Счастливый конец (заняло первое место конкурсе имени Достоевского. было выпущено на нескольких сборниках. написано после встречи с любимой девушкой)
Прожил сто жизней, прошёл сто дрог,
И всё нипочём, ни сталь, ни свинец,
Но мимо любви пройти ты не смог,
Бетонный тупик, дороге конец.
Но на эту преграду ты с улыбкой идёшь,
Ты знаешь, что странника более нет,
Что это сильнее, чем пуля и нож,
Что меркнет в сравнении солнечный свет.
И не надо больше шагать по прямой,
Где шаг вправо, шаг влево – словно расстрел,
Своды небес над твоей головой,
Озарились вдруг залпом из ангельских стрел.
Ты мог бы бежать, но подставил себя,
Поднял руки к небу, счастливо смеясь,
Сердце и душу любовью скрепя,
Понял, что только сейчас твоя жизнь началась.
Песчинка (о беспомощности человека перед обстоятельствами)
Я хотел быть для вас чем-то большим,
Я хотел создавать красоту,
Но я лишь песчинка в мутных вод толще,
Мне не набрать высоту.
Я хотел рисовать вам свободу,
Но кровью пятнал все холсты,
Я из вен проливал только воду,
И доверия рушил мосты.
Я хотел доказать, что я сильный,
Но выплевывал выбитый зуб,
Я хотел себе белые крылья,
Как же тогда я был глуп.
Я песчинка, во мне нету толку,
Доказать чудеса я не смог,
Да и сам я лишь верю в двустволку,
Верю в стула смертельного ток.
Я хотел иметь вес в ваших планах,
Я хотел быть опорой для вас,
Но остался лишь сором из крана,
Я песок, а не ценный алмаз.
Во мне нет ни смысла, ни тайны,
Во мне пользы нет никакой,
Я наверно здесь просто случайно,
Мне место в пучине речной.
Новогоднее (заявки на участие данного стихотворения в конкурсах новогодней поэзии были отклонены)
Все снова чуда ждут,
А может приключится?
И над спиной раба вдруг лопнет прут,
И рухнет заточённого темница.
И полетит подстреленная птица,
Её проводит в небо каждый взгляд,
Мы все преобразимся сразу в лица,
И счастлив каждый, каждый будет рад.
И в благовонье превратится мерзкий смрад,
Немой заговорит, глухой услышит,
Убийцы у стены все встанут в ряд,
И вОроны покинут наши крыши.
Когда-то задохнувшийся – задышит,
И всё боль приносившее – уйдёт,
Уйдёт и этот год, он будет бывшим,
Но новый год придёт, счастливый год…
Космонавты нового века (Памяти Егора Летова, Ильи Кормильцева и многих других)
Они прикурили от солнца,
Космонавты нового века,
И наверно уже не вернутся,
Им известна судьба человека.
Без опаски плюются в небо,
Не боясь попасть себе в глаз,
Им давно не ведомы стены,
Им давно не ведома грязь.
Они могли стать сильнее,
Но для них не нашёлся враг,
Яростный бой Колизея,
Для таких как они – пустяк.
Для них литр уже не серьёзно,
А пуля – всего лишь свинец,
Для них не бывает поздно,
Они в вечности ищут конец.
Они сами себя заковали
В цепи, чтоб было трудней,
И на космическом бале,
Кружат множество дней.
Их что-то манит извне,
Может танцы небесных тел,
Яркий свет горит в голове,
Оставляя других не удел.
Заставляя их двигаться дальше,
Придавая стремленья вперёд,
В мир, где нет боли и фальши,
В мир в котором никто не умрёт.
Они мчатся, тараня кометы,
Они ищут ещё один мир,
Они – покорители света,
Они – те кто жив и кто жил.
Она покинула меня
Я упал, разбил затылок.
Кровью руки замарал,
Замарал стекло бутылок
И наполненный бокал.
Осушил его и с вздохом,
Еле слышно, но крича,
Я сказал, что сердце сдохло,
Сердце сдохло, не серчай.
И ещё пролил случайно
Содержимое стакана,
Все узнали, что я тайно
К своей цели шёл упрямо.
