|
Никанор Семенович начинал переживать. Какое-то смутное волнение зарождалось в нем, царапало стенки его желудка. Надо же было так вляпаться. Ведь всего-то согласился испить чаю со старинным приятелем, с коим случайно столкнулись нос к носу на троллейбусной остановке. Никанор Семенович был грустен и спешил домой. Аркадий Павлович же, супротив тому, весел и, как всегда, во хмелю. Ухватил, обнял, расцеловал, обдавая перегаром, уговорил идти к нему в гости.
Поднялись на пятый этаж общаги, где вот уже которое десятилетие ютился Аркадий, вошли, сели на кухоньке. Тут же из соседней комнаты выплыла томная дама лет немного за сорок, килограмм немного за сто. Представилась Люсьеной, села рядом с Никанором и вперила в него свои маслянистые испитые глаза. По всему было видно, что сегодня она собиралась как следует потешить необъятное своё тело тщетно трепыхающимся мужичонкой. Аркашка же, этакий подлец, который, вроде бы, пошел в свою комнату за чашками и печеньем, возвращаться как-то не собирался. Люсьена, выждав положенное порядочной женщине время, навалилась на Никанора, нахлынула как Цунами, сграбастала его в охапку и похотливо забурчала: "Ну и чего ты будешь со мной делать, проказник?".
|