Учительская мораль
В комнате прозвучала резкая трель, и Малыш проснулся. Это был обычный семнадцатилетний паренёк, посещавший обычную школу. На этом кончим его описание и осмотримся в квартире. Сразу можно заметить старенький будильник невероятных размеров, покоившийся на столе. Он заводился руками, которые вы совсем ещё недавно могли назвать «родными», и часто сотрясал воздух ужасающим звоном, который будил в радиусе километра всех живых и, быть может, давно ушедших на покой существ.
Малыш в эти нелёгкие моменты размышлял о психологии самоубийц, зная, что скоро придётся отправляться в школу, где его ждут нелёгкие испытания. Зачастую он просыпался до рассвета из-за ужасных сновидений, в которых его преследовали какие-то агрессивные особы, вооруженные мелками. Просыпался и печально смотрел, как светлеет наивный горизонт, по-видимому, не подозревая, какие муки он предвещает всем тем несчастливцам, которые имели несчастье вкусить плоды юношеского бессилия, касавшегося образования.
Я не адвокат Малыша, но будем честны: все мы что-нибудь да прогуливали. Ну, хотя бы думали об этом. Малыш же посвящал размышлениям на эту тему много времени и, по его мнению, эпидемия тифа имела массу преимуществ перед школой. В общем, не нужно (совсем!) иметь большой опыт школьного наставника, чтобы положить, что он часто прогуливал занятия.
Однако его так завлекли подобные помыслы, подкрепляемые еженедельной практикой, что директор вчерашним утром внезапно обнаружил живейший интерес по поводу исключения Малыша. Вопрос стоял крайне остро, и в директорском кабинете после многих минут сентенций и исследований родословного дерева Малыша, он был награждён парочкой эмоционально окрашенных, выявляющих могучие стороны русского языка предложений, из которых явствовало, что при рецидиве дорога в волшебный мир знаний для него будет закрыта. Отпущенный на поруки Екатерины Сергеевны, собственного классного руководителя, Малыш покинул школу с какой-то странной боязливо-самонадеянной улыбкой, возможно сулившей, что учителям вскоре светит очередная возможность поднабить руку в выведении буквы «н».
И вот сейчас, вырванный из объятий сна будильником, Малыш сперва ощутил состояние человека, которому судьба, по своему саркастическому обыкновению, навязала ненавистное занятие, но потом, вспомнив, какие коленца она выделывала вчера, даже не испытал навязчивого желания проверять свои бейсбольные способности, советское качество и прочность соседских нервов.
Отсутствие подобных желаний среднего человека разъяснялось тем, что Малыш преследовал своими точечными ударами по классному журналу определённую цель, которая была сейчас почти достигнута. Да-да, он в самом деле желал покинуть школу таким вот способом. Предлагаемые Морфеем развлечения ему уже порядком надоели, но горше всего была следовавшая за ними неумолимая действительность, имевшая грустное свойство совершать над всеми нами всякие нехорошие вещи. Поэтому Малыш начал мысленно излагать план своего увиливания, в удачном случае которое станет последним.
Существует три пути прогула: симулянтский путь, когда вы изображаете корчащегося в агонии мученика, не способного не то чтобы отправиться в храм знаний, подвергнув свой мозг насильственным испытаниям, но и подняться с постели; путь навешивания изделий макаронных предприятий на ушные отростки ваших родителей, благодаря чему вы водружаете своё бренное тело на кровать и продолжаете сон (в школе убили директора или кто-то похитил все футбольные мячи); и, собственно, «гуляющий» путь, когда вы идёте куда глядят ваши глаза, которые не могут более видеть сложноподчинённые предложения и демоническую ухмылку Раисы Фёдоровны, которая оглашает вашу отметку по диктанту.
Малыш был толковым и поднаторевшим в своём деле прогульщиком, имеющим в своём арсенале множество разных вариаций этих путей, пожалуй, даже больше, чем имеющихся видов смородины, но только последний из них был приемлем в теперешнем случае.
Согласуясь со временем, в которое прилежному ученику положено выходить из дома, и сообразуясь со своим планом, он отправился в своё предосудительное путешествие.
