[Enzim]

Предлагаю вниманию публики серию зарисовок, посвященных личному игровому опыту. А конкретнее - играм, отнявшим у меня немалое количество времени. Открывает подборку Цезарь 3. Ave, Caesar, morituri te salutant!

Скрытый текст:

Губернатор вздохнул и с тоской покосился на свой стол. Недавно в кабинете побывал его личный секретарь, и теперь на столе громоздилась кипа документов, кривая, как Пизанская башня. Губернатор глянул на календарь из глиняных табличек и вспомнил, что та еще не построена. Он испустил еще один долгий вздох, затем протянул руку и взял верхний листок. Заголовок гласил: «Об увеличении поставок посуды в Храмовый квартал». Следующие были не лучше: «Предложение по озеленению трущоб» для поднятия уровня благосостояния города, и очередное предупреждение от жрецов Марса о недостаточности оказываемых оному почестей. К последнему прилагалось прошение построить новый храм воинственному богу.
- Юпитер-Фульгур! - воскликнул губернатор, - опять одно и то же. Да скоко можно уже! Посудой все склады завалены, если бы не купцы из Тарентума, пришлось бы производства закрывать. - Тут он поежился, представив уровень безработицы, а заодно проклял медлительных купеческих ослов с их хозяевами, которые периодически срывали план по закупкам, отговариваясь какими-то оползнями на дорогах. Трущобы сколько не озеленяй, в райские кущи они не превратятся, по крайней мере, без доступа к фонтанам и театрам. А Марса можно с чистой совестью послать в Тартар. Единственный храм Квиринусу-Копьеносцу стоял где-то на околице, в результате чего советник по религии ходил, то и дело косясь вверх – а вдруг грянет? Но правитель начисто игнорировал его осторожные намеки – в самом сердце Римской Империи врагам взяться неоткуда, а с мятежниками справится дежурный легион, а то они от безделья уже ржавчиной покрылись. Так что пусть салии хоть слюной изойдут, а следующий фестиваль посвятим Деметре, авось урожай увеличит.

С улицы донесся неясный шум. Прислушавшись, можно было различить выкрики типа «Братцы, плебеи совсем обнаглели, скоро патрициями заделаются», «Этак нам вина не хватит, виноградников-то – Дионис наплакал» и вечное «Понаехали, город не резиновый!» Губернатор привстал и осторожно выглянул в окно: оборванцев с факелами не видно, и ладушки. В последнее время его занимала иная проблема: при огромном количестве складов и рынков в городе не прекращался поток жалоб на несвоевременное снабжение. Правитель сам был свидетелем того, как всего лишь в квартале от рынка роскошные инсулы превращались в деревянные развалюхи из-за того, что не успели подвезти мебель или оливковое масло. Пришлось напрячь префектов, которые, помимо противопожарных обязанностей, исполняли еще и полицейские функции.
Короткое расследование показало, что все дело в обслуживающем персонале. Торговки напрочь отказывались признавать понятие «регулярно». Вместо того, чтобы снабжать посудой и вином подведомственную территорию, они то и дело ходили прогуляться в промышленную зону, где сновали бродяги с тележками, вертелись гончарные круги и визжали двуручные пилы.
К великому сожалению, в римском праве управы на своевольных работниц торгового сектора не нашлось никакой. Пробовали строить улицы длиннее – торговки стали возвращаться с полпути. Увеличили число рынков и складов – стало не хватать места для театров и храмов. Более того, подобные тенденции распространились и в интеллигентскую среду – жрецов и актеров тоже стали замечать ищущих вдохновения среди амбаров и ферм. С чего их потянуло в сельское хозяйство, выяснить так и не удалось. Моления Меркурию тоже не дали результата. Губернатор скрежетал зубами и терял сон. Он даже пропустил очередное поклонение Нептуну, отчего морской бог разгневался, и не говоря худого слова, утопил половину рыболовного флота провинции. В приступе отчаяния был разбит даже мраморный бюст Цезаря; император не выдержал прямого попадания кувшина с вином. Чтобы задобрить кесаря, пришлось отправить ему на последние сбережения ручного гепарда и раба-эфиопа, обученного игре на лютне, вдобавок умеющего виртуозно материться на пяти языках.
Позже, сняв с себя государственные полномочия, он побывал в Китае по программе обмена опытом. Там похожую проблему решили до безобразия просто: на каждом стратегически важном перекрестке стояли небольшие воротца, где стража вежливо, но непреклонно заворачивала назад лиц определенного сословия. Но Римская Империя к тому времени еще только копила культурный опыт, а все контакты с соседями ограничивались банальным завоеванием.

