Совершенно обратное положение занимает механическая промышленность в России. Под влиянием, с одной стороны, той же Германии, выговаривавшей в торговых договорах с Россией для разного рода машин пониженные таможенные ставки, а главным образом под влиянием не сознания нашего общества и нашего правительства в необходимости и важности иметь в стране свое, независимое от иностранцев, машиностроение, русское машиностроение никогда не имело тех условий, при которых оно могло бы получить более или менее широкое развитие. Установленные по конвенциям, а частью и без конвенций, под влиянием взглядов общества и правительства, таможенные ставки на разного рода машины дают возможность изготовлять в России лишь весьма ограниченное количество машин, и притом наиболее простых и дешевых, для изготовления которых не требуется и сложного оборудования фабрик и заводов. Потребность же страны в машинах удовлетворялась главным образом привозом из-за границы, привозом, возраставшим ежегодно в колоссальных размерах.
Некоторые крупные отделы механической промышленности установленными у нас условиями умышленно не допускаются к существованию. Не говоря уже о совершенно беспошлинном пропуске в Россию более сложных сельскохозяйственных машин, пошлинные ставки в 75 коп. на все прочие земледельческие машины, когда железо и сталь как сырой материал для этих машин ограждены той же ставкой в 75 коп., и отнесение автомобилей к пошлинным ставкам, когда-то установленным для простых экипажей (по конвенции с Францией автомобиль на 4 места, вполне отделанный, хотя бы разукрашенный атласами и бронзой, пропускается за 225 руб. со шт., а двухместный по 125 руб. со шт.; шасси 75 руб. со шт.) не было ли явным запрещением работы этих машин в России? Их и не работали, кроме самых простых дешевых земледельческих машин. Высчитывавшиеся в копейках из боязни, чтобы механические заводы не нажили лишнего, крайне низкие ставки для разных других машин, пониженные еще конвенционными соглашениями, привели к тому, что в России совершенно прекратилась и теперь почти отсутствует выработка машин-орудий для обработки металлов и дерева. Все эти сорта машин в массе ввозились к нам из-за границы.
Совсем другая картина у нас. Наши механические заводы удовлетворяли лишь ничтожную часть внутренней потребности в машинах страны, да притом еще машинами наиболее простыми, не требовавшими сложных орудий производства. Поэтому на большинстве наших заводов чрезвычайно мало имеется машин, на которых можно работать снаряды. Производства таких крупных отраслей, как машин-орудий для обработки металлов и дерева, и автомобилей у нас совсем нет. Остальные наши заводы, как земледельческих машин, так и разных других механических производств, конечно, завалены теперь спросом на удовлетворение внутренней потребности, ибо за невозможностью выписать нужную машину или часть ее из-за границы обращаются, несмотря на предубеждение, к местным заводам. Кроме того, все эти заводы завалены ремонтом по своим специальностям. Ведь не надо забывать, что масса частей машин для ремонта привозилась из-за границы и вместе с машинами и отдельно. Только цифра отдельно привозимых частей машин для ремонта, учитываемая нашей статистикой, за последние годы достигала 1 768 089 пуд. на 19 961 990 руб. Требованием исполнения этого ремонта по каким бы то ни было ценам, ибо без ремонта останавливается производство не только на данной машине, но и весьма часто на фабриках и заводах и на ряде последующих машин, завалены теперь наши заводы и по их силе и оборудованию справиться с этой задачей не смогут.
Вот разница положения у нас, где механическая промышленность все время искусственно угнеталась, и в других странах, где она процветала.

И в данном случае наблюдается то же явление, которое повторяется при всяких статистических интернациональных сравнениях. Россия, по абсолютным цифрам занимая как никак довольно видное место в ряду других государств, по интенсивности потребления сразу переносится на международные задворки. Для С.-А. Соед. Штатов цифра потребления для 1911 г. недостаточно показательна, так как выплавка чугуна в тот год была сильно сокращена, составив всего 24,2 милл. англ. тонн против 30,2 милл. т. в 1912 г. и 27,3 милл. т. в 1910 г. Соответственно с этим абсолютная цифра потребления достигла в 1910 г. — 26,18 милл. метр. тонн, в 1912 г. — 27,07 милл. т., что на голову населения даёт соответственно 285 кгр. и 280 кгр.

Таким образом, потребление чугуна в С.-А. Соед. Штатах ровно в 10 раз превосходит наше, составившее в 1912 г. — 28 кгр. Потребление маленькой, но сильно развитой в промышленном отношении Бельгии, достигшее в 1912 г. на голову населения 190 кгр., в 7 раз больше нашего, потребление Германии (156 кгр. в 1912 году) в 5 1/2 раз, Франции и Соед. Королевства в 4,2 раза, даже Австро-Венгрия со своими весьма скудными и не обещающими развития промышленности ресурсами показывает более высокую цифру потребления.

По потреблению чугуна мы стоим на одном уровне с обнищавшей Испанией. Впрочем, это наш частый сосед во многих статистических таблицах и сопоставлениях.

Сопоставим данные о потреблении Германии, заимствуя таковые из Stahl und Eisen , где они ежегодно помещаются, и выведем соответствующие цифры для России
Часто раздающееся утверждение, что мы отстали от Зап. Европы на полвека находит себе полное подтверждение в приведённой таблице: душевое потребление в 25 кгр. наблюдалось в Германии ровно пятьдесят лет тому назад. Но неужели нам придётся ждать ещё полвека, чтобы по потреблению железа стать на том уровне, на котором теперь обретается наша западная соседка? (Гливиц И.П. Потребление железа в России. СПб., 1913. С.9-12)

Средний вывоз за пятилетие 1892-1896 г.г. составлял . . . . . . . 571.000.000 руб. в год [ 20 ]
Тот же средний вывоз за пятилетие 1897-1901 г.г. уже . . . . . . . . . 648.000.000 руб. в год
Вывоз за один 1902 год уже . . . . . 783.000.000 руб. в год
В 1903 же году он достиг . . . . . . . 902.000.000 руб. в год
Главным предметом нашего вывоза служат продукты сельского хозяйства, из которых первое место принадлежит хлебу, и естественные богатства в сыром или полуобработанном виде: лес, нефть, металлы и проч. Мануфактурный же товар мы вывозим всего в количестве около 20 миллионов рублей в год.
Вопрос об увеличении притока золота в нашу страну путем завоевания новых рынков для нашей недавно народившейся мануфактурной промышленности, явно нелеп, в виду младенческого ее состояния сравнительно с мощными ее соперницами английской, германской, французской и Соединенных Штатов.

Современное положение нашей промышленности может быть очерчено следующим образом: а) она очень незначительна по своим размерам, сравнительно с размерами промышленности государств Западной Европы и Соединенных Штатов; б) она стоит совершенно отдельно от сельского хозяйства и носит вполне капиталистический характер; в) вследствие своего капиталистического характера, несмотря на свою незначительность, она уже создала многочисленный рабочий пролетариат, оторванный от земли и подверженный всем кризисам капиталистического производства; г) в виду значительно более высокого учетного процента в России [ 54 ] сравнительно с таковым же за границей, она не только не может конкурировать на внешнем рынке с иностранной промышленностью, но благодаря торговым договорам, ей трудно конкурировать с ней и на внутреннем рынке; д) в виду же того, что она имеет только один рынок — внутренний, — она всецело и зависит от него; малая его емкость, вследствие общей бедности, — не дает ей развиваться до тех размеров, в каких развиты промышленности в других странах, а ненормальные условия нашего государственного хозяйства, приведшие к современному аграрному кризису, отражаются в ней целиком.

По оценкам Майкла Корта, разрыв в доходах России на душу населения по сравнению с «европейскими соперниками» увеличивался, а не уменьшался. «За 50 лет (1860-1910) Россия по данному жизненно важному измерению индустриального прогресса не смогла обойти даже Испанию и Италию — наименее развитые державы того времени (в Европе. — О.А.)» (p. 79). По его же подсчетам: «В 1900 г. продукция на душу населения в России была равна 1/8 от США и 1/6 от Германии; перед войной эти цифры соответственно были 1/10 и 1/8.
Если же прибегнуть к специальной методике У.А. Льюса (при которой промышленное производство США берется за 100), то окажется, что производство на душу населения в России в 1917 г. соответствовало 9, то есть она находилась на 22-м месте, уступая своим вассальным государствам Финляндии (27), Польше (13), а также таким странам, как Чили, Аргентина. У Японии этот индекс в то время был равен 6.
А вот как оценивает ситуацию немецкий специалист по России Дитрих Гэйер: «Количественные исследования убедительно показали, что структурная слабость российской экономики не была преодолена промышленном бумом, вызванным прежде всего желанием России быть великой мировой державой. Сельское хозяйство оставалось доминирующим сектором, и здесь прирост отставал от промышленности, несмотря на высокую степень инвестиций (в 1913 г. 11,6% национального дохода), по которой Россию опережали только США и Германия (соответственно 13 и 14 %)» (p. 271).
Так, уже многократно упоминавшийся Майкл Корт пишет: «Несмотря на прогресс за последние тридцать лет, Россия в 1892 г. была все еще в значительной степени аграрной крестьянской страной. Ее соперники в Западной Европе, наоборот, были современными индустриальными державами, и, хотя Россия была политически независима, ее экономические отношения с Западной Европой имели классический колониальный характер. Россия служила Европе как рынок промышленных товаров и источник сырья (курсив мой. — О.А.)» (p. 50).
ак, уже упоминавшийся немецкий ученый Гэйер приводит такие данные: « В 1912 г. доход на душу населения в России составлял лишь около одной четверти уровня Германии и Англии и чуть больше половины уровня Италии. Он был почти на 60% меньше, чем в Германии в 1873 г. Поскольку западные экономики росли весьма быстрыми темпами, попытки перед войной сократить относительную отсталость России полностью провалились. Несмотря на все усилия, предпринятые во времена Витте, отсталость России по сравнению с великими промышленными государствами, которые русская элита рассматривала в качестве своих соперников за место под солнцем, не только не сократилась, а даже возросла. В 1860 г. доход на душу населения в России едва достигал половины западного уровня, а в 1913 г. составлял только одну треть от средней величины аналогичного показателя на Западе. В действительности не было никакой стратегии „догнать"» (p. 271).
http://mysteriouscountry.ru/wiki/ind...B5%D0%BA%D0%B0)

