Показать сообщение отдельно
Старый 17.12.2010, 01:56   #49
Пассажир Бибурат
 
Аватар для Aheo
 
Регистрация: 26.07.2010
Адрес: Одесса
Сообщений: 23
Репутация: 41 [+/-]
Скрытый текст:

1.
У него было много имен, коротких и не очень. Имена сменяют друг друга, как фазы луны. Ты встанешь в первый раз на ноги, поборешь подростка-соплеменника в шутливом поединке, принесешь с охоты первую добычу, убьешь врага в бою или поведешь за собой других — каждый раз что-то в тебе сменится чем-то новым и новое имя придет взамен старому. Имя — это ведь то, что ты есть?
Некоторые из двуногих, очень немногие, смогли бы различить на слух его имена. Произнести — никто. Разве что из бессмертных или бесплотных кто-нибудь. Поэтому союзники-чужаки называли его на своем наречии: Гимбат или Трогат. Это уж смотря для чего орки и варги в этот раз заключили союз — надо ли выслеживать и ловить или драться и рвать.

2.
К началу Войны Кольца Гимбат еще вполне молодой половозрелый самец, занимающий в иерархии стаи достаточно высокое место как охотник и воин, уже подумывающий о том, как бы загрызть вожака и повести стаю, когда представится случай. Среди охотников-следопытов не знает себе равных, среди бойцов… среди бойцов знает, но сила решает не все. Союзники-орки очень ценили за ум, инициативу и «чувство всадника».

3.
В одно из весенних полнолуний 3012 года в ничем не примечательном логове во Мглистых горах на свет появились щенки. Трое. Судьба двух из них мало интересна, может быть, они и погибли, не суть. А вот третий был… Не таким уж и особенным. Слепое, пушистое существо, умилительно почмокивающее под материнским брюхом.
Это немного позже он начнет оформляться во что-то более серьезное — черненькое, лопоухое (пока), с крупными передними лапами, выдающими будущего охотника и бойца. Покамест, какой из него боец — так, скакать вокруг логова да шутливо возиться с братьями. Пока шутливо, неуклюже и почти не больно. Пока.

Он рано начал говорить. Братишки еще невнятно поскуливали да порыкивали, когда он вдруг начал вылаивать слова и целые фразы. Мать пугалась, самцы хмурились… А Гимбат говорил. Так, для удовольствия. Сперва просто повторял все подряд, потом стал слушать.

…Лунными ночами стая собирается на большой поляне для песни. Концентрическими кругами — в центре вожак и старые, седеющие самцы. За ними — круг за кругом — старшие самки и самцы, за ними молодые, не заслужившие почета. И когда свет луны заливает поляну, вожак начинает. Его песнь — сперва сольная песнь сильного самца, великого охотника и бойца, поднимается вверх, к ночному светилу. Потом ее подхватывают старейшие. Потом все остальные. Пели чаще об охоте, о славных гонках за сильной дичью. О зимних схватках за любовь самки. О боях — походах за мягкой и вкусной двуногой дичью, когда боевой клич стаи вещал врагам о гибели от клыков воинов и стрел их союзников. И иногда, очень редко, пели о большой войне.
Эти песни выли только вожак и старейшие, остальные, кому хватало слов, подлаивали. О Большом Вожаке, чьи охотничьи земли за много дневных переходов на восход солнца, о том, как множество стай пошли за ним на новые западные земли, о том, как сцепились они с другими стаями. И о том, что Большой Вожак из восходных земель еще выйдет на великую Охоту.
Маленький Гимбат подвывал вместе со всеми. А потом, когда стая расходилась, досаждал старшим: ведь в этих песнях столько новых, непонятных слов! Объясни-объясни-объясни!!!

