На высоком утёсе,окружённом туманом, виднелась мрачного вида башня. С расстояния она казалась чёрной кляксой, поставленной на сером фоне, обволакивающего её тумана. Но если подойти ближе, но то можно разглядеть каменную кладку, поросшую мхом и какими-то сорняками. Некоторые булыжники, которыми была выложена старая башня, давно раскололись либо покосились. Пропасть перед утёсом лишь дополняла общую картину уныния и запустения.
К башне вела узенькая тропинка по склонам близлежащих ущелий. Со стороны она казалась очень извилистой и будто пропадающей в пространстве - этому способствовали тени от горных выступов, туман и общая мрачность окружающих пейзажей. Кому могло понадобиться возводить башю в таком месте?
По тропинке к башне поднимался человек. Его фигура, искажённая рассеянным в тумане тусклым светом от зарывшегося в серое небо солнца, напоминала тень, одинокого призрака, блуждающего среди гор. Человек приходил к башне каждый день. Иногда он обходил её несколько раз, иногда просто стоял и смотрел. Но каждый раз он обязательно дотрагивался до старых камней рукой, что-то бормотал себе под нос и растворялся в воздухе. И тоже случилось сейчас...
" Чёрт,- еле протянул вслух Раде, поднимаясь с кровати.- Опять этот сон, опять эта башня. Что всё это может значить? Я каждую ночь будто не сплю, а отправляюсь куда-то в другой мир... к этой башни. Я чувствую нечто знакомое в ней, что меня притягивает. Я не могу понять, что же это... И каждый раз, когда я прикасаюсь к башне, в этом месте, до куда я дотрагиваюсь, возникают огненные буквы FC. Стоит мне их прочесть, как я тут же просыпаюсь... Как меня это достало".
Раде поднялся с кровати и пошёл умываться. Он немного проспал, так что ему предстояло ещё не опоздать на тренировку, ибо он совсем не горел желанием выслушивать монотонные лекции тренера по поводу рационального использования времени, о правильном режиме и прочих, несомненно очень важных и полезных, вещах. Зайдя в ванную, Раде бросил взгляд на своё отражение в зеркале. Оттуда на него смотрел человек, не имеющий никаких целей, никаких желаний и даже никаких потребностей. Лицо Раде выдавало его нордические корни, безразличный взгляд усталых голубых глаз скользил по зеркалу, а недельная небритость говорила лишь об одном - у него снова депрессия. "Это потому, что я невысыпаюсь" - так говорил всем Раде. Возможно, он говорил правду, а может просто оправдывал свою природную лень. Также вполне возможно, что истинную причину он даже не знал. Ясно было только одно: Раде утратил веру. Веру во всё: в людей, в Бога, в окружающий его мир, в себя. Он даже не знал, для чего каждый день ходил на тренировки по боксу...
Когда Раде собрался, он отправился в зал. За окном светило солнце, жара стояла невыносимая. Но жар яркого светила не мог растопить холод в душе Раде. В его сердце была зима... и он искал способ изгнать её оттуда. Недалеко от зала его окликнула девушка. Это была Лия - они вместе с Раде ходили в зал заниматься боксом. Лия была интересной и милой девушкой, любила бокс по каким-то своим, непонятным никому, причинам, но никогда не говорила о них ни с кем. Несмотря на её красоту, Раде никогда ей не интересовался. Он вообще не интересовался девушками, считая их скучными, нудными и замороченными. Тем не менее, с Лией ему было о чём поговорить. Иногда.
Несмотря на общую скучность дня, Раде заснул рано. Ему просто было нечего делать, кроме как спать. Но нормального сна не получилось: он вновь оказался на тропинке, ведущей к башне. Снова ему пришлось идте наверх, и снова ходить вокруг башни. "Надоело, - произнёс Раде, - сделаю всё по-быстрому". Он протянул руку к камням, дотронулся до них и... ничего.
"Ничего?" - удивился Раде и вновь дотронулся до камней. Опять ничего. В этот раз башня не отвечала ему.
"С чего бы это?" - растерянным голосом произнёс Раде.
"Задай правильный вопрос и получишь ответ, который ты ищешь" - раздались чьи-то слова сверху.
