| Пьер Баярд |
31.10.2011 08:53 |
Однако за такие социальные, левацкие эксперименты Венесуэла жестоко расплачивается. Минимальная зарплата в стране составляет примерно 170 долларов, но при этом пособие по безработице и бедности – около 300 долларов. Разумеется, огромная масса люмпен-пролетариата предпочитает сидеть на вэлфере и не работать. Официальный уровень безработицы в стране составляет 6-7%, но в реальности среди бедноты в трущобах не работают 70-80% человек (бедными стране являются 30-40% населения). Как и их сотоварищи в странах Второго мира, люмпен-пролетариат предпочитает отжимать мобилы и грабить, а самые проворные и агрессивные из них сбиваются в банды, промышляющими более жестокими делами.
Убивают в Венесуэле кого только можно – прохожих за горсть монет, старушек в их собственных квартирах, мелких бизнесменов, отказывающих платить дань. В стране процветает рэкет, им обложено до 60% бизнеса (кроме самого крупного, имеющего серьёзные службы безопасности, а также бизнеса революционных чиновников). Вот лишь один пример ситуации с данью:
«На озере Маракайбо орудуют банды, которые грабят и убивают рыбаков. 70% рыбаков с северо-восточного берега озера обложены данью. В эти проценты входит 2500 рыбацких лодок из муниципалитета Миранда. На их бортах нанесены переводные картинки фирмы Nike с огромным солнцем, которые хорошо заметны с любого расстояния и служат условным знаком для преступников, что они уже заплатили.
Однажды в районе Сабанета-де-Пальма и Пунта-Вихия того же муниципалитета преступники только за 2 дня сняли с шаланд 30 моторов, стоимостью 16.000 боливаров каждый (около 2500 долларов).
Банды также орудуют и на юге озера в районах Баральт и Вальморе Родригес. Они обычно одеты в военную форму. Рэкетиры требуют первоначальный взнос 150 боливаров (23 доллара), а затем ежемесячную выплату по 100 боливаров (15 долларов). Однако эта дань не гарантирует, что рыбак не будет похищен, а лишь то, что его судно не ограбят».
Ещё один способ «заработка» венесуэльской бедноты – это похищение «физических лиц». За 12 месяцев в 2009-10 годах, согласно данным Национального института статистики в Венесуэле, были похищены 16 917 человек. Как правило, сумма выкупа составляет 6-12 месячных заработков похищенного. Таким образом, за бедняка похитители могут просить 1-2 тысячи долларов.
Как уже говорилось выше, 91% убийств остаются нераскрытыми. Одна из главных причин – это «перестройка» работы полиции при Чавесе. Венесуэльский президент уверен, что главная функция полиции – воспитательная и профилактическая, а не репрессивная. До Чавеса полиция, как почти везде в Латинской Америке, имела спецподразделения по типу «эскадронов смерти». Она могла в любой момент ворваться в трущобы и устроить там самосуд – к примеру, без всякого суда убить за найденный патрон. Чавес же расформировал такие «эскадроны».
Последним сдерживающим фактором для банд из трущоб остаются военизированные гражданские соединения из богатых кварталов. В основном, это белая обеспеченная молодёжь, которую венесуэльские леваки презрительно называют «фашисты» (интересно, что в соседней Колумбии против красных партизан наряду с правительственными карателями действуют такие же «фашисты»).
Уго Чавес привычно обвиняет в разгуле насилия США и мировой империализм (а также соседнюю Колумбию, которую он называет «латиноамериканский Израиль»). Ещё один «виновник» бед – буржуазное прошлое страны. Как и для чеченских боевиков в России, в Венесуэле действует похожий закон – банда может «раскаяться» в своих грехах, сдать оружие и пообещать властям, что больше не будет убивать и воровать людей. К примеру, под действие такого закона в 2003 году попала одна из крупнейших банд Каракаса «Сементеро» (сдалось около 150 преступников). Все они остались на воле.
Ещё одна причина, почему власти предпочитают оставлять бандитов на воле – переполненные тюрьмы. В Венесуэле они рассчитаны всего на 14 тысяч человек, но в них уже находится 38 тысяч преступников. Ежегодно в тюрьмах погибает 400-450 человек.
Ситуация в Венесуэле осложняется тем, что белое меньшинство «валит» из страны. Оно составляет около 20%, и в основном принадлежит к верхушке общества и среднему классу. Негров в стране около 10%, остальные – метисы и индейцы. Местная пресса так описывает процесс эмиграции:
«Недавнее исследование Венесуэльского института анализа данных (IVAD) показало, что 71,9% венесуэльцев считает преступность основной проблемой страны, где в 2009 году от насильственных смертей погибли 16 047 человек, согласно данным неправительственной организации Observatorio Venezolano de Violencia.
Анибаль Хименес, испанский консул в Венесуэле, рассказал, что все больше людей, как коренных венесуэльцев, так и потомков испанцев, спрашивает о необходимых документах для въезда в Испанию. За последние 10 лет в Испанию уже выехало от 130 до 140 тысяч человек (урожденных как Испании, так и Венесуэлы). К ним нужно добавить еще 60 тысяч человек, которые просто вернулись на родину.
По мнению социолога Грегорио Кастро, основные факторы, по которым потомки европейских иммигрантов едут на свою историческую родину, это высокий уровень преступности и социальная и политическая деградация, которые больно бьют по среднему классу.
Таким образом, число ежедневных посетителей испанского консульства в Каракасе достигло 1500 человек, а также от 500 до 600 в других городах страны. В то время как через консульства Италии и Португалии в столице Венесуэлы проходит ежедневно 300-600 посетителей».
Фактически Чавес создал первое в мире анархическое государство, когда власти во многие процессы просто не вмешиваются, а низовая политика отдана на откуп «трудящимся». Это в некоторой мере напоминает СССР 1920-х годов. Несложно прогнозировать, что неизбежно власть Чавеса сменится реакцией, вплоть до полу-фашистской диктатуры. В Латинской Америке такие циклы являются нормой.
|