Сидя в кресле, правитель пил неразбавленное фасосское и вспоминал свои прошлые назначения. Он всегда выбирал пограничные миссии, какого же сатира его понесло в этот Тарентум? Перед его мысленным взором возникали выстроенные по линейке военные поселения, где посреди деревянных домиков уже сверкала мрамором военная академия, а люди довольствовались хлебом и оливковым маслом и радовались, что налоги в этом году поднялись только вдвое. Особенно запомнилась оборона Брундизиума, городка на границе то ли с галлами, то ли с египтянами, Аид бы побрал этих варваров. Впрочем, у галлов не было слонов… да и у египтян тоже… А у тех ребят слоны были. С ними едва справлялись даже стеновые баллисты, выстроенные на последние денарии. Город сидел по уши в долгах, в стенах зияли бреши, а два наскоро набранных легиона делали все, чтобы не подпустить врага к укреплениям. Если бы не высокий моральный дух и обучение в академии, дело могло кончится плохо. Повеления цезаря не исполнялись, сам губернатор сидел на хлебе и воде, жертвуя всю зарплату в городскую казну, и даже пошел на должностное преступление, назначив себе консульское жалованье, что тоже не лучшим образом сказалось на терпенье императора. И вот настал день, когда под стенами города появились «Серебряные латы».

Губернатор не любил вспоминать про это. Как закрытые щитами «черепахи» ломали строй его потрепанных беспрестанными атаками варваров легионов, как пилум сошелся против пилума, гладиус против гладиуса. Не помогли даже молитвы Марсу. Покровитель воинов иногда приходил на помощь в столкновениях с врагом, но в этот раз кровь жертв напрасно дымилась на алтарях. Бог не желал вмешиваться в гражданскую войну. Выручила фортификация. Против окованных бронзой бревен, выпущенных с башенных стрелометов, даже лучшие латы оказывались бессильны, и они, несмотря на частые промахи, изрядно проредили ряды нападавших. Но, несмотря на победу, за этот купленный великой кровью год долг вернуть так и не удалось, и на месте уничтоженного Серебряного легиона встали два. Судьба провинции висела на волоске. В тот день враги ликовали, видя, как римляне самозабвенно истребляли друг друга. Экономика меж тем поднималась с колен медленно, тем более что обстановка требовала все больше и больше военных трат. Но город выстоял, хотя через год пришлось устелить поле перед воротами телами уже семи легионов – четырьмя своими и тремя вражескими. Остатки «Серебряных Лат» не выдержали, когда пробивались к двум последним баллистам, охраняемым кучкой деморализованных метателей дротиков. Цезарь даже прислал восторженно-гневное письмо, где признавались полководческие таланты губернатора и обещал прислать всю свою армию под стены. Однако проломы в стенах и руины защитных башен красноречиво свидетельствовали о пирровой победе. Войско практически перестало существовать, и для отражения следующей атаки варваров вышли несколько оборванных солдат с боевым духом ниже среднего. Но тут же не подкачал «Шествующий в бой», полностью оправдав свое прозвище. Посланный им дух мигом обратил половину вражеской армии в чисто обглоданные скелеты, после чего обратить их в бегство не составило большого труда.

Может, после этого назначения, добавившего изрядное количество седых волос, он и решил немного отдохнуть от военной романтики. Трижды глупец! Уж лучше пасть в битве, среди трупов друзей и врагов, чем пытаться соблюсти баланс между количеством жителей этого проклятого богами города, и уровнем их благосостояния!
Внезапно раздался глухой удар, пол под ногами вздрогнул и накренился. Последовала целая серия подземных толчков, эпицентр которых явно находился где-то за городом. Губернатор, позабыв про возраст и лишние килограммы, живо оказался на улице вместе с половиной оконной рамы. В конце улицы уже показался вестник. Шлепая сандалиями по брусчатке, он подбежал к губернатору, и, задыхаясь, отрапортовал:
- Страшное землетрясение! Большинство зерновых ферм разрушено! Жертв среди жителей немного, но городу грозит голод!
Тут же был собрано экстренное заседание совета. Убытки были велики, но стабфонда провинции хватало покрыть их с лихвой. Запасов зерна также было достаточно, чтобы протянуть до восстановления агропромышленного комплекса в полном объеме. Волнение в обществе предполагалось заглушить внеочередным чествованием Диониса. Воспрянувший духом правитель снова приуныл: все трудности оказались легко преодолимы, а сбросить с себя ярмо управления, не выполнив требований императора, представлялось немыслимым. Перед закрытием совета он скорее для проформы спросил текущий рейтинг благосостояния. Так… Чего-чего? Все выполнено с лихвой? Как? Все трущобы разрушены вместе с фермами? Улучшение бытовых условий? Эффект кратковременный? Да наплевать! И уже сбегая по ступеням, швыряя на пол свой алый плащ, губернатор кричал опешившим сановникам:
- Принимайте командование! Я в Рим! Аве Цезарь!!!

салии - жреца Марса
"Шествующий в бой" - одно из прозвищ Марса. Марс-Градивус