[DEAD-MOPO3]

"Achtung!" - раздался пронзительный голос со стороны телеграфного коммутатора. Но рейхсляйтер, как всегда, не обратил внимания на вызов. Пусть докладывает, что это изменит?
Связист - не гешафтсфюурунг, и сегодня ему предстоит очень трудная ночь. У него уже в течение полугода каждая ночь была очень трудной, и теперь тревожных донесений поступало столько, что к концу смены он обращался к дежурному на «морзянке».

Рейхсляйтер откинулся на спинку кресла и потянулся, ерзая на полотнище знамени, когда-то развернутом во всю стену за его спиной. На письменный стол невозможно было даже облокотиться - всюду высились стопки папок и бумаг, расползавшихся к центру в бесформенную груду макулатуры, перемешанной с канцелярскими принадлежностями. Рейхсляйтер устало зевнул. Перед глазами плыли шлейфы текста бесконечных отчетов, донесений, сводок, указов и распоряжений, а острая головная боль мешала сосредоточиться, все дальше откладывая и без того короткий и беспокойный сон. Сомкнув опухшие веки и накрыв лицо ладонью, он попытался ненадолго отвлечься от дел, но мгновения воцарившейся тишины испортил нарастающий гул в ушах, от которого не было никакого спасения ни в тесных бетонных коробках бункера, ни в роскошных помещениях имперской канцелярии над ними.

Внезапный треск автоматной очереди вырвал его из меланхоличного состояния. Из коридора доносились крики, звуки борьбы и топот солдатских сапог. Рейхсляйтер потянулся было к правому ящику письменного стола, где лежал его именной Люгер, когда в комнату зашел некто в длинном кожаном плаще.

- Что за… - рейхсляйтер умолк, едва свет лампы выхватил из полумрака лицо нежданного гостя.
- Guten abend, Gefährte! –приветствовал тот бодрым голосом, снимая фуражку. – С тех пор, как Фюрер устранился от принятия решений, у вас значительно прибавилось работы. А последние деньки выдались особенно хлопотными, не так ли?
- Да уж. Впрочем, не настолько хлопотными, как у Вермахта. Вы здесь, чтобы разделить свои тяготы с нами?
- Нет, что вы! – отмахнулся офицер. - Я пришел избавить вас от проблем. Вопрос только в том, каким образом это получится.

Рейхсляйтер вжался глубже в спинку кресла, чтобы не сползти на пол. Его пальцы уже покоились на ручке ящика.

- Только не говорите, что вас устраивает нынешнее положение вещей, - продолжал собеседник. - Все на вашем лице написано.
- Полагаю, у меня нет выбора? – обреченно спросил чиновник.
- Ошибаетесь, рейхсляйтер, все зависит от вас.
Человек в плаще выглянул в коридор и, осмотревшись по сторонам, вернулся в комнату, закрыв за собой дверь.
- Недавно до меня дошли интересные сведения, касающиеся ваших попыток заключить перемирие на секретных переговорах с советским командованием. - Он сделал паузу, изучая реакцию рейхсляйтера. – Более того, после их провала вы намеревались покинуть Берлин, бросив нас на произвол судьбы.
- Но это ложь! Имущество и капиталы Партии вывозились из страны заведомо с целью дальнейшего возрождения…
- Довольно! – прервал его офицер. – Хватит с меня ваших фанатичных бредней. И раз уж вы лично допустили возможность переговоров с одним врагом, то почему тогда не обратились к другому? Впрочем, это уже не важно.

Он извлек из внутреннего кармана плаща странный, похожий на спичечный коробок, футляр, затем выложил его содержимое на одной из бумажных стопок. Разглядев это, рейхсляйтер нервно скомкал какой-то документ, чтобы вытереть проступивший холодный пот. Перед ним лежали две капсулы разного цвета: синяя и красная.

- У нас очень мало времени, поэтому сейчас нужно окончательно определиться: желаете ли вы разделить участь Фюрера здесь или проснуться в новом мире, мире нашей мечты? И обдумайте все как следует. Назад пути уже не будет.

В тот же миг рейхсляйтер вскочил, быстро выдвинул ящик стола, достал оттуда флягу и без колебаний проглотил красную таблетку. Но гость, почему-то, уставился на него, будто ошеломленный столь решительным поступком.

- Разве я успел предупредить, в которой из них цианид?

Чиновник растерянно посмотрел на собеседника.

- Я хотел сказать, у наших союзников возникали горячие разногласия по поводу символизма красного и многозначительности «пробуждения в новом мире», поэтому…

Ворох бумаги разлетелся по кабинету, когда рейхсляйтер, фыркая вспенившейся слюной, грузно рухнул на стол.
«Какая досадная оплошность. Я же просил поразмыслить как следует», - подумал офицер, надевая фуражку. Впрочем, исход был предопределен. Миру в любом случае предстояли серьезные перемены, а новому лидеру понадобятся лояльные последователи, способные трезво мыслить даже в отчаянной ситуации.