http://pics.livejournal.com/pyhalov/pic/0000fxda
http://pics.livejournal.com/pyhalov/pic/0000ebfy

Если бы уровень роста имперской экономики продолжился бы в течении всего ХХ века, то ВВП на душу населения рос бы на 1.7 % в год, достигнув в 1989 году отметки 5 358$, что существенно меньше 7 070$, в реальности достигнутых СССР. Экстраполяция темпов роста имперской экономики, таким образом, не дает оснований для надежд на конкуренцию с уровнем, достигнутым командно-административной экономикой. Чтобы достичь этого уровня, имперская экономика должна была бы расти на 2.1% на душу населения в год. В принципе, это отнюдь не недостижимо, коль скоро в Германии доходы на душу населения росли на 1.8% с 1885 по 1913 годы и на 2.1% с 1913 по 1989 годы, причем показатели остальных западное-европейских государств аналогичны. Даже если бы темпы роста Российской империи сравнялись бы с западно-европейскими, то это всего лишь обеспечило бы аналогичный советскому уровень жизни и не более того.

Но само предположение того, что уровень роста Российской Империи соответствовал бы германскому, крайне сомнительно. Большинство государств демонстрировало экономический рост в ХХ веке, но рост был наибольшим в странах, бывших богатыми уже к началу века — подобных Германии и медленным в бедных странах Азии, Африки и Латинской Америки. Исходя из структуры экономики и уровня доходов Россия в 1913 году относилась к числу бедных стран, а значит, весьма обоснованы ожидания меньших, сравнительно с западными, темпов роста.

Пример других зерноэкспортирующих стран безусловно свидетельствует, что для успеха в ХХ веке требуется нечто существенно большее, чем высокий уровень зернового экспорта в 1913 году.

Еще менее вероятно то, что она Россия могла бы сократить отставание от Западной Европы. Для достижения британского или французского уровня жизни среднедушевой рост ВВП должен был составлять 3,3 % с 1913 по 1989 годы. Лишь одна страна в мире совершила подобный рывок — Япония. Ее доход на душу населения был схожим с российским в 1913 году и к 1989 году он стал аналогичен западно-европейскому. На каком же основании мы должны верить в то, что капиталистическая Россия могла демонстрировать показатели, схожие с японскими — то есть оказаться на вершине мировой экономической пирамиды? Куда как более вероятно то, что она оказалась бы где-нибудь посредине, или же вовсе — внизу.

Одно вполне очевидно: источники роста, характерные для XIX – начала ХХ века, исчерпали себя и даже стали играть тормозящую роль. Основным источником роста сельского хозяйства были высокие цены на пшеницу. После Первой мировой цены на зерно рухнули и рост в зернопоризводящих регионах прекратился по всему миру. Во время великой депрессии цены достигли абсолютного минимума, что привело к сокращению посевных площадей. Сталин печально известен установлением низких цен на зерно, однако вовсе не очевидно то, что цена зерна на Украине была действительно меньше цены на зерно в Саскечеване за тот же период. Если бы развитие капитализма продолжилось в России, то зерновой бум прекратился бы ровно так же, как это произошло в Австралии, Канаде или Аргентине. Рост доходов стремительно замедлился в этих странах и эта же судьба ждала бы и Россию.

Неспешный экономический рост и высокие тарифы — вот наиболее вероятная перспектива развития капиталистической России в ХХ веке. Параллели с Латинской Америкой слишком очевидны. Произошедший после Первой мировой войны обвал сырьевого рынка, бывшего для этих стран экспортнообразующим — привел к экономической стагнации. Попытки его преодоления, попытки индустриализации посредством тарифного импортозамещения создали огромные мегаполисы и весьма неспешный экономический рост. При исчерпанности всех остальных источников роста — латиноамериканская модель развития являлась для будущего капиталистической России наиболее вероятной.

Вот несколько цифр, дающих представление о внешнем виде и уровне комфорта русских городов в 1825 и 1910 годах. В первой четверти XIX века большая часть улиц и площадей оставалась немощеной, по вечерам они не освещались, общественная уборка улиц не производилась; водопровод, канализация, телефон и телеграф отсутствовали. Театры, музеи и общественные библиотеки являлись большой редкостью даже в губернских городах. В 1825 году в среднестатистическом российском городе было 5 тыс. жителей, проживавших в 583 домах по 8-9 человек в каждом; из них 91% были деревянными и 9% — каменными. На один город приходилось 5-6 церквей, одно-два учебных и два благотворительных заведения, три трактира, одна общественная баня, 14-15 питейных домов и 51 маленький магазинчик. В 1910 году число жителей в среднестатистическом городе увеличилось до 25 тыс.; они проживали в 2310 домах по 9-10 человек в каждом; из них 80% являлись деревянными и 20% — каменными. На один город приходилось 12 церквей, 13 учебных и 1 благотворительное заведение, 35-36 трактиров и 18-19 «пивных лавок и винниц». Вечернее освещение улиц имелось в 87% городов, водопровод — в 20% и канализация — в 5%. Практически в каждом городе имелись больница и аптека. Каждый третий город располагал театром, каждый второй — клубом или народным домом, каждый десятый — музеем. 60% городов имели типографии, 49% — библиотеки или читальные залы. В 4,5% городов ходили трамваи, в 2,6% работал телеграф и в 26,7% — телефон. Правда, всеми этими достижениями пользовалась незначительная часть состоятельных горожан, проживавшая в центре городов с чистыми и мощеными улицами, в благоустроенных домах с водопроводом и канализацией. Для основной же массы городского люда уровень комфорта оставался таким же, как и в начале XIX века.
http://zemfort1983.livejournal.com/75645.html

Получается, что в сумме минимальная норма расхода в пищу и фураж вместе с "кормом для птицы и сдачей в продуктовые магазины" должна составлять 237+154+18=409 кг - а не 305 кг, как у Миронова. С учетом введенной Мироновым произвольной, необоснованной "поправки" в 10% остаток хлеба в 1909- 1913 гг. у крестьян немного превышал минимальную норму. Однако так было далеко не всегда. В табл. VI.12 Миронов сравнивает пятилетие 1909 - 1913 гг. с десятилетиями второй половины XIX в., что методически неверно: с десятилетиями можно сравнивать только десятилетия. Если мы рассмотрим десятилетие 1901 - 1910 гг., то окажется, что даже с учетом 10-процентной "поправки" остаток хлеба у крестьян был существенно ниже нормы в 409 кг (см. табл. 1). Таким образом, если не ограничиваться произвольно выбранными наиболее урожайными пятилетиями, а рассматривать средние по более длительным периодам, то недостаток продовольствия и фуража станет очевидным, несмотря на "поправки" и исправления "опечаток".

«Результатом этого, помимо самых тяжелых условий жизни, является прямое недоедание нашего населения (17-20 пудов хлеба в год, вместо нормы в 25, при крайне недостаточном употреблении мяса [ 7 ] и вследствие этого, его все возрастающая слабосильность и болезненность, не говоря уже о странном недовольстве населения своими условиями жизни.

Отчеты Военного Министерства об ежегодном исполнении призыва дают поражающую картину постепенного вырождения нашего, когда-то самого сильного в Европе народа.

