[Даррочка]

Для тех,кто помнит и любит "Курилку им.тов.Б.Гейтса".

Небритый офицер.

- Товарищ небритый офицер, - тараторил сталкер, расталкивая Снейка, - там такое! Там товарищи сержант и прапорщик друг другу уже не товарищи! Они дерутся! Мебель ломают! Сэр!
Снейк приунял боль в своей похмельной голове и поднял тяжелый взгляд на вмиг побледневшего сталкера.
- Давно?
- Полчаса, сэр! - бедолага попятился. Если бы взгляд Снейка был действительно, а не литературно, тяжелым, его бы по уши вдавило в пол.
- Почему только сейчас доложил?
- До этого наш сержант побеждал. Сэр!
- Как твоя фамилия, боец?
- Дэтин, сэр! – от рева «бойца» у Снейка снова разболелась голова.
- Ясно, дэбил и кретин в одном флаконе. Где дантовы коммандос и остальные сефиротовы сталкеры?
- Мои сослуживцы сидят в засаде в ближайшем укрепленном бункере. А коммандос нагло прохлаждаются в травмпункте, сэр!
- Не ори, служивый, урою. Кого вы там, в своей засаде, ловите?
- Э-э-э… Сэр!
- Ясно, рядовой Кретин. А как дельты попали к доктору?
- Дельта 38 на абсолютно верное к нему обращение товарища сержанта «инкубаторов сынок» заявил, цитирую, «на себя посмотрите, вроде и мама есть, а сами же оттуда». И не добавил «Сэр!». Товарищ сержант на это обиделся и выкинул гада в окно. Остальные вышли следом сами. Да еще с криками «хавайся, он опять транквилизаторы не принял»! Товарищ Данте за них вступился путем ржания над товарищем сержантом. Тут все и началось, - в мозгу сталкера закрутились шестеренки. Он знал, что что-то забыл. Тут, к сожалению и новой головной боли Снейка, до него дошло. – СЭР!!!
Снейк швырнул в солдата подушкой и попытался встать. В виду неких физиологических проблем и раскиданных по полу бутылок, это получилось не сразу. Солдат настолько опешил, что даже не помог старшему по званию. Хотя «опешил» не совсем верно характеризует его состояние. С похмелья Снейк ухитрился просто вырубить бойца метким броском подушки. Да и звания Снейка никто не знал, а сам он с утра его еще ни разу не помнил. Наконец, путем героических усилий и помощи со стороны стены, диверсант вышел из… Снейк оглянулся. Сегодняшнее утро он, видимо, встретил в подсобке. Бывало и хуже. В позапрошлый раз он проснулся вообще в библиотеке. Еле нашел дорогу домой из малознакомого района. И голова тогда болела сильнее.

