глюк"

Сообщение от Unspeakable

Не читал.

ну вот у того персонажа, грубо говоря, все реплики почти прямым текстом: "я бухаю, а вы глюк". Ещё он уведомляет всех как ему хреново после пьянки, тошнит, и беспрерывно ругается матом, потому и непросто его сюда процитировать.
и он - (конечно, непросто сказать, но пожалуй всё-таки...) главный герой... либо сам автор, который выражает своё мнение о происходящем.
Ну это я просто пример привёл из Пелевина, чтобы не быть голословным.

Сообщение от Unspeakable

Буквально одна лишняя прочитанная книга - и появляется философия.

лишних книг уже прочитано немало, спасибо)

кстати, Шлем Ужаса всячески рекомендую. Самая современная проза. И не для быдла, совсем не для быдла.

[Sir~GL]

Сообщение от ВАСЕКС

Ещё он уведомляет всех как ему хреново после пьянки, тошнит, и беспрерывно ругается матом,

Вообще, там его это заложено более как один из типажей чатиков\форумов (можно продолжить насчет типажей вообще или личностных, но не суть).
Да там и мало его, совсем совсем.

Сообщение от ВАСЕКС

И не для быдла, совсем не для быдла.

Да ладно, шлем ужаса то?

Но что-то мы немного отошли от темы.

[Eversleeping]

Сообщение от Sir~GL

Но что-то мы немного отошли от темы.

\\тшш мне тут!
От темы отошли, хе-хе. Мы в некоторой степени пытаемся поставить Васька в культурный контекст мировой, тыкскызыть, литературы.

Сообщение от ВАСЕКС

Например, с обилием диалогов. Это не минус. У того же Пелевина или у Маккарти - диалогов уйма, а книги ихние становятся книгами года. Через диалоги легче передавать мысли и раскрывать персонажей.

Давай начнем, опять же, с того, что ты пока не Маккарти и не Пелевин, а еще совершенно незнакомый миру Вася Пупкин Куклин. Это, конечно, не так уж принципиально, но все же меня иногда напрягает, а иногда и веселит, когда прикрываться начинают именами Великих.
Мысли передавать в диалоге - это еще ладно. Еще какими-то мазками подавать мир, социальную обстановку там, все такое... играть на конфликт. На примере Симметрии, у тебя там какой конфликт? Ты его можешь сформулировать? Я, к примеру, не особо хорошо понимаю, каким образом играет на какой-либо конфликт то, что Андрей называет Алису бегемотиком. А этому сколько воды в диалогах посвящено! И когда уже читателю давным-давно понятно, что таки да, таки Андреи оба клоны, ты все еще муссируешь эту тему. У моей подруги сейчас повесть в издание идет, там была схожая проблема: прошло уже полповести, а в диалогах главный герой все еще задает один и тот же вопрос: чюваг, так ты риальне с Марса?! Все уже поняли: герои поняли, читатель понял, даже автор понял, а главгер все еще рефлексирует. Надо как у Хеммингуэя: "И тогда дождь кончился", или как там оно было. Чтобы избавить читателя от тонны совершенно ненужных рассуждений на очевидную тему. Зачем нам еще диалоги? Да, для раскрытия характеров. Персонификация речи, ля-ля три рубля. Алиса говорит короткими рублеными предложениями, почему? Ума ей на большее не хватает? А она говорит так же, как говорит и один Андрей, и второй, и диспетчер - они все говорят одинаково. Как характер раскрывается? Да никак. Мы узнаем, что герой любит гусей "аутофелляцию" побухать. Нет конфликта, соответственно нет игры на конфликт, соответственно в диалогах вода.

[ВАСЕКС]

Сообщение от Eversleeping

меня иногда напрягает, а иногда и веселит, когда прикрываться начинают именами Великих.

а сама берёшь ещё выше и вспоминаешь Хэммингуэя)
олсо, я не ставил себя наравне с Пелевиным и Маккарти, а просто доказывал, что диалоги, и даже с водой, и с рублёнными фразами они могут нести определённый смысл, больше помогают раскрыться персонажам, больше несут деталей, которые иногда не так просто раскрыть тупо авторски текстом.
Вот цитаты из "Дороги" Маккарти (цитировал именно диалоги):

Скрытый текст:

— Можно я у тебя кое-что спрошу? — сказал мальчик.