Процент призывных, признаваемых негодными к военной службе, при введении всеобщей воинской повинности в 1873 году, лишь немногим превышал 6; к концу первого десятилетия, он даже несколько понизился; затем, с 1883 по 1892 год он стойко держался около цифры — 7; с 1892-го же года времени когда начал проводиться в русскую жизнь ряд новых финансово-экономических мероприятий, этот процент стал быстро повышаться и в 1901 году достиг уже 13, несмотря на то, что именно в этот период времени, требования, предъявляемые к новобранцам, в отношении роста и объема груди, были понижены»
«Полезно ли сохранять, как призывной возраст, гражданское совершеннолетие, т.е. 21 год? Опыт показал, что этот возраст выбран совершенно произвольно и не оправдывает тех надежд, какие на него возлагались. Обращаю внимание читателя на весьма замечательную статью полковника князя Багратиона в №.11 «Вестника Русской Конницы». «С каждым годом армия русская,— говорит князь, — становится все более хворой и физически неспособной. До трех миллионов рублей ежегодно казна тратит только на то, чтобы очиститься от негодных новобранцев, «опротестовать» их. Из трех парней трудно выбрать одного, вполне годного для службы. И несмотря на это, срок солдатской службы все сокращается. Хилая молодежь угрожает завалить собою военные лазареты. Плохое питание в деревне, бродячая жизнь на заработках, ранние браки, требующие усиленного труда в почти юношеский возраст, — вот причины физического истощения. Около 40 проц. новобранцев почти в первый раз ели мясо по поступлении на военную службу. На службе солдат ест кроме хорошего хлеба отличные мясные щи и кашу, т.е. то, о чем многие не имеют уже понятия в деревне.»

Наркомздрав, пишет Гант, это – изобретение советского правительства. При царе его не было. Наркомздрав находится под государственным контролем. Народный комиссар здравоохранения профессор Н. Семашко - член Центрального исполнительного комитета (ЦИК), в который входят другие комиссары ( министры) – Зиновьев, Луначарский, Рыков. В каждой республике есть свой отдел – Губздрав, во главе которого обычно стоит доктор-коммунист.
Работа Наркомздрава разделена по отделам , которые возглавляет опытный врач.
Медицинские образовательные учреждения находятся в ведении Наркомата просвещения, который возглавляет Луначарский. Однако, аспирантурой ведает Наркомздрав.

Работа отделов координируется конференциями. Такая организация имеет наглядное преимущество перед той системой, которая существовала при царе.
Предыдущая система была неэффективна, потому что состояла из 14 различных никак не связанных между собой организаций.

Каждый отдел Наркомздрава имеет свою научную лабораторию. Например, секция туберкулеза имеет центральный научный институт в Москве, имеющий филиалы в разных концах страны. Лаборатории еще организованы не во всех отделах, пройдет еще несколько лет, прежде чем намеченный план удастся реализовать.

Противотуберкулезная работа ведется по эдинбургской схеме. Помимо организации медицинских пунктов, амбулаторий, диспансеров и поликлиник, направленных на профилактику , лечение и пропаганду, в 1922 году была организована система ячеек.

Ячейки подразделяются по направлениям – туберкулез, венерические заболевания, санитария, материнство - и занимаются пропагандой медицинских знаний, выявлением больных и направлением их к врачу.
Таким образом, в заботу о здоровье вовлекаются сами рабочие, перенос части ответственности за народное здоровье на плечи трудящихся учит заботе о собственном здоровье. Доктор Семашко говорит, что “здоровье трудящихся должно быть в руках самих трудящихся”.

Больные, которых выявляют такие ячейки, направляются в амбулатории, существующие на каждой фабрике и каждом заводе. Там больных осматривают, им оказывается первая помощь, и если нужно, их посылают в диспансер или поликлинику.

Каждый диспансер состоит из медицинского и социального отдела.
Санитарный отдел обследует условия проживания, регистрирует инфекционные заболевания, проводит просветительскую работу. Существуют также детские и подростковые отделы.
Работа диспансера и ячеек происходит в сотрудничестве с отделом социальной помощи, в который входят медперсонал диспансера, представители профсоюзов заводов и фабрик, школ и государственных учреждений.

В 1918 году впервые в стране был организован специальный отдел по борьбе с туберкулезом, на это направлены агитационная кампания, раз в год объявляется неделя борьбы с туберкулезом. В школах, кинотеатрах, музеях рассказывают о туберкулезе , в газетах на эту тему печатаются статьи, распространяются брошюры, плакаты.

Борьба с венерическими болезнями ведется, в первую очередь, путем запрещения проституции, лечением и трудоустройством бывших проституток, проведением пропагандистских кампаний.

Частота заболеваний малярией в три раза выше, чем она была до войны, и потому требует усиленного внимания Наркомздрава. С этой целью предприняты следующие шаги:

постановка заболевших на учет;

основание в 1922 году института по изучению малярии с филиалами в крупных городах;

открытие 113 антималярийных станций, состоящих из диспансера, отдела клинических наблюдений, лаборатории, музея санитарии;

централизованное руководство работой всех подразделений;

обязательное взаимодействие с другими правительственными учреждениями;

пропаганда санитарных правил в школах, кинотеатрах, газетах, на заводах и фабриках;

освобождение закупок хинина от налога и бесплатное распределение некоторой части хинина ( в 1923 году –10,000 килограмм);
Физкультурно-терапевтическая секция в Наркомздраве была организована в 1924 году.
Его глава, доктор Н.С. Звоницкий, рассказал о том, что их работа направлена в основном на трудящихся на заводах и фабриках, а также началась работа и с деревенскими жителями, которых учат принимать солнечные ванны и водные процедуры.
Доктор Н.Кишкин, бывший министр внутренних дел в правительстве Керенского, а теперь – глава всех здравниц России рассказал, что после революции в России появились болезни, о которых ничего не знали до революции, сегодня же санатории лечат туберкулез, болезни костной системы, нервные, функциональные, желудочно-кишечные заболевания.

Работы по профилактике заболеваний проводятся в десять раз больше , чем это было до войны, и недостаточный объем лечения объясняется недостатком медикаментов и оборудования и средств. Однако, работа продолжается.
Раньше по санаториям не велась научная работа, санатории до революции были частной собственностью, и лучшие врачи страны не оказывали на них никакого влияния.

Теперь в московском институте существуют разные секции – бальнеологическая, гидрологическая, климатологическая, из Москвы для летней работы присылают лучших врачей.
Зимой врачи московского института работают в сотрудничестве с терапевтами санаториев, планируя работу на летний период.
Забота о молодежи
Доктор Гант рассказывает, что содержание детей в детских домах существенно улучшилось по сравнению с 1922-23 гг.
Помимо обучения марксизму и антирелигиозной пропаганды, проводится обучение гигиене, даются систематические научные знания.
В старой России почти все виды спорта были недостаточно развиты. За несколько лет произошли феноменальные изменения, атлетика стала ведущим видом спорта, широко распространяясь по всей России.
Доктор Гант рассказывает, что сам наблюдал мальчишек, играющих в футбол, в отдаленных деревнях, в крупных же центрах молодежь вовлечена в игры, спортивные соревнования по гребле, плаванию, бегу. Их становится гораздо больше, чем было пару лет назад.

Верховный совет по физической культуре находится под контролем Наркомздрава и Наркомпроса. Благодаря мистеру Х.А.Андерсену из Европейской студенческой помощи [Harry Dewey Anderson из YMCA] физкультура была внедрена в университеты.

Мистер Андерсен сказал, что хотя физкультура и стала обязательным предметом в школах и университетах, заниматься ею из-за недостатка средств, физкультурных лидеров и программ, могут только в больших городах, по всей стране отсутствуют современные спортивные залы, беговые дорожки, бассейны.
Сначала соревновательные игры были запрещены, были попытки сделать гимнастические упражнения преобладающими, связать это с марксизмом…но это оказалось непрактичным, потому сегодня господствуют соревнования.
Существуют две школы подготовки учителей физкультуры – в Ленинграде и Москве, где учатся 600 студентов.

Больше всего физкультура развита на фабриках, там гимнастика распространена гораздо больше, чем на американских предприятиях, хотя в Америке она проводится на более высоком уровне..
Гимнастика в школе все еще очень слабо организована. Впервые в России введены курсы физической культуры.
Пропаганда
Один из примеров успешной работы Наркомздрава - пропаганда личной гигиены.
Доктор Гант рассказывает , что плакаты, призывающие к соблюдению правил гигиены, присутствуют повсюду – во всех публичных местах, в трамваях, сельских библиотеках, во вновь организованных клубах распространяются книжки и брошюры по гигиене и инфекционным заболеваниям.

Выпущены также и научно-образовательные фильмы, среди которых есть фильм, рассказывающий об подпольного аборта, а также образовательный фильм об условных рефлексах, которые изучает лаборатория Павлова.

Все это показывается обычной публике, причем многие сцены этого фильма были бы запрещены к показу в Америке, например – процесс рождения ребенка или половые сношения животных., поведение сумасшедших. Это демонстрирует одновременно и наивность русского сознания и свободу от ханжества.
Доктор Семашко, объясняет современное состояние здравоохранения в России распространенным невежеством, империалистическим наследием, и последствием голода.

В Российской империи не проводилось борьбы с трахомой, не было охраны труда, домов отдыха для матерей, диспансеров. Сегодня показатели смертности ниже 1913 года, младенческая смертность с 25% в 1913 году снизилась до 12% в Ленинграде и 13, 7% в Москве.

