[Freewill]

Горький - 18.

03.

Садимся в “уазик”, проезжаем кпп, дальше по главному шоссе минуты две, затем сворачиваем на тропу и едем минут десять. За рулём сидит, какой то молодой солдат. Зелёнкину есть, у кого поучится, наш шофер, словно робот – исполнителен и немногословен. Полковник так же решил нас сопроводить. Выглядел он, мягко говоря, не по военному: постоянно летал где-то в себе и всё время что-то бормотал. Кто же всё-таки там стрелял?
Машина проезжала мимо кладбища, ничего такой вид, можно неплохой фильм забабацать. Зелёнкину совсем плохо. Впрочем, кладбище мы скоро проезжаем и “уазик” останавливается на берегу, какой то непонятной реки. Выхожу из машины. Воздух такой чистый и холодный, что ни как не надышаться. Пагода пасмурная, но дождя нет. Немного сыро, но не холодно. Только иногда особо сильный порыв ветра заставляет съежиться. Люблю такую пагоду.
“Уазик” остановился, у какого то контрольного пункта. Охраняют его трое солдат. По выражению всех троих, видно, что им очень хочется домой. Чего это они так жильцов города испугались?
-Это последняя точка, где есть солдаты, - бормочет полковник, - дальше никого нет, и на помощь ни кто не придёт.
-Полковник, - говорю, - а не отойти ли нам, напоследок?
-Что такое? – полковник поднимает свои неимоверно киношные брови.
-Может, наконец, - говорю, - объяснишь мне, в чём на самом деле дело?
-Я вас, - делает ударение на последнее слово, - не понимаю.
-Дело ведь не в жителях города? Посмотри на этих солдат, да они готовы в любую минуту всё бросить и дёру дать от сюда. Неужели так бунтующих жителей боятся? Да и не помню я, за какие такие поступки жителей города забрасывают ракетами.
-Успокойтесь, полковник, - говорит, - у вас есть определённая задача. Остальное вам знать не обязательно.
-Про лабораторию я знаю, - в яблочко! Полковник сразу побелел, хотя конечно не побелел он, но эффект я произвёл мощный.
-Для выполнения выше поставленной задачи у вас есть время до семи утра, - полковник уходит в сторону “уазика”.

Всё это начинает приобретать интересный поворот, особенно если бы я не участвовал в этом спектакле. Подходим к трём воякам.
-Ну что, бойцы, - стараюсь выглядеть самым дружелюбным полковником на свете, - может вы посвятите нас в то, что здесь происходит?
Бойцы оглядываются. Стараюсь не оборачиваться на звук уезжающего “уазика”.
-Мы не имеем право, - говорит один из них, видимо главный.
-Да брось, братан, - вставляет Кротов, - мы ведь здесь не чужие, братья можно сказать, по оружию.
-Да нам правда, не положено, - жалостливым голосом повторяет вояка.
-Ладно, - махаю рукой, - всё это бесполезно. Давайте уже вытащим буржуев и по домам.
Ни кто не возражает. Идём к реке.
-Вот лодка, - говорит тот же вояка. Вы не бойтесь, до порта наш снайпер будет вас прикрывать. Как только вы подплывёт совсем близко к порту, он уже не будет вас видеть, темнеет.
И в правду. Ещё вроде бы светло, но уже видны несколько звёзд на небе.
Садимся в лодку, Кротов и Зелёнкин за вёслами. Хорошо быть главным.
И всё-таки полковник что-то скрывал. Может с этими жителями, что не так? Чего они вообще хотят? Почему, как только захватили натовцев, не продиктовали свои условия, ведь у них весомые заложники? Да и группа моя не по качеству, да и не по количеству не подходит к этому заданию. Слишком нас мало. Зелёнкина вообще можно даже не считать.
На пол пути мне начинает всё это надоедать. Лодку постоянно покачивает, плывём медленно, начинает темнеть, да и то, что снайпер на другом берегу, возможно, сейчас осматривает мой затылок в оптический прицел, тоже не прибавляет мне оптимизма.

Когда мы, наконец, причаливаем к берегу, становится совсем темно. Ступаю на твёрдую почву, сразу чувствую себя увереннее. Достаём фонари, потому что уже ничего не видно. Оглядываемся по сторонам. Порт, как порт. Маленький, правда. Во круг нас стоят деревянные ящики, слева разбросана рыболовная сеть, справа разрушенный мост, ведущий к недостроенному маяку.

-Ну и какого хрена мы сюда припёрлись? – спрашивает Кротов. Объяснять совершенно не хочется, но нужно и так уже затянул.
-Кто из вас слышал о “Горьком-17”? – поворачиваюсь к солдатам.
-Ребята в части говорили, - Зелёнкин заговорил, наконец, - что в городе находится секретная лаборатория, и что сейчас город законсервирован.
Ничего себе, секретная информация! Вот этого я ни как не ожидал. Я сейчас, наверное, выгляжу не лучше того полковника.
-Обратите, - говорю, - внимание на область познания ваших “ребят”. – Ну а сам то, ты Кротов, что ни будь об этом знаешь?
-Да то, что город этот, раздолбали к едрене фене, - говорит прапорщик, - кстати, можно натырить много интересных вещичек. - Надо посмотреть что здесь и как. Свой глазок – смотрок.
-Не сейчас, прапорщик, - говорю, - Я понимаю, что для настоящего прапора и бубонная чума не помеха, но мы здесь по делу. Кстати, генерал Грачёв мне про это тоже ничего не говорил, так что после, если будет время, можно и осмотреть “достопримечательности”.
-Послав меня на Кавказ, вы нарушаете мои права! – вот тебе и заговорил Зелёнкин. Набрался храбрости, наверное, он это ещё в вертолёте хотел сказать.
- Зелёнкин, твоя задача помалкивать и слушать меня! Мне твоё нытьё слушать не хочется. Если хочешь, можешь прямо сейчас написать в комитет солдатских матерей. И так, слушайте меня: в город были отправлены четыре человека, три мужчины и одна женщина. Вскоре, после того как их высадили, они сообщили о том, что в городе твориться что-то странное и необъяснимое, после этого связь с ними была прервана. И так, задача номер один: найти разведгруппу НАТО или то, что от неё осталось. Задача номер два: по данным генерала Грачёва, где-то в центре города должна находиться лаборатория, наша задача её найти. Для выполнения выше поставленной задачи наша группа укомплектована прапорщиком, знающим английский язык, человеком военным, Кротов, это ты и новобранца, призванного со второго курса, человека, несомненно, умного и всесторонне развитого, - смотрю на своих вояк, - Задача ясна? Вопросы есть?
-Блин, надо было брать с собой толкового прапора, а не этого салагу, - Кротов сплюнул на землю.
-Так! – говорю, - Хлебалом не щёлкать, а смотреть в оба, хорошо бы вернуться живыми и здоровыми, причём всем троим.