Снейк остановил бредущего с задумчивым видом Риддика.
- Нет, не боюсь. Какой сейчас месяц и этаж? – диверсант сразу перешел к делу.
- А ты боишься темноты? – приветствия Риддика не отличались разнообразием. После недолгой недоуменной паузы он вкрадчиво спросил, - А ты не знаешь, где тут вентиляция? Я сам заблудился, задумался о чем-то и выпал из нее. Вот ищу.
- Ясно, еще один дэбил на мою голову. Смотри и учись. ГАРРЕТ!!! Теперь следи, откуда он вылезет, - никто не появился. Снейк посмотрел по сторонам. Тишина немного пугала. Если здесь нет Гаррета, то здесь нет вентиляции. Он был везде и не мог не прийти на зов и не обокрасть зовущих.
- Я правильно понял? – Риддик знал Гаррета не хуже Снейка. Его верная подруга тишина предательски начала давить и на его лысую макушку.
- Только тихо. Если здесь нет вентиляции, то мы не в Курилке. Хотя должны были бы быть там, - Снейк вытащил пистолет и пошел по направлению, которое вполне могло бы привести его к лифту. Или не привести. Шанс неудачного исхода, впрочем, был лишь 50 процентов.
- Может мы в Сайлент Хилле, городе дурных таких демонов?
- Нет, планировка наша.
- Может мы умерли и попали в… А, ну да, - Риддик вспомнил, что на этой неделе умирал раз 5. Это вообще было, простите за каламбур, не смертельно. Просто ты умираешь и возрождаешься в холле 1 этажа. Или, как вариант, одной ногой в тарелке супа главы антикриминального отдела Макса Пейна, сидящего за столом регистрации. В таком случае возрождаешься еще раз и стараешься такой глупости больше не делать.
- Стой, умертвий, я что-то слышу, - Снейк замер и прислушался к вибрации пола. Его глаза на миг сузились до щелок и, вдруг, расширились до размеров среднего блюдца. Он оттолкнулся от пола и, совершив двойное заднее сальто-мортале, ударился головой о низкий потолок. Упал он в полуметре от своей предыдущей позиции. Там, где он только что стоял, из-под пола вырвался огромный столб пламени, пожрал потолок и убежал выше.
- Вот гады, - заявил диверсант, дотрагиваясь до лица, - брови мне опалили!
- Они сожгли мне волосы, они мне спалили все волосы! - вопил между тем Риддик, хватаясь руками за лысую голову.
- Риддик, ты вообще-то и был лысый, если не ошибаюсь. И какой-то нервный. У тебя, что, тоска по вентиляции? Агрофобия началась? Сейчас проверим. Стены раздвигаются, тут светло и комфортно, здесь сухо и есть чем дышать…
- Не-е-е-е-ет!!!!!! – Риддик с размаху прыгнул в дыру в полу. Снейк заглянул туда, пробурчал «какой ты у нас храбрый», попытался аккуратно спуститься ногами вперед, но сорвался и полетел вслед за Риддиком.
«Чего-то я не то сделал» - успел подумать Снейк, пролетев этажей пять вниз. На шестом его нагло прервали, схватив за ногу. Данте смерил Снека с ног до головы (в нашем случае сверху вниз).
- Чего так долго? – спросил Данте, не удосужившись даже поставить товарища на пол.
- Заблудился. Что за шум?
- Сам посмотри, - Данте, все еще держа Снейка за ногу, развернул его на 180 градусов. Взору опешившего спецназовца предстал форменный бардак. Вокруг валялись тела знакомых и не очень людей (и не очень). Дальняя стена была опалена и обвалена. С той стороны слышался мат, выстрелы и характерный отзвук боевых заклинаний.
- Кретинизм, как сказал бы виновник торжества. Даня, знаешь, что?
- Что?
- Поставь меня вниз ногами на твердую землю.