Несмотря на то, что аборты разрешены, они теперь делаются легально, и их теперь делается меньше, чем в других странах. Увеличилось количество медицинских пунктов, а радиус работы врача сократился с 13 километров( до войны) до 11-ти., советское правительство направляет деньги на строительство новых больниц .

В заключении доктор Гант утверждает, что условия для научной работы в России значительно улучшились за последние три года, и у него нет ни малейшего сомнения, что советское правительство всерьез намерено развивать науку.

Несмотря на марксистские настроения официальных лиц, отношение к науке становится все более либеральным и щедрым. Несмотря на финансовые затруднения, финансирование науки увеличивается.
http://ljwanderer.livejournal.com/292481.html

Должно быть создано в государстве, как постоянный печальник о народном здравии, единое, специальное, достаточно сильное и компетентное установление, в котором будут сосредоточены все главнейшие заботы о врачебно-санитарном деле в Империи и инициатива во всех необходимых его улучшениях. Только такое установление может быть вполне ответственно за состояние народного здравия в государстве и способно к его постоянному улучшению.
На основании таких соображений принятый решительным большинством голосов членов комиссии проект учреждения Главного Управления врачебно-санитарной частью в Империи выделяет это Управление в самостоятельное ведомство Государственного Здравоохранения. Этим устанавливается возможность пользоваться теми четырьмя драгоценными прерогативами, которые так необходимы для возведения врачебно-санитарного дела в Империи на должную высоту: личным докладом главы ведомства у ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА, участием его в Совете Министров, самостоятельной сметой и правом непосредственного внесения законопроектов, чрез Совет Министров, в законодательные учреждения.
Самой важной из этих прерогатив является личный всеподданнейший доклад у ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА, который дал бы возможность великому делу охраны народного здравия руководиться, в особо важных случаях, непосредственными ВЫСОЧАЙШИМИ указаниями.
Участие в Совете Министров даст возможность представителю нового ведомства, по словам законодательного предположения 83 Членов Государственной Думы, "постоянно напоминать Высшему Совету о необходимости оздоровления нашей родины путем достаточных денежных ассигнований и новыми соответствующими врачебно-санитарными законами и мероприятиями".
Право внесения законопроектов в законодательные учреждения и составление специальной сметы избавило бы народное здравие от замедления и проволочек, особенно тяжелых в молодом развивающемся деле.
Только при совокупности перечисленных полномочий и врачебно-санитарной части в Империи будет, по мнению междуведомственной комиссии, прочным образом обеспечена возможность быстрого, беспрепятственного, непрерывного и плодотворного развития и тем самым достигнуто понижение чрезвычайной смертности и заболеваемости населения России.
Исходя из изложенных соображений и некоторых других более второстепенного характера, комиссия выработала представляемое "учреждение Главного Управления Государственного Здравоохранения" и "положение о местных установлениях Главного Управления Государственного Здравоохранения, со штатом и расписанием должностей".

Со своей стороны, Гофмейстер Маклаков отметил, что в содержании воспоследовавших 11 Августа 1908 года, 17 Марта 1912 года и, наконец, 13 Июня текущего года ВЫСОЧАЙШИХ резолюций нет ни малейшего намека на предуказание о том, что ВАШЕМУ ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ благоугодно было предрешить вопрос о выделении медицинского управления в особое Министерство. Равным образом, вопреки заявлению Академика Рейна, ничего не говорится о необходимости подобной реформы и в принятой Государственным Советом 11 Мая 1911 года формуле перехода к очередным делам. Лишь в законодательном предположении некоторых Членов Государственной Думы, внесенном в Думу 27 Октября 1910 года, это пожелание имеется. Министр Внутренних Дел, памятуя священную волю ВАШЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА, выраженную в столь определенной и ясной форме — «добиться не только улучшения санитарного дела, но и правильной постановки его», а равно и повеление ВАШЕ «разработать и внести на законодательное рассмотрение дело упорядочения в России санитарно-врачебной организации», — утверждает, что ВЫСОЧАЙШАЯ воля ВАША может быть безотлагательно исполнена, но совсем иным путем, чем то намечается проектом Академика Рейна.
Безразлично, как будет именоваться ведомство, и от перелицевания его в Министерство с самостоятельным Министром во главе постановка дела отнюдь не изменится. Между тем этот именно вопрос и составляет основу обсуждаемого законопроекта. Все предместники Гофмейстера Маклакова по должности признавали, как и он, неотложную необходимость реорганизовать ведомство, но полагали, что главное внимание должно было быть обращено при этом не на центр, а на периферию. В этом направлении работало в 1910 году совещание под председательством Сенатора Крыжановского, и покойный Министр Внутренних Дел, Статс-Секретарь Столыпин, подробно ознакомившись с результатами трудов этого совещания, решительно отказался от проводимого и тогда Академиком Рейном предположения учредить новое Министерство и высказался за упорядочение медицинского дела путем объединения его в руках соответственно перестроенного Главного Врачебного Управления, состоящего в Министерстве Внутренних Дел. Лишь смерть Статс-Секретаря Столыпина в конце 1911 года остановила окончание разработки законопроекта, уже почти законченного в этом направлении и вполне желательного. А в 1912 году была образована особая междуведомственная комиссия, и работа возобновилась, но уже в обратном направлении, в направлении создания во что бы то ни стало особого Министерства, с особым Министром во главе и громоздким центральным учреждением, дорогим и, на взгляд Министра Внутренних Дел, бесполезным.

http://hist1.narod.ru/Science/Russia...s/image015.gifhttp://hist1.narod.ru/Science/Russia...s/image013.gif

http://i218.photobucket.com/albums/c...er/allen71.jpg

http://pics.livejournal.com/pyhalov/pic/0003cc98

Начнем, с работ известного отечественного учёного и педагога Василия Порфирьевича Вахтерова. В 1897 году он опубликовал свой труд[52], в котором описывал состояние народного образования в России и других странах. Огромного внимания заслуживает, в первую очередь его анализ государственной политики в разных странах в 60-70-х ХIХ века: «Если бы оно - иметься в виду школьное дело – развивалось в той же постепенности как в первые два из 60-х годов, то мы давно бы имели уже те тысячи школ какие нам необходимы для того, чтобы обучение стало повсеместным. Но вот явилось положение 1864 г. и ведомства, содержавшие прежде свои школы (духовное, удельное, Министерство государственных имуществ, сельские общества, при содействии Министерства Внутренних Дел и друг.) стали закрывать их…» - целенаправленная политика по торможению распространения грамотности и развития начального народного образования в России – это отдельная большая тема. Сейчас нам важны сделанные им статистические выкладки: «По таблице Левасера за 1873 г. три из европейских стран имели такой же низкий процент (2%) учащихся по отношению к общему числу жителей, как России, это Румыния (2%), Сербия (2%) и Португалии (2 1/5 %). Приблизительно такой же процент давала в 1881 году и Болгария. Но в этих странах не верили в чудодейственность филантропии и великодушия имущих классов, не боялись страшного для нас слова «обязательность», и вот, несмотря на то, что три из этих стран так недавно еще освободились от турецкого владычества, что их экономическое состояние было так потрясено целым рядом неблагоприятных событий, что им пришлось за это время столько политических потрясений и невзгод, - все же показатель образования в одной из них поднялся (в 1891 г.) до 3,5%, в другой (к 1890 г.) до 5,2%, в третьей (к 1892 г.) до 4,7 % и в 4-й (к 1889 г.) тоже до 4,7%. А в России за то же время показатель образования поднялся только с 2% до 2,4%. В разное время, от 10 до 20 лет назад, то с одною, то с другою из них (Сербии) на величину, почти втрое превышающую весь пройденный нами за эти двадцать лет путь, от других (Португалии и Румынии) - на число, вшестеро превышающее весь прирост учащихся в наших школах за этот период времени, а Болгария, в последние 10 лет, вдесятеро успешнее нас боролась с своим невежеством. И подумать только, что ( с каждым годом мы все более и более отстаём не только от англичан, французов и немцев, но даже от обитателей крошечных вассальных славянских княжеств, только что освобожденных от турецкого ига, от Японии, ещё вчера третируемой нами, как страна варваров.» [53]Страдальцы по «потерянной» России наверняка прочитав эти строки заявят, что эти данные относятся к 80-м годам ХIХ века, а к началу ХХ века ситуация обязательно должна была улучшиться. Ну что же, в таком случае давайте процитируем широко известную «Энциклопедию Брокгауза и Эфрона», солидное дореволюционное многотомное издание с сильнейшим коллективом авторов. Автором данной статьи (Начальное народное образование) является известный в то время учёный П. Г. Мижуев[54]: «По последним, имеющимся в печати официальным данным, опубликованным в 1903 г. министерством народного просвещения ["Статистические данные по начальному образованию в Российской Империи", выпуск IV (данные 1900 г.), под редакцией В. И. Фармаковского и Е. П. Ковалевского (1903).] и относящимся к 1900 г., в России насчитывается 4581000 учащихся во всякого рода начальных училищах всяких наименований и всех ведомств, что составляет несколько более 3 % всего населения страны. В Англии, по данным того же 1900 г., в начальных школах ежедневно присутствовало на уроках 4644600, а по спискам числилось более 5 1/2 миллион. Иными словами, в Англии (с Валлисом), население которой в четыре раза меньше населения России, число детей, получающих Э. образование, значительно превышает число детей, получающих такое же образование в России. Судя по демографическим данным, число детей школьного возраста в России превосходит 12 млн.; около двух третей этого числа вовсе не попадает ни в какую школу. Особенно часто остаются у нас без образования девочки: из общего числа 4581000 учащихся в начальных школах империи, девочек насчитывается 1231000, т. е. 27 %. Во Франции в том же 1900-м году, при населении в 38 млн., число детей, обучающихся во всякого рода Э. школах (материнских и начальных) переходило за 6100000, т. е. при населении втрое меньшем детей, получающих Э. образование, насчитывалось в полтора раза больше, чем в России. По вычислениям нашего министерства народного просвещения, содержание начальных училищ в 1900 г. вызывало расход в размере 37,6 коп. на душу населения. По данным относящимся приблизительно к тому же времени, Франция тратила на свои народные школы около 2 1/2 руб. на душу населения, Англия — более 4 1/2 р. Чтобы представить себе всю громадность последней цифры, следует принять в соображение, что при подобном размере затрат на Э. образование Россия, с её 140 млн. населения, должна была бы тратить на свои народные школы до 700000000 руб. в год.». Слова автора говорят сами за себя. Однако любой критически настроенный читатель, справедливо решит, что мнение одного или даже двух, пусть и столь авторитетных авторов, нельзя считать истиной. Безусловно, мнение, высказанное в одном источнике, и тем более одной группой авторов, не может быть воспринята как истина в последней инстанции.

