[Sub]

Вот, я написал пролог к первой части. Получилось, правда, очень длинно (на целых три спойлера). Скажу сразу, чтобы превратить игровой процесс в чтение, мне пришлось поменять некоторые реплики и изменить действия персонажей.

Скрытый текст:

Пролог
Сны о чем-то большем.
- Так вы хотите, чтобы я рассказала вам историю, да?
Отблески пылающего в камине огня освещали комнату с дощатым полом и такими же дощатыми стенами вкупе с различной мебелью и прочими предметами интерьера, половина которых делала обстановку для кого-то старомодной, а для кого-то вполне обычной. Рядом с камином была присоединенная к нему чугунная плита, в которой тоже трещал огонь, причем так же весело, как и в камине, вследствие чего атмосфера в комнате пылала уютом и теплом.
Заданный выше вопрос был задан человеком, который сидел в центре комнаты в кресле. Это была пожилая женщина, можно сказать старушка, волосы которой были настолько седыми, что казались чисто белыми. На лице у нее были одеты очки с узкими стеклами, что придавало ей несколько прямолинейный взгляд. Однако за самими очками находились добрые живые глаза, которые светились каким-то волшебным блеском, а так же ясно давали понять, что, сколько бы ей не было лет, они до сих пор хранили огонек молодости.
Центр комнаты, где сидела старушка, был устлан большим мягким ковром, по которому были разбросаны мягкие пуфики. На двух из них сидели парень и девушка.
- Да, мы очень хотим послушать ваши истории, - ответила девушка. – Ведь вы столько прожили и столько всего видели.
Старушка рассмеялась:
- Спасибо, что напомнила мне про мой возраст, деточка. Да, хоть я и стара, но за свою жизнь мне довелось увидеть много событий. Так все-таки, о чем же мне вам рассказать?
- Как это о чем? – удивилась девушка. – О том, что было на самом деле.
Старушка прищурилась, из-за чего блеск в ее глазах стал еще ярче.
- Но ведь я же всегда рассказываю о том, что было на самом деле. Ведь в мире сказок и без меня полно, поэтому у меня нет нужды выдумывать новые, уж поверь мне.
Тут подал голос парень:
- Ну, тогда расскажите нам историю о… Балансе.
Старушка улыбнулась:
- Хотите послушать о Балансе? Что ж, это долгая история, дитя мое, и мне, знаете ли, не хочется рассказывать ее сейчас..., - старушка на несколько секунд задумалась. – Знаете, лучше я расскажу вам историю, которую слышала очень давно...
- А почему не про Баланс? – девушка разочарованно тряхнула головой.
- Не торопись, дитя мое, - ответила старушка. – История, которую я расскажу, хоть и не про Баланс, однако она очень тесно с ним связана. Ведь эта история стала поворотной точкой для истории Баланса, а ее последствия живы и по сей день.
- Но это даже отлично! – обрадовался парень. – Это как раз то, о чем мы хотели послушать!
- Да-да, - закивала девушка. – Расскажите!
- Хорошо, - старушка на несколько секунд закрыла глаза, явно собираясь с мыслями, и обдумывая, с чего лучше начать. Парень и девушка терпеливо ждали. А старушка все продолжала молчать. Казалось, она пытается за один миг промотать эту историю в памяти, чтобы, когда будет рассказывать, ничего не забыть. Наконец она начала:
- Эта история началась там же, где и закончилась, - глаза старушки раскрылись и вновь засияли блеском. - В башне. В королевстве, которого уже нет...

Скрытый текст:

Он не ощущал ни времени, ни пространства. Он не ощущал ни холода, ни тепла. Он не чувствовал ничего, кроме силы, что текла через его обнаженное тело. Часы, минуты, секунды пролетали рядом с ним, не причиняя ему никакого вреда, потому что время вообще было не властно над ним. Разум его был расслаблен и полностью находился в состоянии покоя. Сколько он был в таком положении, он не знал. Здесь, в этом месте, полностью исчезали понятия о том, что такое ожидание, забывалось вообще само слово “время”. Потому что для него здесь царила вечность.
