"О чём невозможно говорить, о том следует молчать".

Этим заключением венчается, пожалуй, самая трагическая работа в истории - логико-философский трактат Людвига Витгенштейна.

Основная ее часть занята объяснением мира, как совокупности фактов, которые можно выразить через язык логики.
Отсюда, границы мира Витгенштейна - это границы языка. Если быть точнее, границы того языка, функция которого взаключается в означении.

Однако, в самые важные вещи невозможно найти в мире означающего языка.

Этика, эстетика, вера не решаются рациональными путями, к ним логика неприменима.

Мы можем сказать - "В этом фильме отсутсвуют диалоги". Данный факт является частью мира, ведь он имеет критерии истинности.
Однако утверждение - "Это кино плохое" проверить невозможно.

Но это не значит, что бытие этих вещей ставится под сомнение. Если можно так выразиться, ведь ЛВ не касался метафизики вообще.

Но то, о чем нельзя сказать, можно показать. То есть вещи вне мира логического описания можно продемонстрировать музыкой, литературой, живописью, поступками.

Они не являются частью мира, потому что их нельзя описать языком логических утверждений. Но они являются частью жизни.

Отсюда, вербальный дискурс в искусстве имеет место быть как рекреационная активность. Он вне мира языка логики, потому что искусство вне мира языка логики.