Довольно чёткую и однозначную позицию по этому вопросу занимала основная масса отечественных педагогов. Авторитетнейший педагог и общественный деятель В. Чарнолусский в одном из своих трудов, изданных в годы первой русской революции, процитировал несколько документов, большая часть из которых высказывания и заявления различных педагогических союзов. Вот одно из них:

«Вот какими штрихами характеризует положение в стране народного образования записка 256 народных учителей и деятелей по народному образованию, принятая собранием 12-го марта 1905 г. и послужившая основанием для создания всероссийского союза учителей и деятелей по народному образованию:

Наша отсталость в деле народного просвещения (выделено мной), - говорится в записке, «является следствием существующего у нас государственного и общественного строя... Правительство преднамеренно ставит препятствия к распространению и повышению просвещения в народе оно cознaтeльно поддерживает невежество, как опору своего существования. Из двухмиллиардного бюджета оно уделяет на народное образование не более сотой части, при чем значительная доля из этой жалкой ассигновки идет на распространение церковно-приходских школ, устройством которых преследуется цель задержать рост народного просвещения и лучше приспособить воспитание и обучение к своекорыстным видам правительства. Оно систематически, под разными предлогами, скрыто и явно, препятствует и земским, и городским общественным учреждениям, и частным обществам, и отдельным лицам проявлять их деятельность в области просвещения. Оно обставило самыми стеснительными условиями открытие школ, библиотек, курсов и всех вообще учреждений, преследующих образовательные цели.»[55]

Таких документов, высказываний, заявлений и резолюций различных земских организаций и учительских союзов, изобличающих политику правящей верхушки и раскрывавших положение дел на местах, Владимир Иванович в своих трудах собрал довольно много. Чем сам ясно обозначил свою позицию. Процитировать их все нет возможности в формате данной статьи, желающие могут сами ознакомиться. Этого отрывка достаточно, чтобы понять общие настроения в учительской среде.

В этом контексте очень интересно мнение не менее известного отечественного общественного деятеля, педагога Н. В. Чехова. Николай Владимирович тоже считал Российскую империю страной очень отсталой в плане грамотности и народного просвещения. Свою позицию он подтверждал огромным количеством статистических материалов и фактов. Так в одном из своих фундаментальных трудов, опубликованных всего за два года до начала первой мировой войны, который редактировал сам Алексей Петрович Нечаев, он писал:

«Европейская Россия занимает в деле народного образования последнее место. В других частях света также большая часть государств опередила Россию. Так, в Америке, - не говоря уже о Соединённых Штатов и Канаде, где показатель образования выше, чем где либо в Европе (20-22) – выше России стоят следующие страны: Ньюфаундленд (18,7), Мексика (5,7), Куба (9,57), Ямайка (10,07), Коста-Рика (8,54), Панама (3,96), Аргентина (9,5), Чили (5,05), Эквадор (7,78), Уругвай(6,89, А ниже России – Перу (3,8). Бразилия (3,3), С-Сальвадор (2,05), Никарагуа (2,93), Гундурас (3,48), Гватемала (2,72)…»[56]…«Другим критерием для сравнения разных стран в этом же отношении являются размеры расходов на народное образование на одного жителя. В этом отношении из европейских стран Россия по размеру этого расхода (56 к. на жителя) стоит выше только одной Испании (расход на одного жителя 50 к.). Расход других стран выражается в следующих цифрах (в рублях)» - Далее идут статистические выкладки:
http://zapravdu.ru/images/stories/ed...s/image005.gif
На сам факт того, что расширение системы образовательных учреждений не соответствует реальным потребностям, указывал ещё в 1912 году Н. В. Чехов: «рост школьного дела у нас, несмотря на введение всеобщего обучения, отстаёт от роста населения»[92].
В этом контексте стоит обратиться к мнению компетентных современников. Например, к позиции П. Ф. Каптерева, известного русского ученого, педагога, человека в компетентности и осведомлённости которого сомневаться не приходиться и, в отличие от всех нас, современника и очевидеца этих событий. Большой массив статистических данных, опросов населения в Московском и Можайском уездах он пришел к выводу, что: «самая главная причина безграмотности населения заключается не в нежелании учить детей – эта причина маловлиятельна - а в экономических условиях, - «тут одна беднота живёт, а где ей учиться!» (замечание одного крестьянина) – отдалённости школ, болезнях детей и разных семейных обстоятельствах.»…«эти же причины обуславливают и то явление, что более половины мальчиков и более двух третей девочек оставляют школы, не дойдя до старшего отделения». Теми же самыми причинами он объяснял и пропуски: «экономическая несостоятельность, болезни холода и распутицы». И далее: «При такой экономической малосостоятельности русского народа, вынуждающей его пользоваться даже трудом малолеток, взвалить на его плечи обязательность обучения детей, с арестами и штрафами родителей за неисполнение закона, т. е. с новым подрывом его материальных средств, будет глубоким внутренним противоречием»[94].

Помимо этого стояла ещё одна острая проблема. Огромное количество детей начинали ходить в школу, но не заканчивали обучение. Бросали учиться, так и не окончив начальную школу. По дореволюционной статистике 1905 году: «из 528,945 учившихся в городских начальных одноклассных училищах окончило курс 60,751 или 11,5%, тогда как из 2,449,196 учившихся в одноклассных сельских училищах кончило только 243,949, т. е. 9,9%; в двухклассных городских начальных училищах училос 98,807, a кончило курс 8,470 или 8,6%, в сельских - же двухклассных училищах при 342,381 учащихся кончило курс 27,917 или 8,2%»[95]. На это обстоятельство указывал и Н. В. Чехов - «Ясно, что огромное большинство поступающих в начальные школы, курса в них не оканчивает. Тоже явление наблюдается в школах церковно-приходских, где оканчивают курс тоже 10,5% (сведения 1908 года)»[96]. Как утверждал, другой не менее авторитетный отечественный педагог П. Ф. Каптерев: «более половины мальчиков и более двух третей девочек оставляют школы, не дойдя до старшего возраста». Причины этого явления П. Ф. Каптеров выделял те же самые - это бедность, труднодоступность школ и необходимость использования детского труда в крестьянском хозяйстве: «причины пропусков подобны причинам неполного посещения школы: экономическая несостоятельность, болезни, холода и распутицы. Причины пропусков под названием «домашние обстоятельства» и «домашние работы» поясняются так: «эти причины, - пишет один из учителей серпуховского уезда – нельзя назвать вполне извинительными, но в то же время весьма трудно бороться с целью искоренения их» - и далее - «Серпуховская уездная земская управа прибавляет от себя, что экономическая условия жизни нашего крестьянского населения таковы, материальная обеспеченность его так мала, что оно не может не стремиться воспользоваться всяким представляющимся случаем приобрести лишнюю копейку, а потому задерживает дома ребят, как бы это ни было нежелательно с педагогической точки зрения…»[97]. А Петру Фёдоровичу Каптереву согласитесь больше вериться, чем некоторым современным, явно ангажированным, исследователям.
В то время, когда в развитых странах Европы, уже много лет работали законы о всеобщеем и обязательном начальном образовании, в объёме 6 лет и более, был достигнут охват почти всех детей школьного возраста; в Российской империи только планировалось (!) достижение всеобщего обучения в объёме 4-лет, что в Европе было уже давно пройденным этапом. Интересные комментарии по этому поводу даёт П. Ф. Каптерев: «обыкновенно в деревнях дети приходят в школы по окончании рабочей поры осенью, что бывает в начале октября, а иногда и в ноябре, а уходят из школы с началом полевых работ – в апреле или в мае. Продолжительность учебного года в русской школе можно считать в пять-шесть месяцев, а за все три зимы в 15-18 месяцев, полагая на каждый день по шести часов занятий» - и далее – «За границей числом отделений наш учитель не справиться за границей число отделений доходит до восьми, но там, зато хорошо подготовленные учителя и продолжительный срок учения – 8 лет при 10 месяцах занятий в году»[108].
Низкий уровень и падение качества образования фиксировала и официальная статистика Министерства народного просвещения. Так в циркуляре Министерства народного просвещения 26 октября 1912 г. «О мерах к устранению упадка в средней школе» было прямо сказано о падении уровня грамотности учащихся в прямом смысле слова. Речь шла как о правописании, так и об умении учащихся излагать свои мысли и самостоятельно составлять предложения[119]. Обратите внимание, что речь идёт уже о средней школе, а не о начальной!

