[OldBoy]

– Люди прислушиваются к тебе, – поведал заурядный с виду менеджер. – Разные люди с разных городов.
– Тебе симпатизируют в бюро, – поддержал коллегу невзрачный брокер.
Льстивые слова с грохотом отскакивали от невысокого потолка гостиной, от старых стен выцветших от времени, от приоткрытого ноутбука. Отскакивали и налитые желчью летели в сидящего во главе стола мужчину.
– Ты – жесткость, которой не достает здесь, воплощение «нового» порядка…
– Черт побери, Оберст, ты и есть новый порядок!
Последнюю реплику, «не сдержавшись», бросил вежливый и хитрый китаец, обычно – самый молчаливый из помощников.
«Кажется, ребята, мой папаша всех здорово достал за эти шестьдесят пять лет!»
Оберст пристроился на краешке удобного кресла, настоящая кожа, дерево и хромированные железяки, встроенные сенсорные панели, множество опций. Возможно, если нажать кнопку, кресло сварит кофе. Возможно, кресло умеет что-то еще, но Оберст плевать хотел на работящую мебель. Он сидел на краешке, прижимаясь грудью к столу и сложив перед собой руки. Голова опущена. Взгляд упирается в пальцы. Удобная поза для отталкивания ядовитых, проникновенных слов.
– Китаец правильно сказал: Оберст и есть новый порядок! Он порой творит настоящие чудеса!
«Это просто обдуманные шаги, просто расчет. Я не занимаюсь чудесами».
А еще Оберст совсем не походил на своих помощников, напоминающих топ-менеджеров, для задницы которых разрабатывалось кресло. Непримечательный, усталый на вид мужчина лет тридцати, уже с небольшими залысинами, одетый в черную синтетическую рубашку с шевроном на правом рукаве, штаны милитари покроя, иссиня-чёрного цвета и грубые армейские ботинки. Волосы коротко стрижены - такой наряд сильно контрастировал с деловыми костюмами остальных (хотя кое-кого привезли с любимой лужайки для гольфа и те не успели сменить спортивный гардероб). Заурядное лицо в начале сороковых прошлого века, вся Европа видела множество подобных. Мешки под усталыми, слегка воспаленными глазами. Бледная кожа. На вид – типичный неудачник.
– Ты – наше знамя.
«Не знамя, а щит! За мной вы прячетесь, когда вас называют так, как должны».
– Мы все очень спешил, чтобы увидеть тебя. Тем более приглашение было вполне недвусмысленным.
– Коллеги, давайте не будем заострять на этом внимание, – предложил брокер. – Оберст прекрасно осведомлен, сколько времени добирался каждый из нас и сколько возможностей мы упустили за это время.
Последняя реплика прозвучала полушутливо. Полушутливо, полуугрожающе. Доля раздражения, хорошо различимого в голосе брокера, отразила настроение всех изливающих желчь: выбранная Оберстом манера поведения сбивала с толку. Агенты организации ждали, что «их знамя» хоть как-то отреагирует на лесть, были уверены, что слова не пропадут, что заполнят липкой гадостью душу и цель собрания наконец станет ясной, однако Оберст отмалчивался.
«Мучайтесь, умники, мучайтесь!»
– Надеюсь, хотя бы ты знаешь, для чего мы собрались? – деликатно поинтересовался Азиат. Вежливый китаец руководил сразу несколькими западными штатами, и считался самым осторожным помощником.
– Со всем вниманием послушаю ваши версии, – не поднимая головы, ответил Оберст. – Может быть мне просто хотелось вас всех увидеть.
Это были первые слова, произнесенные им с начала встречи.
– Необходимо обсудить твою тактику, вот тебе моя версия, – хмуро произнес контролирующий треугольник между U.S.67,87,83 помощник. – Она кажется непродуманной.
Резкая смена тональности, от желчной лести к мрачной деловитости, на Оберста не подействовала – он просчитал все варианты развития разговора.
– Твои действия опасны, – грубовато уточнил представляющий Неваду человек.
– Много вреда, – кивнул неопрятный менеджер, в зоне ответственности которого находился Джорджия.
– Много шума, – добавил куратор Вирджинии.
– Ненужного шума, – пояснил брокер. – В результате к нам проявляют внимание, несколько иное, нежели хотелось бы. Трудно договариваться с нужными людьми. Страдает дело.
«Какие обтекаемые фразы!»
– Личная репутация, – поправил брокера Оберст. – Страдает ваша личная репутация.
Он оторвал взгляд от пальцев и медленно, задерживаясь на каждом лице, оглядел собеседников. Никто не отвернулся. Никто не отвел взгляд. Помощники смотрели на Оберста уверенно и спокойно. Они считали себя правыми.
«Я даже разочарован!»
– Хорошо, – согласился Брокер. – Называй это личной репутацией. Хотя я не понимаю разницы.
– Хвост вертит собакой, – едва слышно объяснил Оберст, вновь опуская голову. – Вот в чем разница.
– Нет, – не согласился Менеджер. – Просто собака попробовала мясо, и оно ей понравилось.
– Тебя называют неадекватным!
– Я делаю только то, что нужно мне. И вы все были согласны с этим.
