[PrivateJoker]

Ладно. Все таки пусть будет тут
По треугольнику печали.
Мир искусства погряз в продажности. Это не слоган для фильма условного Виндинга Рефна, это не описание предыдущей работы Рубена Эстлунда, а истина принятой функции целых областей социального в условиях глобализма. И пусть Вас не обманывает мнимый посыл картины «Треугольник печали», здесь нет места жестокой критике постсовременного общества, а лишь реакционное вздрагивание от одного тентакля в организме кишащей некромассы под названием «стань единым производством». Склизкое щупальце автоматически отбивается от смрадных соседей по этому симбиозу.

После просмотра фильма интервью Эстлунда совсем не должны удивлять, ведь в задуманном формате глобальной антиутопии, которая раздает западной цивилизации приговоры и обвинения, спрятан лишь примитивный дневник чувств и эмоций типического белого цисгендендерного мужчины среднего возраста. Иначе справиться с аффектами не получается, поэтому эти ощущения канализуются в набор всем известных штампов: олигархи ради денег продадут и мать родную, фешн-индустрия существует лишь однообразной имитацией успешности и особенных качеств, любой раб мечтает стать господином, а женщины хотят равноправия, но счет в ресторане все-таки оплатит мужчина. И интенсивность язвительности по поводу этих позиций берет корни совсем не в комедийном драйве автора, а в невыносимости существования в этом клубке его слабого Я. Подобный мемуар через «сатиру» создает цинический образ, позволяет в воображаемом отделить себя от травмирующих Других. И арт-терапия лишь подкрепляет грандиозность фиктивного вниманием публики, допуская пребывать в мире фантазий, а не разбираться с реальностью уже своего желания надавать отменных (потому что потом отменят) лещей своей жене — фотографу в мире моды. Шпильки в сторону моделей и культуры фэшна, как и в сторону женщин, слишком часто всплывают на поверхность, даже чаще вечного классового вопроса Капитала, скорее притянутого здесь для формирования общеодобряемого каркаса истории. Эти инфантильные механики защиты окончательно встраивают Эстлунда в то тело, которое он показательно пытается раскритиковать. Там, где Рембрандт исполнял формальный заказ, но истинно обвинял и отторгал, Рубен просто решает слить красочное недовольство от давления и разрушения идентичности в пассивно-агрессивный анекдот.

Откуда появился этот реакционизм и ощущение давления? Дело не в субъективном опыте травмы соприкосновения с инаковостью Других, а в ответе на вопрос новой Истерии. Западная цивилизация принесла новый виток разобщения на консерватизм и либерализм, только как будто происходящий в Зазеркалье. Фиктивная критика в ответ на симулякр самоидентификации мульти-вселенной масок, где массовое кино и «массовый» человек выбирают экзистенцию «все везде и сразу», а арт-хаус лишь пытается сказать, что это все ему не нравится, но на вечеринку тоже пойдет. После сцены группового желудко-извержения альтер-эго Стоуна и Паркера выходят на заключительное слово в своей пьесе, где будет высказана их позиция. Эстлунд же подобострастно кланяется под аплодисменты и заявляет, что ему стало легче, больше он не чувствует, что ему надо вступать в «Семь сороков».

Добавлено через 2 минуты
[quote=rainwalker;12756375]По поводу предыдущей беседы - зачем, зачем, мистер Андерсон, пытаться смотреть современное массовое, когда столько в столетней истории кино за плечами?[/quote
Популярное кино это показатель изменений в культуре. Так что смотреть иногда имеет смысл, особенно для считывания тем и структуры. Дело в том, какое оно, в акцентах, в чем-то автоматическом. И что автоматически будет внутри