Об острейших проблемах средней школы, которые были вызваны нехваткой квалифицированных преподавателей, докладывал в 1916 году сам П. Н. Игнатьев: «Изучая далее вопрос, в какой области государственной и общественной деятельности больше всего ощущается недостаток в лицах с соответствующим высшим образованием, я встретился с явлением, которое грозит затормозить не только общий рост народного образования, но и может послужить препятствием к широкому развитию профессиональных знаний. Явление это заключается в быстро растущем некомплекте преподавателей общеобразовательных предметов в средних учебных заведениях, одинаково необходимых как для общеобразовательной, так и для профессиональной средней школы. По статистическим данным некомплект этот в некоторых местностях Империи превышает 40% общего числа преподавателей, вследствие чего приходится допускать к преподаванию лиц, не обладающих соответствующим научным цензом, что неминуемо влечет за собой понижение уровня преподавания...»[120].
Об острой нехватке специалистов докладывал сам П. Н. Игнатьев в 1916 году: «…я почитаю долгом привести справку, что в то время как в Англии, во Франции и других странах Западной Европы один врач приходится примерно на 1400-2500 жителей, у нас число это возрастает до 5450. По собранным мною данным только для удовлетворения наиболее скромных требований, обеспечивающих население врачебной помощью, при котором один врач приходился бы на 3900 человек - существующее число врачей должно было бы увеличиться на 12800 человек, для чего потребовалось бы открытие по крайней мере 10 новых медицинских школ. В нелучшем положении находится и постановка ветеринарной помощи. По данным, собранным Министерством внутренних дел, для более или менее правильного устройства ветеринарного надзора потребовалось бы по меньшей мере 8000 ветеринаров, в то время, как их имеется немногим более 3000 человек и существующие 4 ветеринарных института не в состоянии значительно увеличить свои выпуски. Наконец, недостаток специально образованных фармацевтов поставил нашу фармацевтическую промышленность в полную зависимость от иностранных рынков» - далее министр указывает на необходимость дальнейшего расширения системы образования - «Между тем, в то время как число высших специальных школ только за последние 25-30 лет увеличилось на 15 учебных заведений, число упомянутых факультетов остается без изменений с 1876 г., т.е. с открытием Новороссийского университета, т.к. учрежденные после него университеты Томский и Саратовский существуют до сих пор без этих факультетов. Наконец, многообразные потребности государственной и общественной жизни требуют участия в разного рода государственной и общественной деятельности лиц с высшим юридическим и финансово-экономическим образованием. Таким образом, для удовлетворения изъясненных неотложных потребностей страны в лицах с высшим образованием, возникает необходимость прежде всего в открытии высших медицинских и физико-математических, затем историко-филологических и, наконец, юридических школ»[146].
Интереснейшие статистические данные приводит в своей работе известный деятель народного просвещения Н. В. Чехов. Выборки, приведенные им, принимаются и современными учёными, которые часто на него ссылаются в своих работах, как на источник. По его данным (на 1910 год) в Австрии процент учащихся от всего населения составлял 15 %, в Венгрии - 16%, в Англии и Уэллсе (Валлисе) - 17 %, в Шотландии - 16,86, в Ирландии - 16,1%. В общем, в большинстве развитых странах Европы этот показатель не опускался ниже 14 %. В неблагополучных странах дела обстояли гораздо хуже, в Италии - 8%, в Испании - 11,9%, в Греции - 9,2% Румынии - 7,6%, в Японии - 11,5%. Чемпионом по-прежнему были США, где училось 19,4 % от всего населения. В других государствах Америки ситуация была значительно хуже, например, Мексике училось 5,7 % населения, в Аргентине - 9,5%[154]. Что же до России, то по данным приведенным Николаем Владимировичем у нас обучалось 3,85 % от всего населения. Т. е. с 1905 года основные пропорции, по сути, не изменились. В Европе с нами были сопоставимы разве, что Сербия (4,9%) и Португалия (4,4%).
По количеству населения Россия, как известно, занимает первое место среди цивилизованных стран мира, а по народному образованию — одно из последних. Точно так же и по развитию высшего образования. В России 1 высшее учебное заведение приходится на 3,4 милл. населения, а 1 университет на 17 милл. населения; в Германии же, нашей ближайшей соседке, 1 высшее учебное заведение приходится на 1 милл. населения, а университет на 2,8 милл. Таким образом, по высшему образованию Россия отстала от Германии в 3,4 раза, а по университетскому — в 6 раз
(Справочник по высшему образованию. Руководство для поступающих во все высшие учебные заведения России / Сост. инж. Д.Марголин. Изд. 2-е, испр. и доп. Киев: «Сотрудник», 1911. С.5).
В последние годы среди русской учащейся молодежи особенно усилился интерес к прикладным наукам, но недостаток специальных учебных заведений в России и те трудности (конкурсные испытания и конкурс аттестатов), какими обставлено поступление туда, разбивают надежды многих, храм науки для них оказывается недоступным, и мечты о техническом образовании остаются только мечтами.

В гораздо более благоприятных условиях находится техническое образование в Германии. Здесь в сравнительно короткий срок (3–4 года) и без особых трудностей каждый может получить техническое образование по любой специальности, поступив в один из многочисленных политехникумов или техникумов, которых здесь большое обилие: одни из них правительственные, другие — городские и общественные, третьи — частные, причем только первые ограничивают у себя прием русских, остальные же, наоборот, стараются привлечь иностранцев и радушно принимают русских.
(Справочник по высшему образованию. Часть II. Руководство для поступающих в высшие учебные заведения за-границей / Сост. инж. Д.Марголин. 2-е испр. и доп. изд. Петербург–Киев: «Сотрудник», 1915. С.39).
Источники
В. П. Вахтеров «Всеобщее обучение» М. 1897
В. И. Чарнолуский Итоги общественной мысли в области образования СПб. 1906 г. Чехов Н. В. Народное образование в России с 60-х годов XIX века М. 1912 г. Каптерев П. Ф. История Русской педагогии — Пг. «Земля»: 1915.
Начальное народное образование // НЭС Т. 28 Пг. 1916.