И вот он стал чувствовать, что вечность подходит к концу.
Внутри него как бы из неоткуда стали появляться такие чувства, как осязания и прочие ощущения. Обнаженная кожа, на которой не было ни единого волоса, каждой своей частицей почувствовала, как в нее вонзаются маленькие острые стрелы, из-за чего ему постепенно становилось холодно, а в его ноздри с каждым вздохом врывалось все больше и больше кислорода. Он как будто просыпался от долгого сна.
Где-то вдали зажегся маленький огонек, который , плавно меняя цвета от алого к голубому, не спеша приближался к нему. Он не мог вспомнить, что это за огонек, потому что его память пока еще не полностью вернулась к нему. Но по мере того, как этот огонек приближался к нему, в его голове обрывочно, как отрывки из дневника воспоминаний, стали просыпаться вещи прошлогого.
Постепенно вокруг огонька начали проступать очертания чего-то, что было похоже на двух длинных существ, похожих на змей, которые, вытянувшись, расположились кругом так, что морда одного примыкала к хвосту другого. Так они образовывали кольцо, которое вращалось по часовой.
Чем точнее он их видел, тем быстрее шла смена цвета в огоньке. Вот он уже точно видел, что существа, сложенные в кольцо – два каменных ящера со светящимися глазами и причудливой вырезанными в камне на их телах узорами. Сам же огонек шел из-за подобия небольшой круглой решетки с такими же узорами. Теперь он с каждым разом менял цвета все быстрее и быстрее.
Тем временем к нему уже почти полностью вернулось зрение, и восстановился слух. Одновременно с этим, он понял, что сейчас что-то должно случиться. Так и получилось. Огонек за решеткой ярко вспыхнул, узоры решетки прогнулись вовнутрь, и огонек умчался во тьму.
И в ту же секунду один из ящеров начал двигаться по часовой чуть быстрее, чем его сосед, хвост которого таким образом теперь начал исчезать в его пасти.
Это произошло не раньше, чем он почувствовал, что в нем восстановилось все, что было дано ему от рождения. Теперь он снова чувствовал. Чувствовал страшную усталость и утомление.
А заодно он вспомнил кто он, и что он здесь делал.

Скрытый текст:

Девушка в легкой футболке и трусах. Как и любой другой человек, она не помнила, когда начался ее сон. Отчасти ей казалось, что она находилась в этом сне всегда, но почему-то контроль над своими действиями обрела только сейчас.
Эйприл огляделась. Она стояла на довольно узком утесе, с которого открывался простор на самый, что ни на есть, невиданный пейзаж, который можно было увидеть только во снах или на иллюстрациях из книжек фентези.
Под закатными лучами, уходящего за горизонт солнца Эйприл увидела горы и скалы причудливой формы, которые на привычные выступления горной породы походили чересчур мало. С причудливо изогнутыми верхушками они больше походили на слепленные из пластилина фигурки, которые долго простояли под сильным жарким солнцем и теперь начали таять. Некоторые скалы в середине начинали вдруг расходиться, из-за чего образовывались небольшие подобия арок. Горные утесы же либо концами уходили вверх, либо плавно обрывались вниз. В целом создавалось впечатление, что здешняя порода росла из земли в еще более прямом смысле, чем в реальности. Причем на манере растительности, потому что Эйприл они напоминали попытки скульптора в пьяной горячке изваять простые деревья.
“Отлично” – подумала она, - “такое могло присниться только мне. Однозначно, чепуху из мира снов могу видеть только я.”
Она посмотрела вверх. Где-то чуть повыше уходящего солнца парила туча, похожая на грязные завихрения. В ней изредка происходили яркие вспышки и ослепительные переливы молний, которые почему-то были изумрудно-зеленого цвета. Очевидно, вот-вот должна была случиться гроза.
