[Sin Citizen]

Из кинотеатра. Обалденное кино. Только то, что таким фильмам дают выходить в прокат, даёт ощущение свободы.
Весь фильм вспоминал об "Эквилибриуме" и Советском Союзе
Собственно по поводу фильма, никаких нареканий не нашёл. Актёры играют убедительно, подобраны хорошо, немногие спецэффекты качественны, музыка в тему, а идея на пять с плюсом.

Я тут сходил на премьеру на днях. Голливудское кино «V значит «вендетта», широкий прокат начнется в четверг. Премьера была в «Октябрьском», и вот тебе очередная мелочь для сравнений: в сонной евросоюзной Риге не принято пока на входе в мультиплексы прогонять через рамку металлоискателя и шмонать рюкзаки, а в мегаполисе Москва — уже пожалуйста. Ну, не Израиль пока, но все равно примета государства, пребывающего в состоянии вялотекущей войны с терроризмом. Тут, однако, это оказалось исключительно в тему: кино тоже ведь про терроризм. И про государство. И про права и обязанности личности.
Скорое будущее. Лондон. После прокатившихся по миру бесчинств и эпидемий Штаты выбыли из игры, там теперь гражданская война, и Соединенное Королевство снова рулит. В Британии — жесткий авторитарный режим. Спецслужбы бесчинствуют, в новостях врут, действует комендантский час. Затюканную телевизионщицу Иви спасает от парочки гэбистов-насильников таинственный незнакомец в смеющейся маске, плаще и широкополой шляпе. Незнакомец оказывается неуловимым террористом V. Он мастерски владеет кинжалом, любит устраивать взрывы объектов госзначения в центре Лондона и считает себя инкарнацией Гая Фокса и графа Монте-Кристо (хотя в комиксовой парадигме — а формально мы имеем дело с кинокомиксом — смахивает на гибрид Зорро и Спайдермена). Монте-Кристо — потому как мстит: режиму, некогда подвергшему его бесчеловечным экспериментам и из обычного сапиенса превратившему в чистую идею, в физическое воплощение Мести и Справедливости. А Гая Фокса — потому как на следующее 5 ноября, в годовщину Порохового заговора 1605 года, намеревается взорвать парламент и свергнуть на фиг ненавистное правительство канцлера Сатлера. V, захватив студию Би-би-си, честно извещает об этом власти — и начинается игра. В ее финале Иви из запуганного обывателя станет свободным и гордым индивидом, а V умрет так, как только и умеют умирать идеи: воплотившись. Парламент будет взорван, революция свершится.
Отлил эту пулю режиссер-дебютант Джеймс Мак-Тиг, зато по сценарию братьев Вачовски, которые «Матрица», и в титрах тут Натали Портман, Хьюго Уивинг и Джон Херт (а Стивен Фрай, денди, беллетрист, артист и лучший кино-Уайльд всех времен, играет роль короткую, но знаковую). И бюджет у этого зрелища, завораживающего парой-тройкой невыносимо красивых сцен, а в целом вполне безумного, — под полсотни лимонов зеленых рублей. И выпущено оно не кем-нибудь, а супер-пупер-мейджором — «Уорнер Бразерс». И все это вместе не укладывается в голове, прямо тянет себя ущипнуть: точно не сплю?
Вообще тут целых две истории, и обе к художественным достоинствам и недостаткам ленты отношения не имеют.

История первая — то, что такой фильм вообще мог родиться в Штатах, на крупнейшей голливудской студии, в 2006 году. В эпоху после 11 сентября. Фильм, в котором террорист — положительный герой. В котором подрыв здания-символа адской машиной — радостное событие и знак позитивных перемен. В котором декларируется, что насилие может быть оправданным, если оно справедливо; что ответное насилие одиночки — справедливее превентивного насилия государства; что если государство поворачивается против человека, то человек имеет право его разрушить. Вообще-то, конечно, с точки зрения норм политкорректности, в свете нынешней «холодной войны цивилизаций» приобретших силу виртуального Главлита, это кино просто не должны были снять, не то что выпустить в прокат, Вачовски там или не Вачовски.
И история вторая — то, как такой фильм прочитывается в России. А прочитывается он на раз. Понятно, что Вачовски и компания апеллировали не к нашим — к своим актуальностям, но уж больно вышло в точку; и то, что для Запада глядится предупреждением, мрачноватой полуфантастической экстраполяцией, для нас оказывается злобным и злободневным комментарием к новостной ленте. Это ведь кино не про тоталитаризм, отнюдь, но про ту странную политическую формацию, в которую логично и пугающе легко мутирует инфицированная жестким кризисом худо-бедно демократия.
Здесь нет действительно тотального контроля, население не превращено в биороботов и не посажено за колючую проволоку, но есть секретные тюрьмы и исправительные лагеря, и тайные полиции рыщут в нощи, накидывая черные мешки на головы неугодным. Здесь не зомбируют потоками слоганов-заклинаний с телеэкранов и из репродукторов, не отшибают все эмоции, кроме истерической любви к Большому Брату, но в сохраняющих внешне прежний сиэнэновский (он же бибисишный) формат новостях просто замалчиваются одни факты и лживо интерпретируются другие. Здесь нет карточной системы и «железного занавеса», но эти смеющиеся, пьющие пиво и неплохо одетые граждане как-то незаметно утеряли контроль над судьбой своей страны. А значит, и над собственной.
На простой вопрос: что делать, если государство пытается отобрать у тебя твои права и свободы якобы для твоей же пользы, а на деле в своих, чуждых тебе интересах, — V дает простой ответ: не отдавать! Любыми средствами. По огнестрельные включительно. Понятно, что вопрос (применительно к западной реальности) искусственно заострен, ну и ответ симметрично гипертрофирован. Но ведь и впрямь Запад, каким мы его знаем, выстроен на балансе интересов личности и интересов государства, причем первые — главнее и важнее. И при попытке государства этот баланс изменить в свою пользу оно из друга (или слуги?) превращается во врага, а значит, личность имеет право на крайние меры. «Народ не должен бояться своего правительства, это правительство должно бояться народа!». Неудивительно, что антиглобалисты всех сортов уже питают к «Вендетте» максимально нежные чувства.
Для Запада проблема сохранения баланса личность/государство — вызов свежий: скорректировать его под влиянием новых оппозиций, дабы эффективнее противостоять внешнему врагу, или не трогать, потому что бесконтрольное собственное государство может оказаться страшнее любого внешнего врага?.. В России такой вопрос ставить глупо. Тут и не было никакого баланса отродясь, тут принимающее разные формы, но неизменно бесконтрольное государство всю дорогу, столетиями, вытирает об личность ноги, а уж через крепостничество или индустриализацию, через репрессии или реформы — разница, так сказать, количественная (измеряемая в числе жертв и тяжести унижений), не качественная. И все, что можно сделать, — вообще разнести государство по бревнышку. Чтобы потом отстроить такое же. Или хуже.
Лет пятнадцать назад, помнишь, много говорилось, что может быть иначе. Что и у нас государство может стать не врагом, а чем-то полезным и управляемым. Которому мы — при неизбежных, конечно, его попытках мутировать во врага — сможем давать по мозгам… Для его же пользы. Ага. Казалось — оказалось. И дурная эта неизменность, самоподдерживающийся статус-кво, видимо, настолько уже очевидны, что никто всерьез и не задает глупых вопросов. Разве вот чужое, странное и непонятно как снятое кино.

Александр ГАРРОС
17.04.2006