http://s017.radikal.ru/i439/1401/b3/baac6176fe30.jpg

Начнем, с работ известного отечественного учёного и педагога Василия Порфирьевича Вахтерова. В 1897 году он опубликовал свой труд[52], в котором описывал состояние народного образования в России и других странах. Огромного внимания заслуживает, в первую очередь его анализ государственной политики в разных странах в 60-70-х ХIХ века: «Если бы оно - иметься в виду школьное дело – развивалось в той же постепенности как в первые два из 60-х годов, то мы давно бы имели уже те тысячи школ какие нам необходимы для того, чтобы обучение стало повсеместным. Но вот явилось положение 1864 г. и ведомства, содержавшие прежде свои школы (духовное, удельное, Министерство государственных имуществ, сельские общества, при содействии Министерства Внутренних Дел и друг.) стали закрывать их…» - целенаправленная политика по торможению распространения грамотности и развития начального народного образования в России – это отдельная большая тема. Сейчас нам важны сделанные им статистические выкладки: «По таблице Левасера за 1873 г. три из европейских стран имели такой же низкий процент (2%) учащихся по отношению к общему числу жителей, как России, это Румыния (2%), Сербия (2%) и Португалии (2 1/5 %). Приблизительно такой же процент давала в 1881 году и Болгария. Но в этих странах не верили в чудодейственность филантропии и великодушия имущих классов, не боялись страшного для нас слова «обязательность», и вот, несмотря на то, что три из этих стран так недавно еще освободились от турецкого владычества, что их экономическое состояние было так потрясено целым рядом неблагоприятных событий, что им пришлось за это время столько политических потрясений и невзгод, - все же показатель образования в одной из них поднялся (в 1891 г.) до 3,5%, в другой (к 1890 г.) до 5,2%, в третьей (к 1892 г.) до 4,7 % и в 4-й (к 1889 г.) тоже до 4,7%. А в России за то же время показатель образования поднялся только с 2% до 2,4%. В разное время, от 10 до 20 лет назад, то с одною, то с другою из них (Сербии) на величину, почти втрое превышающую весь пройденный нами за эти двадцать лет путь, от других (Португалии и Румынии) - на число, вшестеро превышающее весь прирост учащихся в наших школах за этот период времени, а Болгария, в последние 10 лет, вдесятеро успешнее нас боролась с своим невежеством. И подумать только, что ( с каждым годом мы все более и более отстаём не только от англичан, французов и немцев, но даже от обитателей крошечных вассальных славянских княжеств, только что освобожденных от турецкого ига, от Японии, ещё вчера третируемой нами, как страна варваров.» [53]Страдальцы по «потерянной» России наверняка прочитав эти строки заявят, что эти данные относятся к 80-м годам ХIХ века, а к началу ХХ века ситуация обязательно должна была улучшиться. Ну что же, в таком случае давайте процитируем широко известную «Энциклопедию Брокгауза и Эфрона», солидное дореволюционное многотомное издание с сильнейшим коллективом авторов. Автором данной статьи (Начальное народное образование) является известный в то время учёный П. Г. Мижуев[54]: «По последним, имеющимся в печати официальным данным, опубликованным в 1903 г. министерством народного просвещения ["Статистические данные по начальному образованию в Российской Империи", выпуск IV (данные 1900 г.), под редакцией В. И. Фармаковского и Е. П. Ковалевского (1903).] и относящимся к 1900 г., в России насчитывается 4581000 учащихся во всякого рода начальных училищах всяких наименований и всех ведомств, что составляет несколько более 3 % всего населения страны. В Англии, по данным того же 1900 г., в начальных школах ежедневно присутствовало на уроках 4644600, а по спискам числилось более 5 1/2 миллион. Иными словами, в Англии (с Валлисом), население которой в четыре раза меньше населения России, число детей, получающих Э. образование, значительно превышает число детей, получающих такое же образование в России. Судя по демографическим данным, число детей школьного возраста в России превосходит 12 млн.; около двух третей этого числа вовсе не попадает ни в какую школу. Особенно часто остаются у нас без образования девочки: из общего числа 4581000 учащихся в начальных школах империи, девочек насчитывается 1231000, т. е. 27 %. Во Франции в том же 1900-м году, при населении в 38 млн., число детей, обучающихся во всякого рода Э. школах (материнских и начальных) переходило за 6100000, т. е. при населении втрое меньшем детей, получающих Э. образование, насчитывалось в полтора раза больше, чем в России. По вычислениям нашего министерства народного просвещения, содержание начальных училищ в 1900 г. вызывало расход в размере 37,6 коп. на душу населения. По данным относящимся приблизительно к тому же времени, Франция тратила на свои народные школы около 2 1/2 руб. на душу населения, Англия — более 4 1/2 р. Чтобы представить себе всю громадность последней цифры, следует принять в соображение, что при подобном размере затрат на Э. образование Россия, с её 140 млн. населения, должна была бы тратить на свои народные школы до 700000000 руб. в год.». Слова автора говорят сами за себя. Однако любой критически настроенный читатель, справедливо решит, что мнение одного или даже двух, пусть и столь авторитетных авторов, нельзя считать истиной. Безусловно, мнение, высказанное в одном источнике, и тем более одной группой авторов, не может быть воспринята как истина в последней инстанции.

Довольно чёткую и однозначную позицию по этому вопросу занимала основная масса отечественных педагогов. Авторитетнейший педагог и общественный деятель В. Чарнолусский в одном из своих трудов, изданных в годы первой русской революции, процитировал несколько документов, большая часть из которых высказывания и заявления различных педагогических союзов. Вот одно из них:

«Вот какими штрихами характеризует положение в стране народного образования записка 256 народных учителей и деятелей по народному образованию, принятая собранием 12-го марта 1905 г. и послужившая основанием для создания всероссийского союза учителей и деятелей по народному образованию:

Наша отсталость в деле народного просвещения (выделено мной), - говорится в записке, «является следствием существующего у нас государственного и общественного строя... Правительство преднамеренно ставит препятствия к распространению и повышению просвещения в народе оно cознaтeльно поддерживает невежество, как опору своего существования. Из двухмиллиардного бюджета оно уделяет на народное образование не более сотой части, при чем значительная доля из этой жалкой ассигновки идет на распространение церковно-приходских школ, устройством которых преследуется цель задержать рост народного просвещения и лучше приспособить воспитание и обучение к своекорыстным видам правительства. Оно систематически, под разными предлогами, скрыто и явно, препятствует и земским, и городским общественным учреждениям, и частным обществам, и отдельным лицам проявлять их деятельность в области просвещения. Оно обставило самыми стеснительными условиями открытие школ, библиотек, курсов и всех вообще учреждений, преследующих образовательные цели.»[55]

Таких документов, высказываний, заявлений и резолюций различных земских организаций и учительских союзов, изобличающих политику правящей верхушки и раскрывавших положение дел на местах, Владимир Иванович в своих трудах собрал довольно много. Чем сам ясно обозначил свою позицию. Процитировать их все нет возможности в формате данной статьи, желающие могут сами ознакомиться. Этого отрывка достаточно, чтобы понять общие настроения в учительской среде.

В этом контексте очень интересно мнение не менее известного отечественного общественного деятеля, педагога Н. В. Чехова. Николай Владимирович тоже считал Российскую империю страной очень отсталой в плане грамотности и народного просвещения. Свою позицию он подтверждал огромным количеством статистических материалов и фактов. Так в одном из своих фундаментальных трудов, опубликованных всего за два года до начала первой мировой войны, который редактировал сам Алексей Петрович Нечаев, он писал:

«Европейская Россия занимает в деле народного образования последнее место. В других частях света также большая часть государств опередила Россию. Так, в Америке, - не говоря уже о Соединённых Штатов и Канаде, где показатель образования выше, чем где либо в Европе (20-22) – выше России стоят следующие страны: Ньюфаундленд (18,7), Мексика (5,7), Куба (9,57), Ямайка (10,07), Коста-Рика (8,54), Панама (3,96), Аргентина (9,5), Чили (5,05), Эквадор (7,78), Уругвай(6,89, А ниже России – Перу (3,8). Бразилия (3,3), С-Сальвадор (2,05), Никарагуа (2,93), Гундурас (3,48), Гватемала (2,72)…»[56]…«Другим критерием для сравнения разных стран в этом же отношении являются размеры расходов на народное образование на одного жителя. В этом отношении из европейских стран Россия по размеру этого расхода (56 к. на жителя) стоит выше только одной Испании (расход на одного жителя 50 к.). Расход других стран выражается в следующих цифрах (в рублях)» - Далее идут статистические выкладки:
http://zapravdu.ru/images/stories/ed...s/image005.gif
На сам факт того, что расширение системы образовательных учреждений не соответствует реальным потребностям, указывал ещё в 1912 году Н. В. Чехов: «рост школьного дела у нас, несмотря на введение всеобщего обучения, отстаёт от роста населения»[92].
В этом контексте стоит обратиться к мнению компетентных современников. Например, к позиции П. Ф. Каптерева, известного русского ученого, педагога, человека в компетентности и осведомлённости которого сомневаться не приходиться и, в отличие от всех нас, современника и очевидеца этих событий. Большой массив статистических данных, опросов населения в Московском и Можайском уездах он пришел к выводу, что: «самая главная причина безграмотности населения заключается не в нежелании учить детей – эта причина маловлиятельна - а в экономических условиях, - «тут одна беднота живёт, а где ей учиться!» (замечание одного крестьянина) – отдалённости школ, болезнях детей и разных семейных обстоятельствах.»…«эти же причины обуславливают и то явление, что более половины мальчиков и более двух третей девочек оставляют школы, не дойдя до старшего отделения». Теми же самыми причинами он объяснял и пропуски: «экономическая несостоятельность, болезни холода и распутицы». И далее: «При такой экономической малосостоятельности русского народа, вынуждающей его пользоваться даже трудом малолеток, взвалить на его плечи обязательность обучения детей, с арестами и штрафами родителей за неисполнение закона, т. е. с новым подрывом его материальных средств, будет глубоким внутренним противоречием»[94].