— Да. Конечно.

— Мы умрем?

— Когда-нибудь. Не сейчас.

— Но мы и дальше будем идти на юг.

— Да.

— Там будет тепло.

— Да.

— Хорошо.

— Что хорошо?

— Ничего. Просто хорошо.

— Спи.

— Хорошо.

— Я сейчас задую ночник, ладно?

— Да, ладно.

А затем из темноты:

— Можно я еще кое-что спрошу?

— Да. Конечно.

— Что ты будешь делать, если я умру?

— Если ты умрешь, я хотел бы тоже умереть.

— Чтобы не расставаться со мной?

— Да. Чтобы не расставаться с тобой.

— Хорошо.

— Что это, пап?

— Кое-что вкусненькое, для тебя.

— Что это?

— Подожди. Садись.

Ослабил узлы, помог мальчику снять рюкзак и поставил его так, чтобы можно было спиной на него опереться. Просунул большой палец под ушко, дернул кверху и открыл банку. Поднеся кока-колу поближе к носу, уловил шипение лопающихся пузырьков и протянул банку мальчику.

— На-ка, пробуй.

Мальчик взял банку.

— Там пузыри.

— Ну же, не бойся.

Мальчик посмотрел на отца, наклонил банку и сделал один глоток. Задумчиво посидел, решая, нравится ему или нет, а потом сказал:

— Ужасно вкусно.

— Ну видишь.

— Пап, ты тоже глотни.

— Я хочу, чтобы ты все выпил сам.

— Пап, ну пожалуйста.

Он взял банку, чуть-чуть отхлебнул и вернул мальчику.

— Допивай. Давай посидим здесь немного.

— Потому что мне никогда больше не придется такое попробовать, да?

— Кто знает, что нас ждет впереди.

— Понятно.

— Нам нельзя здесь оставаться. С каждым днем становится все холоднее. Водопад может кого-нибудь привлечь. Мы же пришли. И другие придут. Мы не знаем, что у них на уме, и не услышим, когда они сюда заявятся. Опасно.

— Еще один денек, пап.

— Опасно здесь оставаться.

— Может, поищем другое место на реке?

— Надо идти дальше. На юг.

— А река разве не течет на юг?

— Нет, не течет.

— А можно на карте посмотреть?

— Можно. Подожди, достану…

— У тебя были друзья?

— Да, были.

— Много?

— Да.

— Ты их помнишь?

— Да. Я их помню.

— А где они сейчас?

— Умерли.

— Все?

— Все до единого.

— Ты по ним скучаешь?

— Да.

— Куда мы идем?

— На юг.

— Ладно.

— Брат, пожалей.

— Ты же нас не пожалел.

— Умоляю…

— Папа!

— Ты хоть сына послушай!

— Ты хотел нас убить.

— Я подыхаю с голоду. Ты бы на моем месте поступил точно так же.

— Ты все забрал.

— Слушай, брат… Я же сдохну.

— Я поступаю с тобой так, как ты поступил с нами.

— Прошу тебя…

Здесь есть всё. И рублённые реплики, и много-много воды, и повторения одного и того же по сто раз.... Зачем спрашивается? А затем. Это лучшая книга года, получившая уйму наград, прославившая автора, которого уже называют живым классиком, по его "Старикам тут не место" и "Дороге" сняли фильмы... Как думаешь, есть ли повод у него чему-то поучиться?

Сообщение от Eversleeping

Мы узнаем, что герой любит гусей "аутофелляцию" побухать.

я рад, что вам понравилась одна из самых сильных шуток рассказа)
в Незваном тоже есть шутки на сексуальную тему))

[Electroplasm]

Ого ! Есть действительно интересные работы ! Спасибо ))

[bober_maniac]

Сообщение от ВАСЕКС

ну вот у того персонажа, грубо говоря, все реплики почти прямым текстом: "я бухаю, а вы глюк".

У него, прости, персонаж - алкоголик и видит глюки, а у тебя тема алкоголя и глюков вообще непонятно для чего приплетена. Видимо, для оправдания мотива орального секса между главными героями.

Сообщение от ВАСЕКС

Как думаешь, есть ли повод у него чему-то поучиться?

Ну точно не писать такие диалоги. Не знаю, за что эта книга получила книгу года, но точно не за такое.