“Ну вот” – печально подумала Эйприл, - “В моих снах даже погода ужасная!”
Если ей когда-нибудь снился ужасный и некрасивый сон, то Эйприл всегда винила в этом свою натуру, потому что считала, что она и натура - разные люди. Ведь изумрудно-зеленые молнии могли присниться только сумасшедшему, в то время как Эйприл считала себя “полностью утомленной жизнью”. И если бы это не был просто сон…
(сон???)
С какого-то момента в ней напрочь засело беспокойство, что тут что-то не так. Причем причудливый пейзаж в это “не так” не входил, дело было в чем-то другом. И она, наконец, поняла, в чем.
Ведь на земле навряд ли найдется человек, который с уверенностью скажет:
- Нет, я не боюсь ночных кошмаров, потому что в своих снах я всегда имел полный контроль над своими действиями и поэтому не лез, куда не надо и всегда уходил от преследовавших меня чудовищ.
Свобода действий и контроль сновидений. Сейчас Эйприл уже держала контроль хотя бы тем, что мысленно осязала все, что было вокруг. Этот утес, эти странные горы, этот вообще совершенно фантастический пейзаж – все это было так же реально и естественно, как все те вещи, которые называют невозможными. И, тем не менее, Эйприл смотрела на них и визуально ощущала их так, словно они были какой-то обыденной частицей реальности.
Утес, на котором она стояла, судя по всему, был частью одной из таких же странных гор. Он сплошь пророс травой и кое-где даже росли цветы. Эйприл опустилась на корточки и провела по траве рукой. Ее ладонь тут же подверглась тем самым ощущениям, которые она чувствовала всегда, когда прикасалась к траве. А ведь, сколько она помнила, во всех своих снах она получала только психологические ощущения – допустим, страх или радость. Но телесные ощущения во сне!? Такого с ней еще ни разу не было. По истине, этот сон был самый удивительный за всю ее жизнь, начиная с того момента, когда она, будучи маленькой, осознала, что те видения, которые человек видит, когда спит, называются снами.
Эйприл продолжила осмотр. Близко от нее на утесе расположилось какое-то странное сооружение из камней в форме неровного круга. То, что это гнездо, Эйприл поняла, когда увидела в центре большое яйцо, похожее по форме крупный объемный эллипс длинной около метра. Вокруг яйца по всему гнезду были разбросаны какие-то странные плоские предметы вытянутой овальной формы, которые даже в лучах заходящего солнца ярко сверкали белоснежным цветом.
Эйприл подошла поближе и взяла один из предметов в руки. Он был слегка прозрачным, мягким и немного гибким, а когда она провела по нему ногтем, то на нем не осталось даже следа от нажатия. Эйприл еще несколько секунд гадала, что это может быть, пока не поняла, что этот предмет – самая, что ни на есть настоящая чешуя. Точнее чешуйка. Но каких размеров!
Эйприл отшвырнула ее от себя. Она не то, что не хотела думать о том, кто мог сбрасывать с себя такую чешую, она даже не желала задумываться, какой величины этот кто-то. И поэтому она поспешила отойти подальше от гнезда.
Рядом с гнездом росло большое приземистое дерево, которое Эйприл сочла за дуб, и под которым она решила спрятаться на случай, если вернется хозяин чешуи. Дерево имело жалкий вид. Не смотря на то, что у него был толстый ствол, оно все ссохлось, а все его почерневшие и завядшие листья, держались на нем, наверное, только благодаря своему желанию удержаться как можно дольше. Раньше дерево, возможно, было очень красивым, но Эйприл могла это только предположить. Осматривая дерево, он увидела, что его корни кое-где выступают из земли, а в одном месте они и вовсе доросли до обрыва утеса и теперь торчали над раскинувшимся внизу пространством. Недалеко от дерева прямо из горы бил родник и поэтому дерево, по идеи, не должно было засыхать.