– Все, что тебе нужно, ты должен согласовывать с остальными!
– Вы хотите саботировать мою деятельность?
– Слишком много шума, Оберст!
– И много криков?
– Да, слишком много.
– Мешает делу?
– Из-за тебя люди, не понимая твоих действий, всё чаще слушают других!
– И я должен лечь под них? - Оберст выразительно приподнял бровь.
– Тебе надо сменить курс, стать более уравновешенным.
– Я предельно спокоен, когда занят делом.
– Ты не спокоен, твои реплики, твои действия переполнены эмоциями!
– Даже сейчас?
Желчь, обвинения не поразили Оберста, зато отравили атмосферу. От благодушного настроения, которое помощники изображали в начале совещания, не осталось и следа. Оберст сидит, положив руки на стол, напротив – взъерошенный брокер, красный и потный. Невада на стороне невзрачного, застыл рядом и яростно таращится на неуступчивого Оберста. Вирджиния и Китаец вяло пытаются вернуть разговор в конструктивное русло, но получается не очень. Джорджия нервно расхаживает за спинами ругающихся коллег. Спокойствие сохраняет лишь Иллинойс: сидит в кресле, едва заметно постукивая пальцами по столешнице, то ли не знает, чью сторону принять, то ли наоборот: все давно решил и не хочет тратить время на бессмысленные вопли.
– Мы не хотим никого обвинять, – примирительно произнес Китаец, мягко оттирая взбешенного Брокера в сторону. – Мы хотим обсудить ту непростую ситуацию, что сложилась…
– Из-за него! Оберст долбаный псих!
– Спокойнее.
Китаец вздохнул:
– К сожалению, брокер в чем-то прав.
Оберст хмыкнул, провел пальцем по клавиатуре, и в его взгляде мелькнуло… разочарование? Да, именно разочарование. Оберст понял, что у него просто нет желания вести через пропасть тех, кого он подобрал перед ней.
– Ты действуешь правильно, но действуешь радикально, – негромко продолжил Брокер. – Ты забыл, что мы тоже работаем над этим. Ты забыл, что победу может принести не только лихая атака. Мир сложен, а потому необходимо договариваться. Надо учитывать мнение тех, кто имеет численный перевес.
– В конечном итоге они поступали, так как я хотел.
– Хватит нести чушь! – рявкнул Невада и тяжело посмотрел на Оберста. – Мы хотим сказать, что террористические методы нас задолбали. Пора, черт бы тебя побрал, повзрослеть!
Брокер кивнул, подтверждая слова Невады, однако внимательный наблюдатель смог бы разглядеть в глазах невзрачного беспокойство: тридцать секунд назад брокер отправил приказ на захват несговорчивого Оберста, однако врываться в Квартиру бойцы почему-то не торопились.
Господа, - Оберст начал свою атаку. - Я в курсе многого из того, что происходит за этими стенами и в стенах ваших кабинетов. Не надо делать удивлённые лица - я должен знать, с какими людьми я работаю.
- Я же говорил, он ненормальный!
- Даллас, угомонитесь. Я знаю, что ваш штат благоволит азартным играм, но Вы увлекаетесь сверх меры. Так можно оказаться полным банкротом.
Невада внезапно побледнел и спрятал глаза.
- Вы спрашивали меня, зачем я вас собрал. Я отвечу. Среди нас есть предатель.
Зал загудел, «штаты» начали живо вертеть головой, стараясь высмотреть предателя в своих рядах.
- Но я готов простить этого человека. Более того, я понимаю, что этот человек на самом деле ратует за общее дело и его лишь смущают некоторые мои действия.
Брокер дрожащей рукой полез за носовым платком.
- Я готов пойти на встречу общему мнению. Я готов уйти в сторону, чтобы дело моего отца продолжил кто-то другой, кто-то более сдержанный и аккуратный в работе. Но и уходить вперёд ногами из этого кабинета я не желаю - в любом случае я останусь во внутреннем круге и буду работать на общее дело, а гарантию безопасности мне даст некоторое количество весьма увлекательного чтива про каждого из вас. Итак, вот вам момент истины. Я выйду из кабинета на пять минут, и за это время вы все должны либо окончательно и бесповоротно принять меня в качестве своего лидера, подчиняться моим решениям безоговорочно на пути к светлому мировому будущему, либо должны возвысить кого-то из своей же среды, чем лишь спровоцируете грызню за власть и крушение нашего движения. Я не утрирую - вы все в курсе, что я прекрасно прогнозирую будущее, хотя и не всегда могу его изменить. Тем не менее, я полностью гарантирую вам безопасность независимо от решения. Господа, сейчас это целиком и полностью ваш выбор.
Оберст встал, прошёл мимо нескольких слега и одного до смерти напуганных людей, которых он всё же не мог бросить, и, не произнося более пышных фраз, вышел за дверь.
Он не стоял, приложив ухо к дверному замку - он сам планировал звукоизоляцию Квартиры. Он не расхаживал нервно по бетонированному коридору - у него были готовы не только планы «А» и «B», но и почти весь алфавит до «Z». Он просто пил водичку из бойлера, время от времени поглядывая на закалённое стекло армейских часов. Спустя пять минут от опять вошёл в комнату.
- Время вышло.