Что в стакане том не пиво,
Там не водка, не вино,
Что играл я так красиво,
Так красиво, как в кино.
А в стакане – валерьяна,
Валерьяна и вода,
Чтобы сердце било рьяно,
Било рьяно, как тогда…
Раны любви (о безответной любви идеалистов)
В мире так много ран, так много увечий,
Они рождают потоки предательских слёз,
Одни сами проходят, одни просто лечат,
Но стрелой купидон мне раненье нанёс.
И я делаю глубже на сердце порез,
Безответной любви кровожадную метку,
Всё для того, чтоб он вдруг не исчез,
Чтобы он не покинул груди моей клетку…
И я режу себя этим чувством прекрасным,
Теплым и острым, надёжным как сталь,
Пусть говорят, что так слишком опасно,
Мне своей жизни нисколько не жаль!
Пускай много крови, пускай мало силы,
Но горькое счастье сладко ноет внутри,
Быть может, так я себя доведу до могилы,
Но зато не затянутся раны любви!
Сирена
Кто-то тихо поёт за окном,
Песня красива и манит меня,
Я оденусь, покину свой дом,
Мне дорогу осветит луна.
Я пойду по прохладе ночной,
На голос сирены прелестный,
Я словно в плену, он ведёт за собой,
В сумрак чужой, неизвестный.
И не помню уже пути я домой,
Знаю – смерть меня ждёт впереди,
Но слишком силён этот зов роковой,
Нету сил мне го превзойти.
И покорно с улыбкой на гибель иду,
Как будто бы ждал с давних пор,
Как будто не вижу я эту беду,
Что хранит томной барышни взор.
Девушка, которая смеётся (Стихотворение о знакомой девушке, которая несмотря на тяжёлую судьбу, всегда находила в себе силы улыбнуться, тем самым влияя на окружающих)
Я вижу девушку, которая смеётся.
Она прекрасна, и сомненья нет
Когда скрывается вдруг солнце,
Своей улыбкой дарит ближним свет.
Я не сказал бы, что она полна надежды,
Напротив, ей наверно тяжело,
Но в этот миг она забыла всё, что прежде
Плохого было в жизни у неё.
И удивительно, как всё-таки двояко
Порой воспринимаем мы наш мир,
То видим дно и тянущий вниз якорь,
То вдруг улыбку, дающую нам сил.
Праздник иллюзий (Стихотворение о постоянном самовнушении и самообмане.)
Облако тает и вновь видно небо,
Прошлого тень растворилась во мне,
Наверно я там, где никто ещё не был,
Быть может в раю, а быть может во сне.
Я знаю, что счастье нахлынуло вновь,
Мечта, став частицей небесного свода,
Мне дарит надежду на чью-то любовь,
И голос звучит, словно радости ода.
А сердце трепещет и рвётся наружу,
Стук всё сильней, будто время пришло.
Но это сатира, праздник иллюзий,
И если я верил, это было давно…
Ветра нет (Символичное стихотворние, основная идея которого - частое отсутствие стимула, смыла.)
Дурманит разум высота,
И манят ангелы глазами,
Но только эти провода
Жизнь держат медными руками.
Застрял хромой воздушный змей,
И скрыли небо облака,
А он хотел… Так рвался к ней,
Но просто ветра нет пока…
Чудесный мир, открытий жажда,
С собой ведёт их за волной,
И вот герой, моряк отважный,
С стихией начал долгий бой.
Он вдалеке от всякой суши,
Но хочет так увидеть свет,
Хоть видно штиль его задушит…
Вот ведь беда, что ветра нет.
Нет ветра, нету больше силы,
Не можем мы идти вперёд,
Когда повисла парусина,
Когда бумагу кабель рвёт.
Зеркало (На тему кроговорота жизни.)
Разбилось матовое зеркало души,
Остались лишь осколки счастья.
Мне на прощанье ты легонько помаши,
Не выпало в игре козырной масти.
Но долг свой у загадочной судьбы,
С трудом, я отыграл слегка, отчасти,
Порезался об острые края мечты,
Которой жил, как дуб среди ненастий.