Желая рассмотреть все это поближе, Эйприл приблизилась к дереву, и тут внезапно началось то, что обычно является первым признаком того, что данный сон (если это все же был именно сон) очень скоро превратится в ночной кошмар. Земля задрожала. Она тряслась так, словно где-то вдали к этому месту несся целый легион великанов. Эйприл широко раскинула руки в сторону, чтобы хоть как-то удержаться на ногах. Мир запрыгал перед ее глазами. Одновременно она услышала со стороны какой-то писк. Обернувшись, Эйприл увидела, как яйцо плавно, но быстро скатывается к краю обрыва. Эйприл не успела даже никак отреагировать, но, к счастью для самого яйца, оно скатилось именно в том самом месте, где из обрыва выступали корни дерева. Секунда, и яйцо уже плавно покачивалось на корнях, как в колыбели.
Эйприл стало не по себе.
“Так-так” – подумала она. – “Ну, все понятно. Если я не спасу яйцо, то…, кажется, на семь лет испорчу себе карму и чего-то там еще”.
Эйприл не была суеверна, просто недавно она прочла в каком-то астрологическом журнале толкования снов. И хотя сейчас та статья никак не могла ей помочь (там давалось определение только снам с конкретными предметами), она вспомнила, что в ней приводились в качестве примеров случаи, когда люди умирали во сне по различным причинам. Правда, половина причин была лишь домыслами, потому что узнать, что на самом деле снилось тем людям, прежде чем они отходили в мир иной, было, конечно же, не возможно. Например, там был рассказ одной женщины, жившей в 21-м веке, у которой была сестра, которой в течение недели снился один и тот же сон – она падает в кипящую лаву, но при этом никогда в нее не попадает, потому что все время в ужасе просыпается. Так продолжалось какое-то время, и однажды ее сестра утром не проснулась, потому что у нее попросту остановилось во сне сердце. И до конца своих дней эта женщина твердо была убеждена, что в ту ночь ее сестра, наконец, долетела до лавы. И вот сейчас Эйприл размышляла над тем, как ей достать яйцо и стоит ли его спасать вообще.
“Может, действительно, если я его не спасу, то вообще не смогу проснуться!” – думала она. Хоть это звучало странно, но на данный момент Эйприл была в таком состоянии, что ни о чем другом думать просто не могла.
Тут земля задрожала снова. Это застало Эйприл врасплох, и на этот раз она воочию почувствовала смысл выражения “Земля уходит из-под ног”. В какой-то момент она оступилась, начала падать и скорее инстинктивно, чем намеренно, схватилась за маленькую ветку, что одиноко росла посреди ствола дерева.
Уже схватившись за нее, она запоздало вспомнила, что раз дерево засушено, то с чего бы ему иметь крепкие ветки. Но было поздно. Ветка отломилась, а Эйприл рухнула на траву. Но ощущение ушибленности она так и не успела почувствовать, потому что…

Сколь нестерпимы наши муки!..

Это была фраза, сказанная голосом. Эйприл же показалось, что над ней взорвался фейерверк – до того неожиданно для нее это было. Приподнявшись на локтях, она огляделась. Вокруг никого не было. Точнее, никого, кто от природы имел бы способность говорить.
- Ч-чего? – пробормотала она, запинаясь, и даже не рассчитывая, что получит ответ.
- Ужели так приятно мучить нас?
Теперь Эйприл была готова к этому и уже не так испугалась. Голос шел откуда-то сверху и, судя по всему, говоривший был очень близко. Поднявшись, девушка осмотрелась. В данный момент она стояла рядом с деревом. Эйприл была так взволнована, что не сразу догадалась посмотреть в область его кроны. А там, в тени завядших листьев…
(такого не бывает!!!)
Там тускло горел ярко-зеленый ореол, по форме и очертаниям напоминающий человеческое лицо. И это его она слышала.
Прошла секунда, прежде чем Эйприл удалось сбросить с себя изумление, хотя ей показалось, что прошла целая вечность.
- Мучить? – спросила она скорее себя, чем лицо-ореол. – Но, простите, я вас не мучаю. Да и вообще, вы кто?