Обыкновенно он, уклоняясь от ученья на свежем воздухе, маскировал рюкзак, в зависимости от календаря, в одежде или прятал его в каком-нибудь укромном местечке. Теперь же он был выставлен на всеобщий обзор; сделано это было для того, чтобы Екатерина Сергеевна, не объятая пламенем любви к Малышу, смогла поймать его, что называется, с поличным. По-видимому, на неё в какой-то чудесный миг снизошло нечто, именуемое трезвым смыслом, ибо она обнаружила желание завязать с преподавательством и укатить отдыхать на юг. В планах отъезд приходился на три часа пополудни, и Малышу во что бы то ни стало нужно было осуществить задуманное с теплолюбивой классной именно до этого времени. В случае неудачи он наверняка провёл бы в школе под новым начальством ещё пару-тройку не лишённых мучений дней; при удачном раскладе он и его классная должны были уйти на заслуженный отдых.
Вероятно, кому-то затея Малыша покажется пустым безрассудством, но загадочная природа наделила его энтузиазмом и оптимизмом, и он кропотливо изучал повадки и места обитания классной и знал, что она, аккуратно вкладывая познания об этике в юные головы, имеет склонность вести серьёзные беседы близ рыночных лотков.
Поэтому он, размышляя о превратностях отъездов и рынков, направился в заданном направлении, напустив на себя этакий боязливый вид прогульщика.
Но соискатель познаний вскоре был вынужден признаться, что никого похожего на классную обнаружить не удалось. Посмотрев на лавку с одиноко сидящим котом, который глядел на мир с презрением насытившегося существа, Малыш вздохнул и продолжил поиски.
Спустя четыре часа блужданий ему могли позавидовать разве что дамы, так как он, покрыв приличное расстояние, потерял немало калорий. Тем не менее, усилия его не увенчались успехом. Его уже начали посещать всякие забавные мысли о нанесении дружеского визита классной; очевидно, при других обстоятельствах Малыш заподозрил бы собственную персону в умственном помешательстве.
Совсем измотанный, но не сломленный духом, он заковылял дальше. Вдруг его взгляд наткнулся на нечто неприметное, серое и длинное. Приглядевшись, он понял, что это библиотека-читальня. Зайдя внутрь, ощутил некое странное острое чувство, нашедшее отклик в его сердце. Впрочем, это могло быть подтверждением того, что в ногах правды нет.
Оказавшись в книжном святилище, он одарил библиотекаря тонкой улыбкой и, прихватив с собой какую-то книжонку, проследовал в читальный зал.
С удобством устроившись, почувствовал, что заключил перемирие со всей вселенной. В таком состоянии он мог вполне спокойно созерцать аксиомы, постулаты и формулы, а также их бедных создателей. Тут Малыш вспомнил о своей ноше и с любопытством поднёс взятую книгу к глазам. «Мораль внутри и вокруг нас», — гласил заголовок. Неожиданное благодушие оказывает подчас хорошее действие на наше отношение к тем вещам, к которым мы вроде как не совсем расположены. Возможно, поэтому Малыш, обнаруживающий одинаковый интерес к прошлогоднему снегу и нравственным помыслам, хмуро открыл книгу и пробежался по нескольким строкам.
Посетители библиотеки изучали корешки, мерно беседовали, читали, спали в причудливых позах; повсюду стоял приятный книжный запах. А Малыша чтение приковало к скамье.
Никто не заметил маленького чуда, произошедшего в читальном зале.
Шло время, и торжественные, но прекрасные книжные строки лились в душу Малыша кристально чистым потоком, вызывая горькую досаду о впустую потраченных днях, недостойных желания. Он с ужасом увидел бездну, в которую упал, увидел, как глупы и безнравственны были его уклонения от столь необходимого образования. Запоздалое, но горькое раскаяние отчётливо представило образ школьных наставников, качающих головой, глядя на него, представило сокрушающихся родных по поводу безвозвратно загубленной его, Малыша, юности.
Книга, совершившая в нём внезапный и чудесный переворот, лежала рядом с ним; сам Малыш понуро сидел, обхватив голову и изучая дощатый пол.
И он с совершенной очевидностью осознал, что всё поправимо, ощутил, что найдёт в себе силы для борьбы с теми злыми силами, которые толкнули его на этот ошибочным путь. Он завяжет навсегда с прогулами, возьмётся за ум. Он будет стараться, будет посещать дополнительные занятия, он хочет поступить в престижное заведение, он...
Малыш почувствовал, как чья-то рука опустилась на его плечо. Он быстро оглянулся и увидел Екатерину Сергеевну.
— Здравствуй, мой дорогой. О, вижу, у тебя книга, которую я полдня не могла сыскать, совсем измучилась и пришла сюда. А теперь пошли.
— Исключить, — постановил на следующее утро директор.