"Кто ты?" - Раде поднял голову и постарался увидеть говорящего.
На самом верху башни сидел чёрный ворон. Несмотря на царивший вокруг мрак, перья его переливались пламенем.
"Я - ворон, - ответила птица и быстро спланировала к подножию башни, - Я тут, чтобы помогать заблудшим странникам".
"Но я не заблудший странник, - возразил Раде, - я вообще не странник!".
"Тогда для чего ты сюда приходишь каждый день?" - поинтересовался ворон.
"Я не прихожу сюда, - спокойно ответил Раде, - это всего лишь сон, который мне часто снится, не более".
"Но разве это не значит, что ты чего-то хочешь от этого места? Возможно, ищешь что-то... к примеру, то, что потерял?" - ворон пристально посмотрел в глаза Раде.
"Я здесь ничего не терял" - Раде ответил неуверенно, потому что проницательный взгляд ворона сильно его смутил.
"Тогда откуда я тебя знаю?" - со знакомой интонацией спросил Ворон.
"Ты меня знаешь?" - Раде не то, чтобы пытался скрыть удивление, но и выказывать особую заинтересованность тоже не считал нужным.
"Да, - кивнул ворон, - я тебя знаю. Но знаешь ли ты себя, кем ты был, кто ты есть и кем будешь?" С этими словами он вспорхнул в воздух и полетел куда-то. Раде хотел его окрикнуть, но звук застрял у него в горле. Туман вдруг закружился вокруг Раде, обволок его со всех сторон, стал густым, как кисель, и чёрным, словно перья ворона. Раде хотел закричать и .... проснулся.
И в следующую ночь снова оказался Раде перед башней. На этот раз ворон ждал его.
"Ну что, - спросил ворон, - ты знаешь, какой вопрос хочешь задать?"
"Я думал об этом, - ответил Раде, - но ничего не придумал. Ты сказал, что знаешь меня, и это место выглядит знакомым.. Получается, что я здесь был, когда-то... Смогу ли я задать правильный вопрос, вспомнив всё?"
"Вопросы задают лишь тогда, когда имеют цель" - ответил ворон. - "У тебя есть цель?".
"У меня...? - Раде задумался. - Я хочу иметь цель, хочу к ней идти, а не впустую прожигать время... но у меня не получается"
Ворон перелетел с одного камня на другой и произнёс: "Можно ли поставить цель и пытаться достичь её, если ты стоишь на месте? Можно ли смотреть в будущее, тяготясь прошлым? Как быть в настоящем, если живёшь в прошлым? Тебе нужно отпустить своё прошлое и начать строить своё будущее"
"Но...- Раде задумался, - что было в моём прошлом? Что я сделал не так? Почему я всё забыл?"
"Всё твоё прошлое - это созданная тобой "правда" . Правда, в которую ты поверил, правда, в которую ты хотел верить и правда, в которую ты пытался заставить верить других. Иногда созданный мир, в который искренне веришь, становится реальностью. Но иногда он лишь кажется настоящим, подменяя истинную реальность, поглощая своего создателя, не давая ему быть самим собой. Твой "мир" распался, тебе было тяжело с этим смириться и ты решил всё забыть"
"Но разве он был иллюзорным? Разве не было в нём настоящих людей, событий, слов, мыслей?" - Раде опустился на землю.
"Что есть правда, а что - ложь? - усмехнулся ворон, - Позволь, я расскажу тебе притчу.
Однажды пришёл человек к Лукавому и спросил: «Что есть правда и что есть ложь?» И повернулся к нему Лукавый и приблизился и блеснули глаза его. И увидел человек отражение своё в глазах Лукавого: в одном большое, в другом маленькое. В одном близко увидёл себя, а в другом далеко, в одном сидящим, а в другом стоящим, высоким и низким, в одежде и обнажённым, на солнце и в тени, смеющимся и плачущим, рождающимся и умирающим, живым и мёртвым, существующим и не существующим, ангелом и бесом. И зашатался человек и отвернулся, не в силах видеть себя так, и пеленой покрылся мир перед ним.