Лицо-ореол заговорило:
- Мы – леса Дух! Мы – глаз листвы и корня!
Голос был протяжный, даже не много утробный и при этом говорил нараспев, из-за чего Эйприл едва понимала сказанное.
- То есть вы…, - Эйприл от волнения не могла найти нужного слова, - Говорящее Дерево?
- Язык деревьев смертным недоступен, - ответило лицо-ореол. – Не станет дерево себя порочить, по-человечьи мысли изъясняя!
- Тогда кто вы?
- Сказали же, ты Духу леса внемлешь!
“Духу леса” – подумала Эйприл. – “Как будто я всегда понимаю тех, кто говорит в рифму!”
А лицо-ореол продолжало:
- За дерево безвинное вступиться велит нам наше сердце и душа!
- Это вы… э-э-э… про ветку? – Эйприл кивнула на ветку, за которую она схватилась и которая сейчас лежала возле корней дерева. – Если так, то извините.
(м-да зря я ее отломала, но ведь я же не случайно)
- Что ветка?! – Дух леса был скорее возбужденным, чем сердитым. – Путь земной окончен дерева. И мы должны сопроводить его к юдоли скорби с надлежащим тактом.
- “Мы”? – спросила Эйприл, мысленно надеясь, что в траурную процессию, которая занимается “погребением” дерева, она входить не будет. – А что, тут кроме вас еще кто-то есть?
- Телесной оболочки не имея, зовемся духом мы единым. Впрочем, нас легион, орда и рать!
- Ну, - протянула Эйприл, даже не зная, что ответить на такой красноречивый ответ. – Я рада, что вас много.
- В древесной мудрости не смыслят человеки, - ответил Дух леса. – Не тщись, дитя.
Эйприл посмотрела на дерево. Может, в чем-то дух леса и был прав. Ведь, деревья чаще всего погибали именно от того, что устраивали люди. Но это не означает, что люди совсем уж бессердечны.
- Скажите, а что случилось с вами…, то есть с деревом? Ну, почему оно засохло?
Голос Духа леса раскатом прокатился по утесу:
- О, сколько боли! Гремела битва и мы…
- Подождите, - решив отступить от вежливости, перебила Эйприл. – Битва? То есть, здесь было сражение?
Протяжный голос Духа леса наполнился такой же протяжной печалью:
- На Матерь Черный Хаос напустился! Она дитя свое спасти пыталась, но хаос не сдавался, и грохот битвы сотряс скалу! Ручей, питавший нас, покинул русло. И без его живительной воды мы стали чахнуть, сохнуть, умирать!
Эйприл посмотрела на тот родник, что бил из горы. Только теперь она заметила, что между ним и самим деревом пролегает большая трещина, которая идет поперек всего утеса и в нее-то и сливается вся поступающая из родника вода. Это заставило Эйприл невольно задуматься о том, что та часть утеса, на которой она стоит, может в любой момент отвалиться. Так же она задумалась и о том, что только что сказал Дух. Матерью он, похоже, называл то существо, что обитало в каменном гнезде. Что касается Черного Хаоса, то это мог быть какой-нибудь хищник. Причем по размерам он должен был быть никак не меньше этой Матери, иначе, как объяснить то, что их “выяснение отношений и прав собственности” заставило треснуть целый утес.
- Ясненько, - проговорила она. – А яйцо откуда взялось, не скажете?
Древесный Дух издал звук, который можно было рассматривать, как вздох.
- Во время странствий Мать перепоручала свое дитя заботам нашим. Ныне, без капли влаги, мы, увы, бессильны. Доверие Матери не оправдав, себя позором вечным увенчаем! О горе нам!
Дух еще раз вздохнул:
- Эх, за пустословием время мы теряем! Оставь же нас, пора вершить обряд!
- Ну уж нет, - Эйприл уперла руки в бока, - фигушки! А как же яйцо?