Полнолуния, одно за другим, складывались в сезоны — и щенок рос, креп, мужал вместе с ними. Силой наливались лапы, крепли челюсти. Некогда пушистая шерстка превратилась в жесткую черную щетину, лапы стали крепче и длиннее, неуклюжее щенячье тельце сперва вытянулось в поджарое и жилистое тело подростка. Когда-то он с веселым лаем ловил принесенную матерью куропатку-подранка, но вот уже пару лун спустя несется за косулей. Плечо к плечу с такими же, как сам, подростками. Очень быстро стало ясно, что косуля одна и вцепиться ей в холку нужно первым. И в холку слишком наглого соплеменника, стремящегося урвать кусок — тоже. Мясо принадлежит сильному, ловкому и быстрому, этот закон Гимбат усвоил быстро и никогда с тех пор его не преступал — ни во время «учебных охот», ни позже, во время охот настоящих, стоивших переярку не одного куска порванной шкуры.
Ни несколько сезонов спустя, когда он, возмужавший и округлившийся уже трехлетка четырех футов в холке, в кровавой драке отстаивал свое право на самку.

Сильному принадлежит все. А что не принадлежит сильному — будет принадлежать хитрому. Этой истине четырехлетнего Гимбата обучил первый двуногий союзник — Хош. В ту голодную весну отряд орков (случайно ли? намеренно?) поднялся в горы. Их вожак долго о чем-то говорил с вожаком варгов. И, в конце концов, Гимбат, взрослый черношкурый охотник, ушел с ними. А старый вожак, хитро прищурившись, долго смотрел вслед ему и еще дюжине молодых. Куда как спокойнее держать подальше от себя горячих мускулистых желтоглазых убийц с двухдюймовыми клыками. Куда как правильнее…

Так начался первый набег, в котором Гимбат и получил свое первое имя «для двуногих». Их язык оказался странным, но не слишком сложным и вскоре Гимбат понимал многое из того, о чем говорят новые союзники.

Бег с всадником на спине — искусство. Куда как проще рассчитывать на свои лапы и клыки. Но одиночка остается лежать в грязи с выпущенными наружу кишками, говорил Хош, а стая перешагнет через его труп и возьмет добычу. И Гимбат учился этому искусству, как в детстве искусству говорить или в отрочестве приемам охоты на дичь и борьбе за ее мясо. Это несложно для того, кто умеет и любит учиться. Выследить жертву, догнать, выровнять бег, чтобы не мешать всаднику пустить в нее стрелу, добраться до мяса... Мяса в ту весну было много — теплого парного мяса. И в следующую весну тоже. А через весну…

А через весну, когда Гимбату исполнилось шесть, в горы поднялись совсем другие орки. На этих были доспехи, пахли они совсем иначе и разговаривали с вожаком намного дольше. После разговора стая собралась в круг и, хоть луна еще не взошла, вожак затянул боевую песню. Старую боевую песню о великом Вожаке с востока. Стая вторила ему а ветер нес песню все дальше и дальше.

Сперва был многодневный переход в незнакомые, бесплодные земли, где и день, и ночь небо затянуто черным, где не растет лесов а воздух воняет плохим дымом. В землю, где торчит громадный черный клык, который смотрит. Этот взгляд Гимбат иногда ощущал и раньше, но редко и слабо. Как во сне. А теперь, глядя на вершину черного клыка, душа варга требовала выть о том, что вот Большой Вожак, который поведет его на Охоту! Потом началось обучение.

Обучение у восточных орков было иным, непривычным. Нести всадника — тяжелого, пахнущего железом и дубленой кожей, весь день, по камням и среди скал, не для охоты, а просто чтобы привыкнуть. Гимбат привык, он всегда был выносливей многих а эти всадники едва доставали ему до лопатки. И когда огромные трубы затрубили, завыли, поднимая в бой, он и его соплеменники были готовы выступить с новой, огромной стаей.