Но вот отдышался человек и сказал: «Зачем играешь ты со мной, мучаешь?» И улыбнулся и отвёл свой взгляд Лукавый и сказал: «О правде ты говоришь, человек, но что есть правда твоя?» И сказал человек: «Всегда я стараюсь говорить правду о себе и о других, и если кто другой лжёт, того обличаю. И если скажу я неправду — пусть отсохнет язык мой. Ложь же это когда кто-то говорит неправду намеренно, зная, что это неправда». И снова улыбнулся Лукавый и сказал:
— Да, правда твоя, человек, проста как лист бумаги. На одной его стороне написано слово «правда» и на другой — слово «ложь», и всё, что не может находить на одной стороне, должно находится на другой. И считаешь ты, что есть правда абсолютная, правда конечная и совершенная. И считаешь ты, что можешь знать эту правду, конечную и совершенную.
И улыбнулся тут Лукавый, а человек задрожал. И вот сказал Лукавый:
— Настоящая же правда вот в чём: правда есть не одна, их много. И есть такая правда, которую ты можешь постигнуть и есть такая которую, не можешь. И даже та правда, которую ты можешь постигнуть, вовсе не похожа она на лист бумаги, а похожа на пирамиду со многими уровнями. И говорил я тебе, что всё относительно, что и плохое и хорошее не существуют сами по себе, а только по отношению к цели, что есть у тебя. Так и говорю я, что и правда и ложь также относительны, и нет абсолютной правды и абсолютной лжи, а есть только больше правды и меньше правды. И чем ближе к вершине такой пирамиды, тем больше правды и чем дальше от неё — тем меньше правды. И то, что дальше от вершины — то ложь по отношению к тому, что ближе. И не можешь ты понять, человек, что даже то, что кажется тебе противоположным друг другу и противоречивым, может быть в тоже время истинным и непротиворечивым, если посмотришь ты сверху.
Вот представь, что говоришь ты с другом своим о жизни своей, — и тут Лукавый почему-то улыбнулся, а человек почему-то опечалился, — и жалуешься ему, что жизнь твоя тяжела и беспросветна, и что ты должен работать с утра до ночи, и нести все обязанности свои. А друг твой, любящий тебя, скажет, что жизнь твоя хоть и нелегка, но всё же терпима, и что есть у тебя и жена преданная и дети, почитающие тебя, и родители, и друзья, уважающие тебя. И что не многие из круга твоего живут такой жизнью устроенной. Кто же прав тогда будет между вами двоими? И не будет ли, что жизнь твоя тяжела, правдой? И то, что твой друг скажет тебе тоже правдой? И не будет всё ли это ложью, если посмотришь на жизнь правителей ваших, или на нищих на улице, или на воинов в сражении? И разве они счастливы?
И вот говорю я тебе: нет ни правды ни лжи самой по себе, но всё зависит только откуда ты смотришь, и что знаешь и понимаешь.
И ещё скажу тебе, человек, — сказал Лукавый, — что твоя правда не есть правда Посланника или Пророка божьего или Будды, а их правда не есть правда Пославшего их, и над ним тоже есть правда, и так без конца.
И представил тут человек всю пирамиду эту, всю «лестницу Якова» и почувствовал на миг ту правду, что ближе к вершине, и потерял он сознание своё и простёрся ниц. А Лукавый в это время терпеливо ждал. И вот очнулся человек, отёр рукой дрожащей лицо своё и спросил: «А как же я, где же моя правда в порядке этом небесном?» И спросил Лукавый:
— А где же правда муравья малого в мире твоём? И его ли правда — правда для тебя? И не есть ли мир твой гораздо больше и сложнее чем мир муравья? Так же и ты, как муравей в мире твоём, по сравнению с небесным порядком этим. И как сам ты меняешься всё время, — сказал Лукавый, — так же и правда твоя меняется с тобой всё время, и вчерашняя правда будет тебе сегодняшней ложью, и сегодняшняя ложь — завтрашней правдой.