- О, слишком поздно. Силы уж не те. Дитю, знать, не судьба в гнездо вернуться. Позор наш будет жить и после нас. Аминь!
Манера Духа говорить пафосными стихосложениями уже начала раздражать Эйприл. Она, конечно, любила красивую поэзию, никто не спорит, но способ, которым изъяснялся с ней Древесный Дух, давался ей отнюдь нелегко. Она ведь не привыкла, чтобы с ней разговаривали в стихах.
- Погодите, не аминь! – взмолилась она. – Еще рано! Может я смогу помочь?
- Что может сделать человек? – если бы у духа были руки, он тут же начал бы их заламывать. - Лишь воздух колыхать.
- Так, - Эйприл уже не на шутку рассердилась. – Давайте-ка без наездов, ладно? Может, мы и действительно не понимаем ваш язык, но мы всегда стремимся помочь природе. Просто, скажите, что можно сделать?
- Все тщетно! Нет воды. Ручей покинул русло.
- Значит, нужна вода, - пробормотала Эйприл. Она посмотрела на родник, который стекал в трещину. – Ладно, не бойтесь, сейчас что-нибудь придумаем.
- Мы не боимся, нам не ведом страх, - ответил Дух с какой-то нотой гордости в голосе. – Мы перед фатумом гордыню преклоняем…
Но Эйприл его уже не слушала. Она подошла к трещине и осмотрела ее. В принципе, ничего сложного не было. Нужно было лишь только проложить над трещиной что-нибудь, что заменило бы желобок – в данной ситуации этакий своеобразный мостик для воды. Оглядевшись в поисках чего-нибудь подходящего, Эйприл вспомнила о тех белых чешуйках. Выбрав среди них, как ей показалось, самую большую и длинную, она поставила ее широким концом на уступ под тем местом, где бил родник и узким концом – на ближней к ней край трещины. Однако, “желобок” не хотел стоять спокойно и норовил запрокинуться. Чтобы закрепить его, Эйприл воспользовалась веткой, которую она отломила от дерева. У ветки в одном месте как раз было подходящее раздвоение прутьев, куда она положила конец чешуйки. Получился отличный водосток.
Теперь родник лил над трещиной. Под ногами Эйприл быстро образовалась большая лужа, которая вскоре вытянулась и на манер змеи потекла (или поползла) к дереву. Эйприл почему-то такое явление совсем не удивило, хотя и нельзя сказать, что оно не произвело на нее впечатление. Добравшись до корней дерева, вода как будто начала всасываться в них. И тот час же от корней вверх пополз поток света. И одновременно с этим с деревом стали происходить заметные ощущения.
Эйприл стало казаться, что она смотрит документальный ролик о завядании дерева на быстрой прокрутке. Только в данном случае этот ролик крутился в обратную сторону. Черные листья раздулись и стали зелеными, крона, можно сказать, распушистилась, ветки, как будто, стали толще, а ствол приобрел коричневато-зеленый оттенок. На миг Эйприл показалось, что в стволе дерева проступила выпуклость, похожая на лицо, которое облегченно вздохнуло. Впрочем, Эйприл и этому не удивилась.
“Вот тебе и “фиттолифтинг двести процентов””, - подумала она и, не удержавшись, зачерпнула ладонью родник и выпила. Это была настоящая кристально-чистая родниковая вода. У Эйприл в голове вскользь проскользнула мысль, что в реальности за нее дали бы долларов пятнадцать, не меньше. Но это была всего лишь мимолетная мысль, так как во сне люди не могут хоть что-то вспомнить.
Наконец, свет перестал бежать по стволу. Дух леса издал звук, похожий на кряхтение, словно потягивался от долгого сна.
- Ну как? – спросила Эйприл. – Я вижу, вам лучше?
- Свершилось чудо, - Эйприл даже показалось, что зеленое лицо Духа стало ярче светиться, - к нам вернулись силы! Их пополнять – вот наш священный долг.
Эйприл хитро прищурилась:
- А других долгов часом не осталось? Если подумать?