Пришёл к корням тот чёрный дровосек,
И покосилось молодое древо жизни,
Я до конца, любовь, служил тебе,
Как он служил аду, своей отчизне.
Затихли в поле звуки топора,
Упали ветви на сырую землю,
Вот темному костру пришла пора,
Он разгорелся под чужою сенью.
Развеял ветер чёрный прах,
Закончились моей души терзанья,
И где-то на заснеженных горах,
Росток на нет свел палача старанья.
Что было смертью - обратилось в жизнь,
Что было жизнью – лишь воспоминанье,
И вот теперь пронзительная синь,
Для новых раскрывает суть познанья.
И к солнцу снова потянулись
Сознанья, запертых в цепях,
Как перед бурей встрепенулись,
Свободы птицы на ветвях.
И вновь согреты листья жизнью,
И снова лес шумит стеной,
Давая тень заблудшим душам,
Неся забвенье и покой.
Журавль оригами (Моё первое признание в любви.)
Глаза закрыв, бегу кругами,
Пытаясь выбраться на свет,
Но, как журавль оригами,
Я не взлечу без дуновенья, нет.
Мне нужно рук твоих нежнейшее касанье,
Чтобы слепить меня из чистого листа.
Мне нужно рядом тёплое дыханье,
Чтобы поднять меня таким, каким я стал,
Я бы поднялся белой птицей счастья,
Я из бумаги стал бы журавлём,
Собравшим воедино сердца части,
Иначе я сгорю любви огнём.
Оставь меня или сожги в камине,
Я всё равно размокну под дождём,
Мне всё равно не стать как на картине,
Прекрасным и свободным журавлём.
Меня не будут касаться твои руки,
Я буду знать лишь выраженье светлых глаз,
Я буду вечно ждать и не начну движенье,
Пока в них не увижу вместе нас.
Но ты меня бросаешь, воспламеняя крылья,
Я буду тихо тлеть, под взглядами людей,
В полёте растворюсь, и стану пеплом, пылью,
Забрав из жизни строки о любви моей.
Всего лишь смерть (Выражние моего отношения к смерти.)
Мне смерть всего лишь капля в море,
Ещё чуть-чуть подсоленой воды,
В которой видно чьё-то горе,
В которой есть ушедшего следы.
Мне смерть всего лишь лучик света,
Ещё чуть-чуть ушедшего тепла,
В котором есть немного лета,
В котором тает прошлого зала.
Мне смерть всего лишь шаг с дороги,
Еще чуть-чуть усилия в ногах,
В котором есть сомнения немного,
В котором есть почти ушедший страх.
Мне жизнь всего лишь вздох о смерти,
Еще чуть-чуть стремления к мосту,
И если я живу - не верьте,
Что не шагну в речную пустоту.
Река (Рассуждение на тему жизни на примере реки.)
Зачем течёт на зимнем холоде река?
Ведь подо льдом ей тесно и тоскливо,
Её уже не поют влагой облака,
Но ведь она бежит пока есть силы,
Уже наверно много сотен лет,
Так одинока среди скал, лесов, полей,
Она могла давно иссячь, но – нет,
Ведь всё бежит, чтоб достигать морей.
Пусть говорят, что это просто речка,
Что бесполезно что-то создавать,
Пока она течёт – жизнь вечна,
Её вода – источник жизни, мать.
И сколь бы много не было препятствий:
Громады гор, пустыни, грозный враг,
Она течёт, чтоб сделать мир прекрасней,
А может даже вовсе – просто так.
Коррида (О человеческой жестокости.)
Ярость слепая наполнила душу,
Кровью залив обезумевший взгляд,
Злоба сквозь вопли рвётся наружу,
Он видит, что начат обычный обряд.
Сталью блестят наконечники копий,
Красная ткань поднялась будто флаг,
Словно отчаянный солдат из окопа,
Ринулся бык на тряпичный маяк.
Из пыли завеса, копыт канонада,
Варварский бой бесполезной войны,
Закончился крахом животной осады,
Выиграл боец с людской стороны.
Цепи (О заточении. С самодостаточной концовкой, показывающей моё ироничное отношение к некоторым аспектам вслати.)