Черное расползалось по небу все дальше на запад и стая шла за ним. Была река. Были люди и лошади на той стороне. Вкусные люди и лошади, но мало, очень мало времени на то, чтобы всласть попировать. Дальше стаю ждало огромное селение с белыми стенами и много дней, слившихся в одну сплошную Охоту. Страшную охоту, воняющую железом, огнем и смолой так же сильно, как кровью и теплыми потрохами, пронизанную криками неживых. Сперва неживые вели их, охотников, в бой. Потом пришли другие, которые сами стали охотиться на его стаю. И стая бежала.

…Стая отступила обратно, под прикрытие черного, устилающего небо. Стая оправилась, зализала раны, а в спины смотрел Большой Вожак и сил хватало, чтобы единой волной броситься снова вперед и смести, смять, растерзать малочисленную вражескую стаю, взять их мясо и их охотничьи территории, когда вдруг что-то случилось.
Неживые над головами закричали и улетели. Потом вспыхнул и погас взгляд Большого Вожака. Огромная стая дрогнула, рассыпалась на сотни маленьких стай и покатилась назад, подставляя спины под удар врага. Гимбат рванулся, сбрасывая всадника, развернулся и завыл. Его голос тонул в общем оре, но несколько десятков других варгов, все же, отозвались, устремились к нему, пошли за ним, в общем потоке бегущих, но — особняком. Через пару лиг они свернут и разберутся, что делать дальше. Варгам нужен вожак — и Гимбат станет их вожаком! Здесь плохие земли, но в них все еще достаточно дичи — как на четырех, так и на двух ногах. Гимбат поведет свою стаю. Он уже ее ведет!


4.
Промежуточные этапы более-менее описаны в предыдущей части. На момент, когда Гимбат вступил в ряды войска Саурона, это был крупный самец около пяти футов в холке. Лапы, хвост и грудная клетка под стать. А в пасть свободно помещалась, надо полагать, голова взрослого человека, прежде чем хрустнуть, как орех (может, даже и вместе со шлемом). Шерсть жесткая, черная на спине, серые бока и лапы, светло-серое брюхо, желтые глаза, пушистый хвост, уши торчком.


5-6.
Когда-то милый, веселый и любознательный щенок. Ему бы при двуногих хозяевах вырасти — добрейший пес бы получился. Не сложилось. В конечном итоге вырос умный, жесткий и где-то в глубине души сентиментальный волчара. По крайней мере, пока дело касается его самки, детенышей и тех, вместе с кем он охотился и убивал. Помнит старые песни, очень приблизительно, иносказательно и своеобразно описывающие битву Пяти Воинств и любит петь их на луну. Другие песни тоже поет. В частности, очень своеобразную варговскую лирику — самкам нравится… Когда не поет, может рассказывать истории, но их рассказывать, как правило, некому.
И совсем он не жестокий — просто то, что шевелится и не принадлежит к его стае, Гимбат воспринимает как еду и ведет себя соответственно. Если сыт, может позволить природной любознательности взять верх. Особенно, если «объект» представляет интерес — ну, мало ли, а вдруг говорить понятно умеет или, там, петь? Или если «объект» детеныш. Не трогать маленьких — что-то среднее между инстинктом и табу. Конечно, это не распространяется на всех существ маленького размера, но иногда может спонтанно перенестись на что-то взрослое, но беспомощное и скулящее. Если не особо есть хочется, как понятно.
В целом, очень жесткое деление мира на то, что происходит внутри стаи и то, что вовне. Член стаи не обязательно другой варг, но условия «приема» могут быть разными, в зависимости от ситуации.

Как и все варги, Гимбат терпеть ненавидит солнечного света, он ночной охотник. Из всех занятий, помимо пения на луну, предпочитает выслеживание добычи. Даже если добычу не удастся при этом съесть. Это как спорт — уловить слабый запах, вычленить его из сотен других, определить направление и время, проследить. Порой на такие «кроссворды» уходило по нескольку дней и десятку лиг по лесным тропинкам.
Не любит открытых водоемов, не умеет рыбачить.
__________________
Но настанут сказочные деньки, и будут буйны
Aheo вне форума