Организовался краткий перекур, во время которого Данте рассказал Снейку запутанную историю семейных ценностей Сефирота.
- Давным, значит, давно, жила-была раса Древних.
- Какое оригинальное название. Я не мог слышать его раньше?
- Только Сефе этого не говори, он и так обиженный на весь мир. Так вот, они долго скитались в поисках земли обетованной.
- Бомжи перелетные.
- Нет, что ты… Хотя, наверное, да. И вот однажды одни Древние сказали другим, что им надоело, они остаются.
- Переезжают в дом престарелых?
- Надо полагать. Они, все-таки, очень древние. И тут их метеорологи объявляют, что надвигается антициклон с сильным ветром, а прямо за ним – Хана. Одна на всех.
- Я бы их за это без премии оставил.
- Ну, так вот, более трусливые Древние, которые оставаться хотели, зарылись где-то, по пути забыв всю магию. Растяпы. А более тугодумные… то есть, храбрые, встретили катастрофу лицом к лицу и…
- И?
- Что «и»? Вымерли. Ховаться надо было.
- А Сефа?
- А Сефа еще не родился. А его мама, Женова, по пути к месту проведения катаклизма, упала в канаву и там превратилась в окаменелость.
- А я-то думал, что значит сефино «напиться в камушки». Ну, а дальше, что?
- А дальше ее откопали через пару тысяч лет, взяли ДНК. Из него слепили Сефу. С тех пор у него комплекс неполноценности на базе тайного желания захватить весь мир.
- И разграбить приют для престарелых бомжей? Ладно, мы оба таких много раз видели. В чем напряг?
- Ты Сефу в деле видел?
- Да. Но это не считается. Он всегда трезвее, потому, что пьет меньше.
- Я про заклинания. Ты вообще знал, что он их умеет?
Снейк задумался. Однажды они с Сефиротом соревновались в скорости разжигания костра, и Сефа нагло сжульничал: вызвал дождь на дрова Снейка, и поджег свой костер огненным шаром. Но та вспышка, опалившая диверсантские брови, явно не годилась для жарки сосисок. Разве что из цельного слона.
- Ясно. Надо скрытно. Возьмем Сэма, нашего, Фишера и меня. Я его отвлеку, а Сема его вырубит.
- Тс-с-с! Не напоминай ему, - Данте кивнул куда-то за спину диверсанта.
Снейк обернулся. У дальней стеночки сидел Сэм. Он стучал молоточком по прикладу винтовки, выправляя вмятины. На глаза его наворачивались слезы, а обычно зеленые фильтры прибора ночного видения были серого цвета, разделяя настроение хозяина.
- Он весь кулак отбил по Сефиной чугунной макушке. Потом сломал об нее же пистолет, помял винтовку, а этот гад даже не почесался. Я его не узнаю, обычно Сефа – само сострадание.
- Да, с его стороны было бы намного вежливее хотя бы грохнуться в обморок. Тогда силой… не отвечай, ты попробовал. Первым делом. Я тебя знаю. Дай угадаю. Всю сабельку затупил о его чугуневую башку?
- … … … Да, - Данте продемонстрировал огрызок, в котором с трудом узнавался его любимый меч.
- Тогда нужно хитростью. Варианты? Которые он не учел, конечно.
- Ему не нужно ничего учитывать. С такой башкой, которую на цветмет не стыдно сдать, ему вообще не о чем беспокоиться.
- А почем там сейчас чугун? О чем это я? А если кого из молодых?
- Бард?
- Нет.
- Последний вариант.
- Нет. Три причины. Чертовски дорого. У нас столько нет. Боба Фетт дешевле.
- Тебе показать, куда и каким местом Сефа вставил Фетта? Зовем Барда.

Бард с интересом осмотрел лагерь. С неким сожалением отметил отсутствие сокровищницы, девочек и пива. Снейк, между тем, вещал.
- Этот поступок навсегда останется в анналах истории, благодарные потомки будут помнить твое имя, а мы, несомненно, оценим твой вклад в историю.
- Во-первых, пусть этот поступок будет анонимным. Я не гордый. И потом всякие гады обязательно попытаются вчинить иск за разрушения. Так что без улик работаем. Во-вторых, тут ни одна сволочь моя имя не помнит. Даже я сам забыл. В-третьих, и в самых главных: а, во сколько вы оцените мой вклад в историю?
- А благодарственного письма с нашими подписями не хватит?
- А сколько денег вы в письмо вложите?
- А пачка сигарет?
- А где выход?
- Там, - Снейк указал в направлении, откуда все еще доносились звуки боя и отголоски мата.
- А другой?
- А другой через меня, - Данте положил руку на плечо Барда и сжал пальцы. Бард позеленел. Покраснел. Посинел. Согласно закивал.
- Но на высокое качество работы не надейтесь.
- А мы и не надеялись. Даже за деньги.
- Жмоты вы потому что. Вот в прошлый раз мне предлагали богатую принцессу в жены.
- Можешь пойти туда и взять в жены Сефирота. Он не очень богатый, но зато хорошо готовит.
Бард успел только разок пискнуть, когда Данте пинком придал ему ускорение в нужном направлении.

- Знаешь, а он, Бард, и вправду хорош, хоть и ублюдошное создание, - с уважением сказал Снейк Данте, - дольше всех продержался. Сюда, родимый!
Он ткнул пальцем в свободное место у стены. Бард благодарно кивнул, дополз до указанной точки, ткнулся лбом в стену и обмяк.
- По-моему, Сефа сначала прокоптил Барда огненными шарами, - рассуждал тем временем Данте. - Смотри, как обгорел. Потом, судя по пару, затушил чем-то водяным. Смотри, этот садюга своей саблей постриг нашего балалаечника под полубокс! А ведь у Барда была такая шикарная грива! Почти как у меня.

