Портал
"...Однажды порталы откроются,
и кто закроет их?"
Воды Обливиона
Часть первая. Исчезновение.
Над уставшей от дневной суеты Москвой в стремительно темнеющем небе кружили снежные вихри.
В волнах метели покачивались и постепенно гасли окна похожих на гигантские пароходы домов, и сами дома плавно, как в воду, погружались в зыбкую темноту ночи.
Откуда-то с верхних этажей, через полуоткрытое окно приглушенный гулом ветра голос Гребенщикова в унисон гипнотическому гитарному ритму негромко раскручивал завораживающую спираль истории о капитане Воронине и его фантастическом отряде:
"...Когда отряд въехал в город, было время людской доброты
Население ушло в отпуск, на площади томились цветы
Все было неестественно мирно, как в кино, когда ждет западня
Часы на башне давно били полдень какого-то прошедшего дня..."
Постепенно звуки музыки становились тише, а потом и вовсе растворились в монотонном гуле снежных зарядов.
Огромный город засыпал...
Звон смартфона в ночной тишине ударил по ушам как вой пожарной сирены. Еще не до конца проснувшись, Вадим в темноте нащупал тревожно мигающий прямоугольник Самсунга и тихо выругался – полвторого ночи! Какого черта? С нехорошим чувством прижал холодное стекло к уху: «Слушаю».
Звонила Лена, подруга его однокурсника, Сашки Корнева. Сквозь девичьи всхлипывания и причитания Вадим с трудом уловил главное: случилась беда - Сашка пропал. Два дня назад. Бесследно.
Да, искали везде… Да, обзвонили всех… Знакомых, больницы, морги... В полиции знают, но пока не дают никакой информации - ищут… Нет, он не знает... Не встречались с неделю уже... По телефону? Да, созванивались как-то дня три назад... Да так, поболтали... О чем? Да ни о чем: о компьютерах, играх, еще какой-то ерунде… Да, конечно. Ничего особенного, пустой треп... Конечно, если узнаю, позвоню… Да-да, непременно…
Квартира снова погрузилась в сонную тишину.
Только какой там сон: Сашка пропал! Ерунда какая-то. Как это так: вот недавно был человек, разговаривал с тобой, и вдруг – оп-па…
Стоп. Разговаривал с ним по телефону… Корень еще такой довольный был... Что он там лепетал-то? А, вспомнил: про обожаемый ими обоими Скайрим. В этой сто раз пройденной-перепройденной игре Сашка, если верить его сбивчивому рассказу, неожиданно обнаружил на карте значок абсолютно новой неисследованной то ли пещеры, то ли шахты, и собирался до нее добраться.
Может это для кого-то и пустяк, но надо знать Саню – такого фаната империи Тамриэль еще поискать надо. Хотя... Какое отношение игра имеет к исчезновению человека? А с другой стороны, если других зацепок нет…
Сон прошел окончательно. Не переставая размышлять о таинственном исчезновении друга, Вадим подошел к письменному столу, отработанным до автоматизма движением включил системный блок компьютера. Запустил игру.
Вот и она, знакомая карта древней земли нордов. Откуда тут взяться неисследованным областям? Эта ледяная провинция за долгие месяцы изучена не хуже родного Чертаново. Глупость какая-то, честное слово.
Курсор пластмассового грызуна тем временем хаотично скользил по горам и равнинам виртуальной карты королевства. Что конкретно он тогда говорил? А, вспомнил: «На границе с Сиродилом, между Фолкритом и Южным Святилищем...». Но ведь здесь ничего нового быть просто не может, лишь давно всем известные поселения и развалины.
Курсор продолжал беспорядочно метаться по карте, как вдруг… Что это? Неужели показалось?
Вадим протер заспанные глаза, еще раз медленно провел стрелкой указателя по пустынному горному хребту к юго-востоку от Фолкрита и удивленно ойкнул: под курсором мелькнул и тут же пропал едва заметный значок неисследованного объекта - пещеры. Снова появился и… замер.
Значок высвечивался очень слабо, отчего казался не черным, а прозрачно-серым. Он мерцал и подрагивал, будто собираясь в любой момент исчезнуть с экрана. Высветилось едва неразличимое название - "Грот разбитых надежд".