- Замри! – провозгласил Дух. – Внемли! Песнь дерева зазвучала! Гармония и радость!
- Песнь дерева зазвучала, - немного передразнила Эйприл. – А дитя нам сейчас под нее спляшет.
- Дитя? – переспросил Дух. – Ах, яйцо! Восславим же землю, что дала нам память!
Корни, в которых застряло яйцо, зашевелились, и яйцо внезапно исчезло за краем обрыва. Затем Эйприл увидела, как корни вдруг вытянулись, причудливо изогнулись, приподнялись вверх, и она снова показалось яйцо, которое бережно лежало на изгибах корней, как на руках. Корни протянулись до самого гнезда и осторожно, даже с любовью, положили яйцо в центре. После чего убрались в первичное положение.
Подбежав к гнезду, Эйприл на глаз осмотрела яйцо (прикасаться к нему она так и не решилась). Яйцо выглядело вполне нормально и никаких трещин или царапин на нем не наблюдалось. Эйприл облегченно вздохнула.
Впрочем, зря…
Из яйца раздался писк, что подтверждало, что с яйцом все в порядке, и оно не пострадало. Это еще больше успокоило Эйприл. Но буквально спустя секунду вдали раздался рев, похожий на рев гиены. Причем звучал он как ответный. Эйприл похолодела. А ведь она только подумала о том, что будет к лучшему, если она не встретиться с этой Матерью. Впрочем, если та разорвет Эйприл на части, то винить ее в этом будет нельзя, потому что она всего лишь защищала своего потомка.
Эйприл еще толком не успела обдумать, что именно с ней будут делать в качестве не прошеного гостя, как вдруг…
(это еще что?)
Краем глаза, она увидела, как слева от нее откуда-то снизу из-за обрыва резко взмыло вверх что-то похожее на ослепительную сияющую стрелу. Эйприл запрокинула голову и застыла одновременно в страхе и одновременно в очаровании.
На фоне окрашенных лучами закатного солнца облаков парил белоснежный ящер с крыльями. Дракон! Эйприл ошарашено уставилась на него, забыв, что ей следовало спрятаться. Вокруг дракона, подобно силуэтному ореолу, шло белоснежное свечение, что делало его похожим на живой сгусток тумана посреди неба. Его крылья, как показалось Эйприл, служили ему скорее для планировки, чем для бреющего полета, потому что дракон ими практически не взмахивал. В данный момент он явно собирался спланировать на посадку. Летел он не торопясь, даже как-то спокойно, и возможно поэтому Эйприл не заметалась по утесу в поисках убежища, а после не сиганула вниз от безвыходности. Что-то подсказывало, что дракон не будет причинять ей вреда. Что именно Эйприл не понимала, однако дракон не вызывал у нее никакого ужаса. А вот удивление – да. Дракон тем временем мягко и свободно приземлился рядом с гнездом. Небольшой ветер от его приземления всколыхнул волосы Эйприл. Теперь, когда он был в каких-то трех метрах от нее, она смогла разглядеть его более точно.
Таких драконов она не видела ни в одной из книг и ни в каком-либо еще источнике. Размерами дракон, не соответствовал тем описаниям, которые сложились у Эйприл от всевозможных детских сказок. Ей всегда казалось, что в пасте нормального дракона запросто уместится целый шатл, потому что драконы вообще должны быть гигантских размеров, но этот белоснежный дракон скорее сам уместился бы в шатле. Всю белоснежную чешую дракона покрывали своеобразные наросты, которые располагались в виде причудливых симметричных узоров. Морда дракона была отнюдь не толстой, какую изображают художники по средневековым легендам, а тонкой, заостренной и даже довольно изящной. Чуть выше располагалось что-то, похожее на жабо с множеством шипов. Крылья дракона были длинными, даже немного узкими, но судя по всему очень упругими. Но все это было не особо заметно, по сравнению с его глазами. Они показались Эйприл двумя ярко-голубыми светлячками в ночи. Они даже чем-то напомнили ее собственные голубые глаза.