И что есть правда и что ложь? Не есть ли это только имена, или ярлыки, или суждения твои, которые выносишь ты, на основании только того, что знаешь ты? И много ль ты знаешь? — и тут снова улыбнулся Лукавый и как бы вырос, а человек почувствовал себя маленьким и слабым и задрожал. — Ибо если скажут тебе, что снег белый, и не видел ты снега ни разу в жизни своей, а потом скажет тебе ещё кто-то, что снег синий, не скажешь ли ты, что ложь это? Но если не видел ты снега, то и то и другое ложью для тебя будет.
И ещё скажу тебе, — сказал Лукавый, — что говоря и думая о правде, используешь ты слова, человек. Но разве ты сам и другие люди, с которыми говоришь ты, одинаково понимаете те же слова, что с губ ваших слетают? Вот говоришь ты кому, что любишь его. Но разве любишь его ты так же, как и детей своих, как родителей, как жену, как Бога своего, что жизнь дал тебе? Для каждого из них у тебя своя любовь, а слово ты используешь одно. И не так же ли и с правдой?
Вот если готов ты самую жизнь свою отдать за Бога, потому что любишь его, то не будет ли ложью сказать, что любишь ты соседа своего? Ведь за него не готов ты жизнь отдать? Не ложь ли это, что любишь ты его? — И тут снова Лукавый улыбнулся и похолодел человек в истоме. — Вот видишь, даже когда хочешь сказать ты правду, ложь говоришь ты, человек. И, не так ли это по отношению ко всем словам, что говоришь ты, человек? Ибо только ты понимаешь, что сказать хочешь, другие же только думают, что догадываются, что имел ты в виду.
И вот, правды ты от меня хочешь, человек, правды о правде и о лжи. Но как судить о сказанном мною будешь?
И засмеялся тут Лукавый и ушёл, а человек изменился в лице своём, и застыл как столб солевой, и простоял весь день и всю ночь в раздумье."
Дослушав ворона, Раде сказал: "В моём мире было много правды, так почему же люди не хотят её принять, цепляясь лишь за отдельные придуманные мной факты? Разве не все мы живём в своих отдельных мирках? Разве мы не "выдумываем" свою жизнь?"
"Люди, - ответил ворон, - всегда чего-то боятся. Они боятся быть обманутыми, боятся потерять гармонию, стабильность, боятся, когда их "мир" вступает в противоречие с "миром" другого человека. Они всегда дуают лишь о себе, их забота о других людях зачастую есть самообман, способ доказать окружающим, что ты Человек. Хотя на самом деле, всё что они делают якобы для других, они делают на самом деле для себя. Разве подаём мы попрашайкам для того, чтобы они могли купить себе еду, а не для того, чтобы утешить свою совесть? Разве помогаем мы для того, чтобы помочь, а не для того, чтобы человек оставил нас в покое? Сколь высок процент людей, искренне что-то желающих окружающим? Разве помощь только близким людям и отказ от помощи посторонним не есть высшая форма лицемерия и обмана? Ты, Раде, переживаешь за своё прошлое потому, что ты человек. Ты сам и окружающие руководствуются придуманными человечеством нормами и категориями в оценке своих действий. Используя столь закостенелую систему, ты постоянно будешь несчастен, ты всегда будешь озираться по сторонам в поисках одобрения твоих действий другими... И это будет тупик."
"Могу ли я что-то сделать, чтобы жить по-своему усмотрению, но при этом сосуществовать в гармонии с окружающими?" - с надеждой спросил Раде.
"Нет, - печально ответил ворон, - есть два пути: или люди принимают тебя таким, или не принимают. Меняясь и подстраиваясь под других, ты вредишь себе, ограничиваешь себя, причиняешь боль себе".
"Но разве не стоит идти на жертвы ради того, чтобы быть вместе тем, кто тебе интересен, приятен?"
"Я не настолько мудр, чтобы ответить на этот вопрос, - ворон вспархнул на вершину башни, - ответ ты должен найти сам. Я лишь могу сказать, что всегда есть два пути. Всегда. Так устроен наш мир."
Раде задумался. Он не любил людей за их плохие качества. Но что-то внутри требовало искать хорошее в людях и верить в это. Он видел мир отличным от большинства взглядом и понимал, что слишком мало найдётся людей, способных понять его точку зрения.
Были ли такие люди в башне? Раде подошёл к стене и постучал.