Затаив дыхание, Вадим осторожным движением, как сапер, разминирующий незнакомый тип мины, щелкнул кнопкой мыши. Есть! Появилось необычное диалоговое окно: «Совершить перемещение в новую локацию?».
Как так? Сразу и перемещение?
Негнущимися пальцами с неожиданно пересохшим от волнения ртом Вадим еще раз щелкнул кнопкой: «Да».
И исчез.
…За окном квартиры все так же кружила метель. Внезапно, перекрывая свист ледяного ветра, этажом ниже тоскливо завыла любимица всей соседской детворы старая овчарка Лада.
Часть вторая. Кошак.
Сознание возвращалось к Вадиму медленно. Укрытый чем-то теплым и мягким он лежал на спине в полумраке огромной пещеры. Перед его взглядом простирался закопченный каменный свод, на котором плясали всполохи от языков пламени большого костра.
Здоровенный кот в старом грязно-сером халате сидел на корточках в двух шагах от костра и, мурлыкая какую-то нехитрую мелодию, чистил кривым ножом картошку, бросая очищенные клубни в глиняную миску.
Полагая, что видит сон, Вадим не испугался, а с интересом прислушался к звукам, издаваемым необычным соседом. Кот напевал битловскую «Hey, Judе». Он безбожно фальшивил, но продолжал подвывать с нескрываемым удовольствием, дирижируя себе ножом и постукивая по земле хвостом в такт издаваемым звукам. Дополняли картину перезвоны металлических колец, в изобилии украшающие мохнатые уши необычного повара.
Пытаясь оглядеться, Вадим приподнялся на локте и... с грохотом задел какой-то кувшин. Кот прекратил пение и в мгновение ока оказался рядом с человеком. Нагнувшись так, что в ноздри Вадима ударил запах годами немытой шерсти и смрад алкогольного перегара, кошак утробно прорычал, демонстрируя два ряда великолепных клыков: «Ага, очнулся... Кожа бле-е-едная, глаза покр-р-расневшие, под глазами круги... Но не вампир-р-р, что уже хор-р-рошо».
Кот от души хлопнул Вадима мохнатой лапой по плечу и радостно проорал ему в ухо так, что эхо перекатами понеслось по самым дальним закоулкам пещеры: «Добро пожаловать в Скайр-р-рим!». Потом демонически захохотал и упал на спину, беспорядочно колотя себя всеми четырьмя лапами по бокам.
«И вам тоже здравствуйте, - тихо прошептал Вадим, потирая ушибленное котом плечо и покрываясь холодным потом, - и мне тоже очень приятно…».
Закончить фразу он не успел, потому что от пережитого потрясения снова провалился в беспамятство...
Кот тем временем успокоился, перестал хохотать и, глубоко вздохнув, вернулся к чистке картофеля.
Теперь он уже мурлыкал совсем другую мелодию - что-то про "р-р-рюмку водки на столе".
Часть третья. Лэй-Ли.
- «…Сразу им сказал: ни-че-го хорошего из вашей затеи не выйдет. Плохо закончится затея эта с экспедицией. Пло-хо. И что? Хоть кто-нибудь послушал стар-р-рого мудр-р-рого Киеро? Куда там. Им лишь бы командовать: впер-р-ред, нас ждут успех и богатство! Как же, ждут вас… Чтоб вам в Обливион пр-р-ровалиться, недоумки! – хаджит неожиданно прервал свой бурный монолог и повернулся к очнувшемуся Вадиму, - ну что, красноглазый, похлебка готова. Тут на всех хватит, угощайся».
Преодолевая все еще не отпускающую легкую тошноту и слабость, Вадим поднялся с холодной земли и, пошатываясь, побрел к костру. В большом закопченном котле бурлила похлебка, и ароматный запах мясного бульона, приправленного душистыми травами, наполнял воздух пещеры.
Уж чего-чего, а есть ему точно не хотелось.