Помимо этого стояла ещё одна острая проблема. Огромное количество детей начинали ходить в школу, но не заканчивали обучение. Бросали учиться, так и не окончив начальную школу. По дореволюционной статистике 1905 году: «из 528,945 учившихся в городских начальных одноклассных училищах окончило курс 60,751 или 11,5%, тогда как из 2,449,196 учившихся в одноклассных сельских училищах кончило только 243,949, т. е. 9,9%; в двухклассных городских начальных училищах училос 98,807, a кончило курс 8,470 или 8,6%, в сельских - же двухклассных училищах при 342,381 учащихся кончило курс 27,917 или 8,2%»[95]. На это обстоятельство указывал и Н. В. Чехов - «Ясно, что огромное большинство поступающих в начальные школы, курса в них не оканчивает. Тоже явление наблюдается в школах церковно-приходских, где оканчивают курс тоже 10,5% (сведения 1908 года)»[96]. Как утверждал, другой не менее авторитетный отечественный педагог П. Ф. Каптерев: «более половины мальчиков и более двух третей девочек оставляют школы, не дойдя до старшего возраста». Причины этого явления П. Ф. Каптеров выделял те же самые - это бедность, труднодоступность школ и необходимость использования детского труда в крестьянском хозяйстве: «причины пропусков подобны причинам неполного посещения школы: экономическая несостоятельность, болезни, холода и распутицы. Причины пропусков под названием «домашние обстоятельства» и «домашние работы» поясняются так: «эти причины, - пишет один из учителей серпуховского уезда – нельзя назвать вполне извинительными, но в то же время весьма трудно бороться с целью искоренения их» - и далее - «Серпуховская уездная земская управа прибавляет от себя, что экономическая условия жизни нашего крестьянского населения таковы, материальная обеспеченность его так мала, что оно не может не стремиться воспользоваться всяким представляющимся случаем приобрести лишнюю копейку, а потому задерживает дома ребят, как бы это ни было нежелательно с педагогической точки зрения…»[97]. А Петру Фёдоровичу Каптереву согласитесь больше вериться, чем некоторым современным, явно ангажированным, исследователям.
В то время, когда в развитых странах Европы, уже много лет работали законы о всеобщеем и обязательном начальном образовании, в объёме 6 лет и более, был достигнут охват почти всех детей школьного возраста; в Российской империи только планировалось (!) достижение всеобщего обучения в объёме 4-лет, что в Европе было уже давно пройденным этапом. Интересные комментарии по этому поводу даёт П. Ф. Каптерев: «обыкновенно в деревнях дети приходят в школы по окончании рабочей поры осенью, что бывает в начале октября, а иногда и в ноябре, а уходят из школы с началом полевых работ – в апреле или в мае. Продолжительность учебного года в русской школе можно считать в пять-шесть месяцев, а за все три зимы в 15-18 месяцев, полагая на каждый день по шести часов занятий» - и далее – «За границей числом отделений наш учитель не справиться за границей число отделений доходит до восьми, но там, зато хорошо подготовленные учителя и продолжительный срок учения – 8 лет при 10 месяцах занятий в году»[108].
Низкий уровень и падение качества образования фиксировала и официальная статистика Министерства народного просвещения. Так в циркуляре Министерства народного просвещения 26 октября 1912 г. «О мерах к устранению упадка в средней школе» было прямо сказано о падении уровня грамотности учащихся в прямом смысле слова. Речь шла как о правописании, так и об умении учащихся излагать свои мысли и самостоятельно составлять предложения[119]. Обратите внимание, что речь идёт уже о средней школе, а не о начальной!

Об острейших проблемах средней школы, которые были вызваны нехваткой квалифицированных преподавателей, докладывал в 1916 году сам П. Н. Игнатьев: «Изучая далее вопрос, в какой области государственной и общественной деятельности больше всего ощущается недостаток в лицах с соответствующим высшим образованием, я встретился с явлением, которое грозит затормозить не только общий рост народного образования, но и может послужить препятствием к широкому развитию профессиональных знаний. Явление это заключается в быстро растущем некомплекте преподавателей общеобразовательных предметов в средних учебных заведениях, одинаково необходимых как для общеобразовательной, так и для профессиональной средней школы. По статистическим данным некомплект этот в некоторых местностях Империи превышает 40% общего числа преподавателей, вследствие чего приходится допускать к преподаванию лиц, не обладающих соответствующим научным цензом, что неминуемо влечет за собой понижение уровня преподавания...»[120].
Об острой нехватке специалистов докладывал сам П. Н. Игнатьев в 1916 году: «…я почитаю долгом привести справку, что в то время как в Англии, во Франции и других странах Западной Европы один врач приходится примерно на 1400-2500 жителей, у нас число это возрастает до 5450. По собранным мною данным только для удовлетворения наиболее скромных требований, обеспечивающих население врачебной помощью, при котором один врач приходился бы на 3900 человек - существующее число врачей должно было бы увеличиться на 12800 человек, для чего потребовалось бы открытие по крайней мере 10 новых медицинских школ. В нелучшем положении находится и постановка ветеринарной помощи. По данным, собранным Министерством внутренних дел, для более или менее правильного устройства ветеринарного надзора потребовалось бы по меньшей мере 8000 ветеринаров, в то время, как их имеется немногим более 3000 человек и существующие 4 ветеринарных института не в состоянии значительно увеличить свои выпуски. Наконец, недостаток специально образованных фармацевтов поставил нашу фармацевтическую промышленность в полную зависимость от иностранных рынков» - далее министр указывает на необходимость дальнейшего расширения системы образования - «Между тем, в то время как число высших специальных школ только за последние 25-30 лет увеличилось на 15 учебных заведений, число упомянутых факультетов остается без изменений с 1876 г., т.е. с открытием Новороссийского университета, т.к. учрежденные после него университеты Томский и Саратовский существуют до сих пор без этих факультетов. Наконец, многообразные потребности государственной и общественной жизни требуют участия в разного рода государственной и общественной деятельности лиц с высшим юридическим и финансово-экономическим образованием. Таким образом, для удовлетворения изъясненных неотложных потребностей страны в лицах с высшим образованием, возникает необходимость прежде всего в открытии высших медицинских и физико-математических, затем историко-филологических и, наконец, юридических школ»[146].
Интереснейшие статистические данные приводит в своей работе известный деятель народного просвещения Н. В. Чехов. Выборки, приведенные им, принимаются и современными учёными, которые часто на него ссылаются в своих работах, как на источник. По его данным (на 1910 год) в Австрии процент учащихся от всего населения составлял 15 %, в Венгрии - 16%, в Англии и Уэллсе (Валлисе) - 17 %, в Шотландии - 16,86, в Ирландии - 16,1%. В общем, в большинстве развитых странах Европы этот показатель не опускался ниже 14 %. В неблагополучных странах дела обстояли гораздо хуже, в Италии - 8%, в Испании - 11,9%, в Греции - 9,2% Румынии - 7,6%, в Японии - 11,5%. Чемпионом по-прежнему были США, где училось 19,4 % от всего населения. В других государствах Америки ситуация была значительно хуже, например, Мексике училось 5,7 % населения, в Аргентине - 9,5%[154]. Что же до России, то по данным приведенным Николаем Владимировичем у нас обучалось 3,85 % от всего населения. Т. е. с 1905 года основные пропорции, по сути, не изменились. В Европе с нами были сопоставимы разве, что Сербия (4,9%) и Португалия (4,4%).
По количеству населения Россия, как известно, занимает первое место среди цивилизованных стран мира, а по народному образованию — одно из последних. Точно так же и по развитию высшего образования. В России 1 высшее учебное заведение приходится на 3,4 милл. населения, а 1 университет на 17 милл. населения; в Германии же, нашей ближайшей соседке, 1 высшее учебное заведение приходится на 1 милл. населения, а университет на 2,8 милл. Таким образом, по высшему образованию Россия отстала от Германии в 3,4 раза, а по университетскому — в 6 раз
(Справочник по высшему образованию. Руководство для поступающих во все высшие учебные заведения России / Сост. инж. Д.Марголин. Изд. 2-е, испр. и доп. Киев: «Сотрудник», 1911. С.5).
В последние годы среди русской учащейся молодежи особенно усилился интерес к прикладным наукам, но недостаток специальных учебных заведений в России и те трудности (конкурсные испытания и конкурс аттестатов), какими обставлено поступление туда, разбивают надежды многих, храм науки для них оказывается недоступным, и мечты о техническом образовании остаются только мечтами.

В гораздо более благоприятных условиях находится техническое образование в Германии. Здесь в сравнительно короткий срок (3–4 года) и без особых трудностей каждый может получить техническое образование по любой специальности, поступив в один из многочисленных политехникумов или техникумов, которых здесь большое обилие: одни из них правительственные, другие — городские и общественные, третьи — частные, причем только первые ограничивают у себя прием русских, остальные же, наоборот, стараются привлечь иностранцев и радушно принимают русских.
(Справочник по высшему образованию. Часть II. Руководство для поступающих в высшие учебные заведения за-границей / Сост. инж. Д.Марголин. 2-е испр. и доп. изд. Петербург–Киев: «Сотрудник», 1915. С.39).
Источники
В. П. Вахтеров «Всеобщее обучение» М. 1897
В. И. Чарнолуский Итоги общественной мысли в области образования СПб. 1906 г. Чехов Н. В. Народное образование в России с 60-х годов XIX века М. 1912 г. Каптерев П. Ф. История Русской педагогии — Пг. «Земля»: 1915.
Начальное народное образование // НЭС Т. 28 Пг. 1916.