- Нам нужен специалист широкого профиля.
- Я же уже пробовал!
- Да не ты, - Снейк хитро прищурился. - Не хотел бы, но придется. Зовем Гаррета.
- Ты не в курсе? Да и откуда тебе знать? Его Сефа захватил в заложники. Грозит, что если мы не выполним его требования в течение 24 минут, он его выпустит.
- Минут? Не часов?
- Ну, ты знаешь Сефу? «Кто умен, тот не спешит. Но и тормозить не будет».
- А почему такие странные угрозы? Мы к Гаррету привыкли!
- Он грозится сделать его пер… пар… параллельно… перпендикулярно…
- Перманентно?
- Ага. Перпатентно невидимым.
- Но это… катастрофа! – Снейк отшатнулся в ужасе, оступился и упал на копчик.
- А ты как хотел? Сефа у нас голова. И самый трезвый, как ты сам заметил.
- Мы должны что-то сделать! Может убить Гаррета?
- Не прокатит. Сефа его защищает. И, вообще, он его спрятал куда-то.
- А кто в прошлый раз Сефу победил? Клауд? Позовем его!
- Ты думаешь, я не подумал об этом? Клауд со Скваллом очень не вовремя укатили на рыбалку. Говорят, семейная жизнь задолбала. Все герои разъехались. Одни мы остались.
- А я им говорил, что браковаться в таком юном возрасте, как у них или у нас с тобой – полный идиотизм. А если попросить их вернуться?
- Будут через полтора часа.
- А у нас…
- У нас, - Данте поглядел на часы. На потолок. Пошевелил губами, считая в уме. – Три минуты.
Снейк схватился за голову. Он сотни раз был в трех минутах от гибели, но тогда он знал, что делать. Если была бомба, он ее обезвреживал. Если был враг, он его убивал. А если на носу был большой «БУМ», он убегал. Но невидимый Гаррет…

Сефирот стоял в, ставших уже привычными за последний час, языках пламени. Он смутно помнил что-то подобное в своей прошлой жизни. Но это воспоминание ютилось где-то между рецептом сырного пирога и мысленной заметкой забрать свой черный плащ из прачечной, прежде чем разнести ее в клочья. Так что происходящее было для него практически в новинку. Одинокие солдаты оттаскивали своих раненых товарищей, все еще постреливая в его сторону. Сопротивление этого мира было сломлено. Скоро он станет властелином вселенной и посвятит свое время казням неугодных и приготовлению пирогов. Хотя, при чем здесь пироги? Хм…
Вдруг где-то за спиной раздался характерный хруст. Кто-то шел по осыпавшейся штукатурке. Сефирот обернулся. Через полминуты этот мир получит хороший урок, а тот, кто осмелился выйти против победителя, не проживет и эти полминуты.

Снейк шел гордо, с трудом держа плечи широко, а голову высоко. Он больше привык к ползанью по вентиляции и коротким перебежкам под носом врага. Но сейчас был особый случай. Сейчас он нес белый флаг (этот флаг был всего лишь носовым платком Данте, но достигал достаточных размеров, чтобы зваться флагом).
- Ты победил. Не трогай Гаррета. Мы сдаемся и не будем оказывать сопротивления. Ты – новый хозяин Курилки.

Сефирот рассмеялся злобным смехом. Цель его жизни достигнута всего за час. То ради чего он жил – у его ног. Он смеялся и смеялся, пока не пришел сам собой Вопрос. «А что дальше?»

- Даня, а ты когда-нибудь видел его таким пьяным?
- Не-а. В жизни он так не надирался.
Снейк и Данте тащили безжизненного Сефирота домой.
Что мог сделать злодей, дорвавшись до власти? Да ничего. Полное отсутствие каких-либо желаний привело Сефу в запой. Оказалось, что никакого удовольствия власть не доставляла, зато новые покои «Хозяина вселенной» тут же оказались завалены бумагами на подпись. «Хозяин» уже на второй час правления вызвал своих друзей и написал при них расписку, что отрекается от власти, и не будет домогаться ее еще как минимум год. И слезно попросил его напоить «в камушки».
Такая поучительная история. А как же Гаррет? Сефа забыл, куда его спрятал. Так что около двух дней в Курилке почти ничего не воровали. А потом Гаррет вернулся и начал приторговывать кирпичами, которыми его «чуть не замуровали насмерть».