- «Так значит я… в Скайриме? Но как??» – в голосе Вадима было столько неподдельного изумления и ужаса, что кот, поперхнувшись, оторвался от трапезы, отставил в сторону миску с дымящимся ломтем мяса, и медленно, по слогам прорычал в бледное лицо жителя Чертаново: «Именно так. Ты в Скай-ри-ме. И - хватит об этом! Если есть вопросы – доканывай не старика Киеро, а Лэй-Ли. Лэй-ли тебе все по полочкам р-р-разложит – вот уж кто любит поговорить. А из меня рассказчик плохой. Дай спокойно поесть».
В знак того, что разговор окончен, хаджит повернулся к Вадиму спиной и, урча, от удовольствия, набросился на свой ужин.
- «А кто такой этот Лэй-Ли? Здесь что, - Вадим растерянно обвел взглядом теряющиеся в темноте безжизненные каменные своды, - кроме нас еще кто-то есть?».
Вместо ответа Киеро, не переставая чавкать и не поворачиваясь к собеседнику, раздраженно махнул лапой в сторону освещенного факелами узкого прохода в скале: «Иди туда и задавай свои вопросы Лэй-Ли. А меня оставь в покое».
- «Лэй-ли… Что за имя такое странное - китаец, что ли?» - бормотал будто в полусне Вадим, стараясь не подвернуть ногу на скользких камнях и медленно ковыляя по указанному хаджитом извилистому тоннелю.
Постепенно каменный проход становился шире и светлее, где-то впереди послышался и стал медленно нарастать странный гул. Лица коснулся едва заметный ветерок, принося запах речной свежести и рыбы. Подгоняемый любопытством, Вадим ускорил шаг.
Проход закончился так же неожиданно, как и начался. Открывшаяся поразительная картина заставила Вадима остановиться.
Перед ним на сотни шагов простиралась колоссальная пещера вытянутой формы. Отвесные стены уходили на десятки метров в скрытую легкой дымкой высоту, где смыкались вокруг овального отверстия в каменном своде, через которое было видно ослепительно яркое голубое небо. Золотые лучи солнца врывались через этот естественный просвет в чернильную темноту подземелья, рассекая его как огромные двемерские мечи.
С вершины скалы с ревом низвергался водопад, наполняющий водой озеро посреди этого подземного грота. Солнечные лучи преломлялись в хрустальной воде, скользили яркими бликами по каменным сводам, освещая густую растительность на берегах, выхватывая из темноты порхающих разноцветных бабочек и стрекоз, переливались всеми цветами радуги на чешуе скользящих в глубине рыб. На песке у самого среза воды слегка покачивались и мерцали голубоватым сиянием сотни Корней Нирна, и их мелодичный перезвон почти заглушал шум водяных потоков.
В дальнем конце пещеры озеро резко сужалось, образуя несущийся по камням бурлящий поток. Эта маленькая река подходила к краю отвесного провала в скалистом грунте, где обрушивала воды озера в какую-то уже совсем бескрайнюю бездну.
Пораженный видом этого подземного чуда, Вадим не сразу заметил, что в пещере он не один.
Шагах в двадцати от него, в том месте, где поток водопада с гулом разбивался о зеркальную поверхность озера, поднимая в воздух мириады мелких водяных капель, по колено в воде стояла девушка редгард. Охватывающие правое бедро тонкие кожаные ремни плотно прижимали к бронзовой коже тяжелый орочий кинжал, лишь подчеркивая слепящую наготу великолепно сложенного тела.
В искрящемся тумане водяных брызг расслабленное лицо незнакомки с закрытыми глазами было обращено вверх, навстречу теплым солнечным лучам, на ее губах играла едва заметная улыбка. Украшенные тонкими золотыми браслетами руки темнокожей красавицы были запрокинуты за голову - девушка с ленивой грациозностью пантеры расправляла под потоками воды тяжелую копну вьющихся черных волос и что-то тихо напевала, слегка пританцовывая и изгибаясь в такт только одной ей слышной мелодии.
Как загипнотизированный Вадим стоял и смотрел. Боясь пошевелиться, боясь сделать вдох.
В голове как колокольчик звенело одно слово: Лэй-Ли, Лэй-Ли…
Оглушенный увиденным, он не заметил тень, скользнувшею вдоль кромки воды. Не услышал, как за спиной треснула ветка, и тревожно заскрипел мокрый песок, проседая под осторожными шагами какого-то огромного существа.