Дракон тем временем, казалось, внимательно ее разглядывал. Затем, чуть приоткрыл пасть, словно в удивлении, хотя Эйприл была удивлена не меньше.
- Это ты? – голос дракон был не менее протяжным, чем у Духа Леса. – Ты пришла.
- А вы что, меня знаете?
- Эйприл, - дракон говорил очень устало, - моя дочь…
(кто я?)
- Я ждала тебя.
- Ждала, как это? – с каждой секундой этот сон казалось Эйприл сном сумасшедшего.
- Все начинается здесь, с тебя, – ответил дракон. – Так было всегда.
- О чем это вы?
- Рассвет и закат, боль и радость, конец старого и начало нового. Иного мира, - продолжал дракон. – Я – Мать того, что есть, а ты – Мать того, что будет.
Пока что Эйприл мало что поняла из сказанного. Гораздо больше ее занимало то, что дракон назвал ее своей дочерью, а теперь еще и последняя фраза, хоть и прояснила кое-что, но заставила ее вздрогнуть. Значит, это не он, а она. Не дракон, а драконица. И что она подразумевает под словом Мать.
- Я – Мать того, что будет? – пробормотала она. - Ну и чего мне с этим делать?
Драконица ответила:
- Я буду вести, и защищать тебя, пока смогу. Но в конце ты останешься одна.
- Извините, - твердо сказала Эйрил, - но я ничего пока не понимаю,… но мне уже страшно.
- Ничего, - спокойно сказала драконица, - так и должно быть, дитя мое… дочь моя.
На этом драконица вдруг замолчала и, как показалось девушке, с каким-то беспокойством повернула голову влево. Эйпрл посмотрела туда же.
Та туча с зелеными молниями, на которые она обратила внимание еще в самом начале, как будто стала больше, Эйприл могла поклясться. Внезапно из тучи резко вынырнуло что-то темное и не разборчивое в окружение выше упомянутых молний. Затем это что-то нырнуло резко вниз и исчезло из вида.
- Что это было? – спросила Эйприл у драконицы, но та не ответила. Вместо этого она, распластавшись на животе, прикрыла яйцо передними лапами.
И тут же совсем близко из-за обрыва взмыло это что-то. В лицо Эйприл ударил мощный, но не слишком яркий изумрудно-зеленый свет, под стать тем молниям. Но она его почти не замечала, а лишь смотрела на это что-то. Эйприл казалось, что она видит колыхающуюся гигантскую массу грязной воды в невесомости. Вокруг нее, как искусственные спутники, вокруг планеты, вращались такие же колыхающиеся массы, но гораздо меньше по размерам. Между ними сновали все те же изумрудно-зеленые молнии. Центр массы, откуда исходил свет, был похож на самую настоящую пасть с четырьмя расположенными крест на крест клешнями, которые, словно живые, безостановочно двигались. По всей массе туда-сюда двигались многочисленные разводы, словно в эту грязную воду добавили раствор масла.
Эйприл сделала шаг назад, потом еще. Чем бы эта штуковина ни являлась, она явно не располагала к себе, как Дух или драконица. Скорее, наоборот, у Эйприл появилось стремительное желание убежать отсюда как можно скорее. Между тем масса приближалась. Было очевидно, что намеренья пообщаться с Эйприл у нее могут быть только кровожадными. Казалось, что еще секунда и эти клешни сомкнутся вокруг нее.
Эйприл продолжала пятиться, совсем забыв, что утес отнюдь не такой уж и большой и что вечно идти по нему в одну сторону она не сможет. Но, увы. Она это поняла слишком поздно, когда ее нога вдруг почувствовала пустоту. Эйприл взмахнула руками, но ухватиться ей было не за что. Запрокинувшись, она полетела вниз. Последнее, что она увидела, это то, как все маленькие массы вдруг, собравшись вместе вокруг света в центре, понеслись на нее большой шеренгой, как на таран. Затем наступила темнота.