Звенят извиваясь ржавые змеи,
Вцепились зубами в запястья мои,
Металлический яд сковал не жалея,
Пресекая любое движенье руки.
Шею обвили кольца тугие,
Воздух сырой не давая вдохнуть.
Не давая покинуть сырую могилу,
Туго стянули уставшую грудь.
Голод им чужд и неведома жалость,
Бездушные твари, звери темниц,
Вытянут всё, что от воли осталось.
Люди их встретив, падают ниц.
Орудия власти, удел наглецов,
Много веков правосудию служат,
Когда-то вязавшие наших отцов,
А теперь на детей наводящие ужас.
Их время не тронет, они не уйдут,
Ждать будут новую жертву в подвале,
Которую даст им гуманнейший суд.
Мы ошибок его отродясь не видали.
***
(Следующие стихо о жизни и о смерти, как о факте.)
Задушить себя без сигареты,
Задушить верёвкой для белья,
Спеть о том, что эта песня спета,
Что слово «жизнь» уже не для тебя.
Сгорит на тумбочке окурок,
Остынет ужин на столе,
Ну что, отмучился, придурок?
Потухли мысли в голове.
Проходит время как и прежде,
Закат, рассвет, то дождь, то снег,
Но на верёвке не одежда,
На ней ушедший человек.
***
Ненавидеть зеркала как частицу себя,
Ненавидеть как призрака прожитых дней,
За то, что не режут как бритва края,
За то, что тебя отраженья живей.
Как мир параллельный за разбитой завесой,
Как омут, в котором нельзя утонуть,
И бесы мои, моей души бесы,
В кривых зеркалах замыкают мой путь.
***
Жрать, курить да спиваться,
Три слова на чистом листке,
Ровно идут без абзацев
В жизни моей дневнике.
Из серой краски палитра,
Только старая тёмная тушь,
Ну не выживешь тут без пол-литра,
Другой за меня сорвал куш.
Я пробовал спортом заняться,
Но не вышло всё совместить,
Бегать, курить да спиваться,
От бега теряется прыть.
Я даже ходил на работу,
Но сил очень тратится много,
На то, чтоб с похмелья в субботу,
Проснуться у фирмы порога.
Я даже учиться собрался,
Подумал, зачем это надо?
Лучше б жрал, курил и спивался,
Чем стулья просиживал задом.
Потом я решил умереть,
Но черти мне не налили,
На кой мне чёрт тогда смерть?
Лучше я побухаю в квартире.
Короче, ребята, всё будет,
И водка, и дурь, и стакан,
Пусть Боже нас сильно не судит,
Я – несчастлив, когда я не пьян.
***
Я даже не знаю, что мне одеть,
Когда я услышу стук в дверь,
Когда за мной придёт смерть,
А она не забудет, поверь.
Ну не люблю я белого цвета,
И тапочки с туфлями я не люблю,
Не люблю пиджаков и жакетов,
Да и вообще, негативен к белью.
Дверь ей я лучше открою нагим,
И водки налью за здоровье,
Выпьем за долгую жизнь и за мир,
За мудрые действия божьи.
Она ведь наверное тоже не дура,
Юмора чувство имеет как все,
Лыбится челюстью в тридцать два зуба,
И тоже влюбляется ближе к весне.
Она ведь наверно не прочь тоже выпить,
Не прочь закусить хорошо,
Конечно, работает много, на Припять
Вон времени сколько ушло.
В итоге мы всё же все – человеки,
Старуха с косой не хуже других,
Работа такая, смыкать людям веки,
С собой забирать и добрых и злых.
Я жду, мне назначено в десять,
Очередь длилась десятка два лет,
Я дьявольский пьян и готов себя взвесить,
На весах где решается, тьма или свет.
***
(О непредсказуемости судьбы.)
Быть может, я не знаю ничего,
Быть может, знаю слишком много,
Одно понять мне точно суждено –
У каждого своя… Одна дорога.
И далеко так пролегает горизонт,
Что скрыт от глаза каждый поворот,
Но мы идем, идём и не сбавляем ход,
Кто знает, может скоро повезёт?..