Но Лэй-Ли услышала. И обернулась.
Часть четвертая. Схватка.
Их взгляды встретились. Первоначальное смущение и растерянность редгардки мгновенно сменились яростью, ее рука стремительно скользнула к кинжалу, и в ту же секунду тяжелый клинок просвистел возле уха остолбеневшего Вадима.
Оглушительный, наполненный болью звериный рык за спиной Вадима вывел его из состояния столбняка и заставил резко обернуться.
Огромный, высотой не менее трех метров в холке ледяной тролль, круша заросли прибрежного кустарника, крутился волчком в нескольких шагах от человека, отчаянно пытаясь извлечь из раны зазубренный клинок орочьей работы, намертво засевший в одной из трех глазниц чудовища. Хлещущая из раны кровь заливала два оставшихся глаза, ослепляя хищника.
Наконец лапе с огромными когтями удалось нащупать засевший в черепе кинжал. Рывок – и сверкающие обломки рукоятки полетели в озеро, распугивая кружащую у берега стаю любопытных рыб. Однако оставшееся глубоко в ране лезвие засело намертво и продолжало причинять чудовищу нестерпимую боль.
Все еще не видя своей добычи, зверь замер у кромки воды, непрерывно вращая уродливой окровавленной головой и шумно вдыхая раздувающимися ноздрями воздух, стараясь уловить малейший звук или запах так внезапно ускользнувшей от него добычи.
Вадим почти не дышал. Он лишь с ужасом замечал, что обильный поначалу фонтан крови из выбитого глаза зверя постепенно превращается в тоненькую струйку - рана регенерировала невероятно быстро. Еще мгновение – и тролль повернулся к Вадиму двумя уцелевшими глазами, близоруко щурясь и принюхиваясь, медленно распрямился во весь свой огромный рост. С желтых клыков самого страшного хищника Скайрима капала тягучая слюна, образуя на песке большую зловонную лужу.
Говорят, в такие моменты перед глазами обреченного человека пролетает вся его жизнь. Может и так. Но голова Вадима была пуста. Лишь одна мысль в ней сияла и перемигивалась огнями как нахально яркая вывеска ночного клуба где-нибудь на центральной улице Москвы: «ЭТО КОНЕЦ».
Оцепенение его прервала вылетевшая из зарослей Лэй-Ли, которая дикой кошкой вцепилась в руку Вадима и, не прекращая стремительного бега, рывком повлекла его за собой в сторону уже знакомого прохода. На ходу сверкнула золотистыми глазами из-под развивающихся прядей волос: «Не останавливайся!».
Они понеслись как ветер, с ужасом ощущая за спиной тяжелое дыхание настигающего их зверя. Когда спасительный проход был уже рядом, из его глубины навстречу беглецам выбежал старый знакомый Вадима - хаджит. Выставив перед собой обшарпанный магический посох с сияющим красным кристаллом на конце, Киеро отрывисто рявкнул: «Поберегись!».
В следующий момент выпущенный посохом огненный шар с низким гулом скользнул над травой и угодил прямо в грудь приближающемуся троллю. Последовавший за этим взрыв был такой силы, что отбросил зверя на несколько шагов назад. Охваченный ужасом хищник попытался увернуться, но второй шар огня снова настиг его. Шерсть на загривке чудовища задымилась и вспыхнула - сначала робко, но постепенно, после третьего магического удара, превратила тролля в мечущийся по гроту гигантский факел.
Последний, четвертый, удар огня, настиг неудачливого охотника уже у противоположного края озера, сбросив охваченного пламенем гиганта в бездонную пропасть вместе с потоками низвергающейся воды.
Бой окончился так же неожиданно, как и начался. В наступившей тишине был слышен только шум водопада и перезвон Корней Нирна.
Часть пятая. Пропавшая экспедиция.
Киеро с минуту неподвижно сидел на корточках, уставившись остекленевшим взглядом на обгоревшую траву, по которой на него только что неслась трехметровая зубастая смерть. Затем, кряхтя, поднялся и, положив на плечо еще дымящийся посох, устало побрел в сторону прохода, бормоча себе под нос что-то про обнаглевших троллей, про ловушки в проходах, которые «вот только вчера проверял – и на тебе», и про глупых людишек, которые постоянно попадают в идиотские истории.
Лэй-Ли и Вадим старались не отставать от хаджита. Под занудное бормотание кота девушка на ходу натянула на еще мокрое тело легкое платье золотистого цвета, смуглую шею украсило грубоватое золотое ожерелье. Завершил ее наряд разместившейся на широком поясе небольшой меч в кожаных ножнах.
Редгардка уже окончательно пришла в себя и, успокоившись, как любая женщина легко и непринужденно умудрялась на ходу делать несколько дел одновременно – закалывала в пучок постоянно рассыпающуюся по плечам мокрую гриву непослушных волос, отпускала комментарии и шуточки по поводу бесконечного ворчания Киеро и с подкупающей откровенностью во всех подробностях рассказывала новому знакомому историю своей непростой жизни.
К тому моменту, когда вся компания добралась до почти потухшего костра с остывшей похлебкой, Вадим уже знал, что Лэй-Ли родом из Хаммерфелла, точнее, из небольшого городка Драгонстара, что расположился на самом севере этой провинции, недалеко от границы со Скайримом.
В холодные земли нордов ей пришлось бежать вместе с родителями после захвата города войсками Альдмерского Доминиона. Родители по дороге простудились, заболели и умерли, и 12-летняя Лэй-Ли оказалась одна в чужом Вайтране, не имея ни септима за душой.
Спасла от голода, приютила и фактически стала второй матерью для маленькой девочки одинокая пожилая женщина, хозяйка магазина лечебных зелий по имени Аркадия. Помогая ей по хозяйству, Лэй-Ли за три года освоила многие алхимические секреты, став к 15 годам не менее искушенным специалистом в алхимии, чем ее приемная мать.
«...А два года назад эта ведьма решила навсегда избавиться от девочки, - хаджит, до этого молча прихлебывавший что-то из бутыли и слушавший бойкий щебет Лэй-Ли, не сдержался и решил вставить в историю девушки свои «пять септимов», - и услала нас всех на верную смер-р-рть, в эту чертову экспедицию на кр-р-рай света! Кр-р-рыса старая!».
«Киеро, пожалуйста, не начинай снова, - голос Лэй-Ли дрожал от обиды, - ты же знаешь, что она ни о чем не догадывалась…».
«Не дога-а-адывалась, - передразнивая редгардку, кошак нарочно растягивал слова и корчил уморительные рожи, - да если хочешь знать, она все заранее просчитала, глупая ты девчонка. Избавиться она от тебя хотела, понятно? Чтобы наследством с тобой не делиться. Боялась, что ты ее место за прилавком займешь, богатства прикарманишь».
Откуда-то из-под складок одежды кот как фокусник извлек еще одну здоровенную бутыль с мутной зеленоватой жидкостью. Морщась как от зубной боли, он сделал огромный глоток, шумно выдохнул, охнул и со злостью плюнул в костер, который ответил ему ярко-голубой вспышкой. Потом ошалело посмотрел совсем окосевшими глазами на Лэй-Ли и Вадима, икнул и… его снова понесло: «Этой морщинистой горгулье, корус ей в печень, захотелось, видите ли, заполучить много и дешево корней Нирна. Очень мно-о-ого корней. Наслушалась историй всяких малохольных путешественников про расчуде-е-есную пещеру в горах, про заросли всяких редких р-р-растений… И вот мы здесь, в этом каменном гробу. Уже почти тр-р-ри года!».
С этими словами распалившийся хаджит запустил недопитую бутыль куда-то в темноту, с трудом поднялся и со словами «мне тут надо… я скоро» и шатающейся походкой направился в дальний конец пещеры.
У костра стало очень тихо. Вадим сидел как пораженный молнией, потом повернулся к Лэй-Ли: «Три года??».
«Два года и двести сорок дней, - голос девушки был очень тихим и обреченным, - отсюда ведь нет выхода. Это место – проклятое».